«Цесаревич отказался от поездки в Константинополь и Иерусалим»

Маршрут путешествия на Восток Наследника Русского Престола был изменен из-за действий Константинопольской Патриархии и армянского вопроса

Еще в ходе продолжающегося путешествия на Восток Государя Наследника Цесаревича Николая Александровича в Политическом обзоре, составленном в Императорском Министерстве иностранных дел на Высочайшее Имя, были проанализированы и обобщены причины, по которым Августейший путешественник не смог посетить Иерусалим и Константинополь.

В конце девятнадцатого века между этими двумя мировыми религиозными центрами существовала непосредственная тесная связь. На Святой Земле правила турецкая администрация. Императорская Россия выступала защитницей Вселенского Православия и русских паломников. Иерусалимский и Константинопольский Патриархаты, управляемые греками, преследовали собственные интересы. К 1890 году обострился конфликт между правительством турецкого султана и Константинопольской Патриархией по поводу имущественных прав Вселенской Церкви. В связи с резкой, неконструктивной позицией, занятой Константинопольской Патриархией, вопреки миротворческим усилиям России, посещение Наследником Престола Третьего Рима Иерусалима и Константинополя в тот момент стало невозможным.

Также в Турецкой империи обострился «армянский вопрос», связанный с ущемлением их гражданских и имущественных прав. Это могло привести к открытому конфликту, к провокациям в ходе визита Цесаревича в Константинополь, поскольку и здесь Россия выступала гарантом мирного разрешения существовавших противоречий. О них и идет речь в публикуемом впервые «Политическом обзоре» Министерства иностранных дел России. Через некоторое время усилиями российских дипломатов, направляемых твердой волей Государя-Миротворца Александра Третьего, вышеназванные конфликты удалось погасить. Но Иерусалим и Константинополь уже остались за бортом фрегата «Память Азова», уносящего Цесаревича все дальше на Восток.

Публикуется по: Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ). Ф. 151. Политархив. Оп. 482. Д. 5204. Лл. 74 об.-78 об.

+

Политический обзор

(…)

Распря между Константинопольскою Патриархиею и Портою по вопросу о привилегиях Вселенской Церкви, послужившая несколько лет тому назад поводом к отставке Патриарха Иоакима III (Иоаким III Великолепный, первый раз на престоле 1878-1884, второй раз 1901-1912, русофил – А.Х.), приняла ныне крайне острый оборот, несмотря на то, что во главе Патриархии стоял за последнее время иерарх, известный своею преданностью Турецкому Правительству (патриарх Дионисий V, на престоле 1887-1891, крайний русофоб – А.Х.).

Не находя возможным примириться с изменениями, которые Порта желала ввести в области Церковной юрисдикции, Святейший Дионисий сложил с себя Патриаршее звание и с согласия Синода и Смешанного Совета закрыл церкви подведомственной ему Патриархии.

По уверениям министров Султана, предполагаемые ими изменения объясняются желанием согласовать права и льготы, которыми пользуется Православная Община с условиями обновленного в Государстве судопроизводства и с требованиями современного государственного строя. Доводы эти могли бы иметь относительный вес во всякой иной социальной среде, кроме мусульманской, где теократическое начало не оставляет места для приспособления законодательства к требованиям современной жизни христианских народов.

Таким образом, сфера юрисдикции, которую Порта оспаривает у Церкви, подпала бы под действие духовных постановлений шариата, в случае введения реформ в желаемом Турциею смысле.

Интересы Восточной Православной Церкви слишком дороги для нас, чтобы мы могли отнестись равнодушно к настоящему ее угнетенному положению. Вследствие сего мы не переставали убеждать Султана и его министров в необходимости удовлетворить законным домогательствам Патриархии. Мы полагали, что ввиду нашего предстательства пред Портою, Патриарх воздержится с своей стороны от действий, могущих привести лишь к большей натянутости его отношений к ней.

К сожалению, ожидания наши не оправдались, несмотря на наши увещания, Константинопольская Патриархия решилась привести в исполнение угрозы, с помощью коих она рассчитывала принудить Турецкое правительство удовлетворить всем предъявленным ею требованиям. Закрытие церквей, если только оно продолжится, не преминет, думаем мы, поставить Патриархию в самое неловкое положение и нанести ущерб ее авторитету.

Прибегая к таким демонстративным мерам, Патриарх Дионисий следовал внушениям крайней греческой партии, озлобленной тем обстоятельством, что бераты (признание полномочий от турецкого правительства – А.Х.), выданные болгарским епископам Охриды и Ускюба (турецкое наименование г. Скопье, оба города – центры т.н. «греко-болгарской схизмы» – А.Х.) не отличались ни по форме, ни по содержанию от обычных этого рода документов, выдаваемых епископам Вселенской Церкви, тогда как Патриархия настаивала пред Великим Визирем о наименовании болгарских епископов в бератах не православными и об изменении покроя одежды и головного убора болгарского духовенства.

Исполнение помянутых требований отторгнуло бы Болгарскую церковь от всякого общения с Православием, что, конечно, не соответствует нашим видам и интересам.

По полученным нами сведениям, греки сознали ныне несвоевременность требования отмены выданных уже бератов, а потому мы не теряем еще надежды, что патриархия и Порта придут к обоюдовыгодному разрешению спорных вопросов.

Представляя на первый взгляд некоторую аналогию с делами Вселенской Церкви, возникшими одновременно и развивающимися параллельно с ними, армянский кризис существенно от них отличается по характеру и по значению. Тогда как первые возникли на почве правовой и церковной и, благодаря стараниям Патриархии, сохраняют и в настоящем остром фазисе этот принципиальный характер, армянский вопрос начался с народных волнений, в которые церковь была вовлечена в качестве представительницы народа и посредницы между ним и Правительством, так что на вопрос этот следует смотреть, как на политический и административный гораздо более, нежели церковный.

Хотя предполагаемые Портою реформы в области гражданских и судебных отношений христиан несомненно касались и армянского населения Турции, однако они не могли бы иметь для армянской Церкви столь тяжелых, убыточных последствий, как для Вселенской. Таким образом, вопрос о разрешении христианам завещать имущество церкви, серьезный для Константинопольской Патриархии, ввиду частых переходов к ней этим путем значительных денежных сумм, не имеет того значения для армян, так как в редких случаях предоставления ими наследства в пользу духовных учреждений они придерживаются правил, установленных мусульманскими законами, за исключением специального гражданского законодательства для армян. Распоряжения же по бракоразводным делам их совершенно не затрагивали вследствие недопущения ими развода. Недовольство армян вполне, однако, оправдывается их угнетенным положением в северо-восточных окраинах Малой Азии. По свидетельству наших Консульских агентов, армянское население этих местностей, разбросанное и рассеянное среди более сильных и хищных, но менее развитых турок, курдов, черкесов, постоянно подвергается со стороны своих сограждан мусульман притеснениям и насилиям, виновники коих могут всегда рассчитывать на снисходительность и даже на потворство местных турецких властей.

Мы не раз обращали на это обстоятельство внимание Турецкого Правительства, напоминая ему о необходимости удовлетворить справедливым жалобам армян. Последние пользуются известным сочувствием Европы, почему пассивное отношение к их жалобам Порты легко подает повод к крайне нежелательному дипломатическому вмешательству иностранных держав.

Между тем, не желая осложнять затруднительное положение Порты, мы пригласили Кавказское начальство принять меры с целью предупредить участие наших армян в движении их единоверцев в Турции.

Далеко не столь доброжелательны к Порте отношения к армянскому вопросу некоторых других государств. На их территориях образовались тайные комитеты, мечтающие об образовании армянского царства, и, благодаря проискам и пропаганде которых, недовольство населения приняло революционное направление.

+

Ввиду изложенных выше прискорбных событий, Государь Наследник Цесаревич изменил маршрут предпринимаемого Им путешествия на Восток и, отказавшись от поездки в Константинополь и Иерусалим, проследовал через Вену в Триест, откуда вышел на фрегате «Память Азова» в дальнейшее плавание. (…)

 

Предисловие и публикация Андрея Хвалина