Благородные-5.1.

БЛАГОРОДНЫЕ

Заметки об истории русских девичьих институтов и судьбах воспитанниц.

«ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ» получена из Франции вместе с другими историческими артефактами русского рассеяния, возникшего в мире после революции 1917 года. Она собиралась на протяжении многих лет одним русским эмигрантом и представляет собой сборник вырезок из русскоязычных газет, издаваемых во Франции. Они посвящены осмыслению остросовременной для нынешней России темы: как стало возможным свержение монархии и революция? Также в статьях речь идёт о судьбах Царской Семьи, других членов Династии Романовых, об исторических принципах российской государственности. Газетные вырезки читались с превеликим вниманием: они испещрены подчеркиванием красным и синим карандашами. В том, что прославление святых Царских мучеников, в конце концов, состоялось всей полнотой Русской Православной Церкви, есть вклад авторов статей из ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ и её составителя. Благодарю их и помню.

Монархический Париж является неотъемлемой частью Русского мира. Он тесно связан с нашей родиной и питается её живительными силами, выражаемыми понятием Святая Русь. Ныне Россию и Францию, помимо прочего, объединяет молитва Царственным страстотерпцам. Поэтому у франко-российского союза есть будущее.

Публикации первого тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parigskaya-tetrad/.

Публикации второго тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-2: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-2/.

Публикации третьего тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-3: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-3/.

 

Благородные — введение. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-vvedenie/

Благородные — Глава 1. Часть 1. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-1-1/.

Благородные — Глава 1. Часть 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-1-2/

Благородные — Глава 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-2/

Благородные — Глава 3. Часть 1. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-3-1/

Благородные — Глава 3. Часть 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-3-2/

Благородные — Глава 4. Часть 1. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-1/

Благородные — Глава 4. Часть 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-2/

Благородные — Глава 4. Часть 3. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-3/

Благородные — Глава 4. Часть 4. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-4/

+

Глава 5.

ЖУРНАЛ «МЫ – ДЛЯ СЕБЯ»… И ДРУГИХ

Часть 1

Живой голос институток сохранил журнал «Мы – для себя», объединивший выпускниц всех девичьих институтов, проживающих в разных странах. Он занимает пусть скромное, но своё особое место среди эмигрантской периодики и литературных альманахов. От профессиональных изданий журнал отличается, во-первых, тем, что печатался на машинке, а не в типографии. А, во-вторых, что вытекает из названия, он предназначался для узкого круга лиц – выпускниц девичьих институтов, членов их семей и близких знакомых. Журнал «Мы – для себя» представлял собой некий заочный или виртуальный, как сказали бы сегодня, закрытый клуб, где собирались друзья «на чашку чая». Его предтечей можно назвать журнал «Чёрные пелеринки» – издание учащихся Первой Русско-Сербской Девичьей Гимназии-Интерната в Великой Кикинде, считавшейся филиалом Смольного института.

Журнал «Чёрные Пелеринки» выходил с 1923 года не менее одного раз в два месяца. В случае наличия материала, как сообщала редакция, он мог появляться в свет и чаще. По оговоренным условиям сотрудницы журнала получали бесплатно номер, в котором напечатано их произведение. Цена номера для лиц персонала Первой Русско-Сербской Девичьей Гимназии-Интерната в Королевстве С.X.С. каждый раз определялась по себестоимости.

Принимались и добровольные пожертвования для создания собственного издательского фонда. В широкую продажу поначалу журнал не поступал и, как заявляла редакция, его вольная продажа была воспрещена. Желающие приобрести номер обращались в редакцию по адресу: Сербия, Великая Кикинда, улица Престолонаследника Александра, 28/29. Редактором была Н.К. Эрдели, секретарем редакции полковник К.Д. Кузнецов.

Затем, начиная со второго номера, видимо, ситуация изменилась, и читатель мог приобрести журнал уже в магазине «Славянская взаимность» и киосках Белграда, в магазинах – «Москва» в Париже, «Русское дело» в Нью-Йорке, «Русская культура» в Лейпциге, «Пламя» в Праге. Редакция журнала приняла решение дать место на его страницах всем желающим – воспитанницам других институтов и ученицам всех русских школ, где бы они ни находились.

По содержанию журнал ориентировался на «толстые» литературно-художественные журналы. Здесь были разделы прозы, поэзии, историческая летопись, переписка с читателями, слово редактора, фотоиллюстрации и рисунки, ребусы и крестословицы (тогда никто не употреблял английского слова «crossword»). Интересно отметить, что во второй книге журнала за 31 декабря 1924 года воспоминания о Смольном институте благородных девиц были проиллюстрированы фотографиями Великой Княгини Ольги Александровны с сыновьями Тихоном и Гурием, датского королевского дворца в Амалиенборге в Копенгагене и летней резиденции Вдовствующей Императрицы Марии Фёодоровны в Хвидёре.

Сегодня номера журнала «Чёрные пелеринки» представляют библиографическую редкость. Их цена на библио-аукционах достигает 600 евро за одну книгу. Не все крупнейшие библиотеки мира имеют номера этого журнала в своих фондах.

В некотором смысле традиции, заложенные «перелинками», продолжил журнал «Мы – для себя». Поскольку его номера, выходившие к Пасхе и Рождеству, насколько известно, вообще не продавались широкой публике, то он также является библиографической редкостью.

Однако, со временем некоторые публикации в журнале приобрели весомое литературное и историческое значение. С одной стороны, опыт воспитания и образования в русских девичьих институтах ныне востребован в современных условиях. А кроме того из среды авторов журнала вышли профессиональные литераторы. Достаточно назвать два имени – поэтессы Лидия Девель-Алексеева и Нона Белавина, ставшие широко известными не только в зарубежье, но и на родине.

Лидия Девель, по мужу Иванникова (Алексеева – это её литературный псевдоним) была родственницей великого русского поэта – Анны Андреевны Ахматовой. Она родилась в Двинске в 1909 году. Её отец был полковником Императорской армии. В 1920 году семья покинула Россию и обосновалась в Югославии. Лида Девель окончила русскую гимназию и филологический факультет Белградского университета. В 1937 году она вышла замуж за Михаила Дмитриевича Иванникова (1904–1968). Он родился в Геогиевске на Северном Кавказе. Оказавшись в эмиграции, жил в Константинополе, Закарпатье, Брно, Праге и Париже. С 1930 года и до самой смерти жил в Белграде, где поначалу учился на богословском факультете Белградского университета. Высшее образование так и не получил. Работал фельетонистом в белградской эмигрантской газете «Русское дело». Параллельно подрабатывал киномехаником, затем стал кинооператором, уже после войны — оператором на белградском телевидении. Но в 1949 году семья распалась в связи с отъездом Л.А. Алексеевой-Девель в США. Детей у неё не было. До самой смерти (27 октября 1987 года) Алексеева-Девель жила в Нью-Йорке. За рубежом вышло пять сборников её стихов. Уже после её смерти в России вышел сборник «Поэтессы русского Зарубежья» (М., 1998), в который вошли почти все опубликованные стихи Л.А. Алексеевой-Девель.

За свою долгую жизнь (поэтесса умерла 27 октября 1987 года) она опубликовала пять небольших поэтических сборников. Первый — «Лесное солнце» — вышел в 1954 году в издательстве «Посев», остальные она издавала сама на свои средства. В последний — «Стихи. Избранное» (1980 г.) — редактор забыл включить страницы содержания, что несколько огорчило автора. К сожалению, Лидия Алексеевна не дожила до выхода в России сборника «Поэтессы русского Зарубежья» (М., 1998), в который вошли почти все её опубликованные стихи.

Пачка старых писем в ящике стола –

Горестная память счастья и тепла:

Как звезда, что чистый излучает свет,

А её и следа в мирозданье нет! –

 

Все-таки хочу верить, что свой небольшой, но яркий свет Лидия Алексеева-Девель в русской литературе оставила.

Стихи Ноны Белавиной (Миклашевской) достаточно широко известны в кругах русской старой эмиграции, например, сборник «Утверждение» (Нью-Йорк, 1974. – 69 с.). Мне тоже понравились стихи Ноны Белавиной. Вот одно из запомнившихся:

+       +       +

Тонким крестам

На церкви чужой,

Пока ожидаю поезд,

Молюсь по утрам …

И жадной душой

В воспоминаньях роюсь.

 

Всем нам даны

Детства лучи —

В старости ими греться,

Светлые сны

Видеть в ночи,

Благословляя детство.

 

И вспоминать

Жизнь на заре,

Годы в городе сонном,

И вспоминая,

Вдруг подобреть

Сердцем ожесточенным:

 

Жизни простить

Горечь обид,

Раны прежних страданий,

Боль позабыть

Всех панихид,

Всех навек расставаний.

 

Чудо познать:

В сердце своём

Рифмы звонкие слышать …

Благословлять

Мир, где живём,

Просто за то, что дышим!..[i]

 

Стихи Ноны Белавиной напоминали бывшим институткам о годах учёбы в Мриинском Донском девичьем институте, о годах войны, о жизни в разных странах и о многом другом…

По свидетельству знавших её знакомых, Нона Белавина была исключительный человек, очень мягкая, ласковая, от неё не услышишь грубого слова, всегда сдержанная.

Остается всё меньше благородных воспитанниц девичьих русских институтов, и, читая страницы журнала «Мы – для себя», как будто слышим их голоса, в читательском воображении оживают звуки, яркие цвета, запахи незабываемого былого, что уже стало вечностью. Надо поделиться радостью с читателями этой книги, предоставив «прямую речь» «душкам»-институткам, их мужьям, родным, близким и знакомым – авторам самого популярного для них журнала на свете «Мы – для себя». Пусть он теперь послужит и для других, для – всех!

 

+

1963 Рождество

Ночные приключения

 Ночь. В здании Института тишина. Едва светятся тёмно-синие лампочки в коридорах и дортуарах перед иконами. Во втором этаже ночная классная дама обходит дортуары, прикрывая огонь свечки рукой. Boт она остановилась в конце коридора, перед дверью «апартаментов» 8-го класса. По середине учебная комната с двумя большими столами длинными скамейками, кафедрой и стулом; справа и слева от неё спальни.

Ночь безлунная, стёкла в окнах до половины закрашены белой краской. Ночная дама открывает дверь, огонек едва-едва освещает пространство около неё, и вдруг до её слуха долетает неясное бормотание. Она застывает, поднимает pyкy со свечой. В классе никого нет, а бормотание всё продолжается. Неприятная дрожь пробегает по её телу и она нервным голосом спрашивает: «Кто здесь?» Шелест… и наступает тишина. Никаких фигур, никакого огня она не видит. Умолкшее бормотание её заинтересовывает. Внимательно, обводя глазами класс, она замечает единственную, необыкновенную деталь: кафедра плотно придвинута к стене.

Поставив свечу на стол, «ночная дама» пробует сдвинуть кафедру. Та ни с места, словно её держит 100 и одна нечистая сила. Маленькая, полненькая женщина быстро придумывает другой способ: ложится животом на кафедру и, упираясь в стену ладонями, делает, наконец, щель у стены, и, запустив в неё рукy, запутывается в чьих-то волосах… Внутри кафедры раздается недовольный голос: «Пустите мою косу! Не дают готовиться к латинской письменной! Всему свету ясно, что у нac матура!»

Ночная дама раскрывает пальцы, кафедра вместе с нею стремительно движется к середине и из неё, ворча, выползают две фигуры, собирая подушки, одеяла, книги, огарок свечи и, тихо ругаясь, отправляются в свою комнату по кроватям.

Помните, господа, сестру милосердия Евгению Платоновну? Она провела на фронте Первую мировую и гражданскую войны. Интересная, храбрая, самоотверженная, награждённая Георгиевской медалью, она не пользовалась успехом у всех девочек. Многие из них считали, что она обращается с «нежными созданиями», как с солдатами. Ложь она никак не жаловала, а когда к ней являлась томная дева, держась с мучительной гримасой за голову, а «болел» у нее, скажем, французский, то Евгения Платоновна быстро ставила правильный диагноз и на симулянтку кричала, не стесняясь. Если на вопрос: «Что с тобой? — следовал честный ответ: «Не знаю латыни и приходится экстренно заболеть перед ypoком», — тo всё проходило благополучно.

Благодаря своей прежней военной службе, она очень любила романы П.Н. Краснова. В институтской библиотеке они были, но их воспитанницам не давали, впрочем, также, как Чарскую, Брешко-Брешковскую и многих других авторов. Нужно было заслужить большое расположение Евгении Платоновны, чтобы она потихоньку дала прочитать какой-нибудь роман Краснова. Читать нужно было осторожно, чтобы не подвести её, скрываясь даже и от одноклассниц.

Однажды две подруги, ученицы 8-го класса, получили «С нами Бог». Книжка патриотическая, с интересным сюжетом, с большим юмором и, главное, читая ее, гордишься, что ты РУССКАЯ. Возник вопрос, как её прочитать побыстрее и не попасться? В разрешении его играла роль и юношеская романтика, поэтому придумали использовать кафедру, заложив её у стенки одеялом, чтобы свет не проникал в дырку между стеной и доской. Читали по очереди вслух. Первая ночь прошла благополучно, а что случилось во вторую, смотрите начало!

Книга не попалась, подруги тоже, ночная дама, видимо, была так поражена местом подготовки к латинской письменной, что никому на них не пожаловалась.

Женя Берендс—Ставрова.

 

Примечание:

[i] Белавина Н. «Утверждение». Нью-Йорк, 1974. С. 52-53.