Глава X.
КРУШЕНИЕ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ
Книга Мириэль Бьюкенен – дочери английского посла[i], «свидетельницы всех событий, подготовивших русскую революцию, а также и самой революции».
«ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ» получена из Франции вместе с другими историческими артефактами русского рассеяния, возникшего в мире после революции 1917 года. Она собиралась на протяжении многих лет одним русским эмигрантом и представляет собой сборник вырезок из русскоязычных газет, издаваемых во Франции. Они посвящены осмыслению остросовременной для нынешней России темы: как стало возможным свержение монархии и революция? Также в статьях речь идёт о судьбах Царской Семьи, других членов Династии Романовых, об исторических принципах российской государственности. Газетные вырезки читались с превеликим вниманием: они испещрены подчеркиванием красным и синим карандашами. В том, что прославление святых Царских мучеников, в конце концов, состоялось всей полнотой Русской Православной Церкви, есть вклад авторов статей из ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ и её составителя. Благодарю их и помню.
Монархический Париж является неотъемлемой частью Русского мира. Он тесно связан с нашей родиной и питается её живительными силами, выражаемыми понятием Святая Русь. Ныне Россию и Францию, помимо прочего, объединяет молитва Царственным страстотерпцам. Поэтому у франко-российского союза есть будущее.
Публикации первого тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parigskaya-tetrad/.
Публикации второго тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-2: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-2/.
ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ-3: http://archive-khvalin.ru/o-tainstvennom/; http://archive-khvalin.ru/vojna-armiya-i-strana/; http://archive-khvalin.ru/pamyati-imperatora-nikolaya-ii/; http://archive-khvalin.ru/llojd-dzhordzh/.
КРУШЕНИЕ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ.
Т. 1. От автора. http://archive-khvalin.ru/krushenie-ot-avtora/.
ГЛАВА I. http://archive-khvalin.ru/glava-i/
ГЛАВА II. http://archive-khvalin.ru/glava-ii/
ГЛАВА III. http://archive-khvalin.ru/glava-iii/
ГЛАВА IV. http://archive-khvalin.ru/glava-%ce%b9v/
ГЛАВА V. http://archive-khvalin.ru/glava-v/
ГЛАВА VI. http://archive-khvalin.ru/glava-vi/
ГЛАВА VII. http://archive-khvalin.ru/glava-vii/
ГЛАВА VIII. http://archive-khvalin.ru/glava-viii/
ГЛАВА IX. http://archive-khvalin.ru/glava-ix/
+
ГЛАВА X.
Неподготовленность.
13 сентября 1914 года, по случаю дня Св. Александра Невского, в Мариинском театре состоялся торжественный патриотический спектакль. Играли национальные гимны всех союзников, и мой отец, Палеолог и бельгийский посланник граф Бюиссере сделались предметом восторженных оваций.
Командиры английских подводных лодок Макс Хортон и Лауренс — первые английские моряки, которым удалось провести в Балтийское море свои подводные лодки, были с нами в ложе. Они скромно прятались в глубине ложи, но мой отец попросил их выйти вперед. Известие о том, что английские подводные лодки прибыли в Ревель, сделалось всеобщим достоянием, а потому, при виде двух моряков в английских формах, взрыв энтузиазма потряс весь театр. Ещё свежо было в памяти у всех посещение Петербурга эскадрой адмирала Битти и тот факт, что это были те самые суда, которые ещё так недавно стояли в водах Кронштадта, а затем приняли участие в первом морском бою у Гельголанда, вызвал среди присутствующих в театре большое воодушевление.
Когда турки выступили на стороне центральных держав и закрыли Дарданеллы, то у России остались только два свободных порта: — Владивосток на востоке и Архангельск на севере. Но в виду того, что Архангельск замерзал зимою, вопрос о снабжении России иностранными боевыми припасами становился очень сложным. Россия была отрезана от всего остального мира, и должна была рассчитывать только на себя. Вмешательство Турции в войну окрылило надеждой многие русские умы, которые всегда лелеяли мечту водрузить крест на Св. Софии в Константинополе и видеть старую Византию русским городом.
Поэтому, когда мой отец с радостью сообщил 14 ноября С.Д. Сазонову о готовности союзников в случае поражения Германии решить судьбу Константинополя в желательном для России смысле, — это заявление, казалось, приближало исполнение самых заветных чаяний русского общества. Несколько месяцев спустя мой отец, на основании дальнейших указаний из Лондона, сделал на личной аудиенции доклад Государю о том, что Англия не имеет ничего против захвата Россией Константинополя, при условии коммерческой свободы Дарданелл, предоставления нейтральной зоны Англии и порто-франко для товаров из нерусских портов Черного моря.
25 ноября было получено известие о большой побед под Лодзью, вызвавшее большую радость в Петербурге, хотя позднее выяснилось, что германские корпуса, которые были окружены под этим городом, всё же вырвались из русских клещей и, в свою очередь, начали контр-наступление, захватив обратно Лодзь и заставив русских отступить.
Между тем тягостные слухи о недостатке снабжения всё увеличивались. Некоторые солдаты в госпиталях рассказывали, что им пришлось наступать в Карпатах без сапог, другие уверяли, что у них в роте было одно ружьё на десять человек. Также чувствовался недостаток патронов и артиллерийских снарядов — обстоятельство, которое, впрочем, наблюдалось во всех армиях, так как ни один военный специалист того времени не мог предугадать колоссального расхода снарядов в современных боях. В сентябре Франция запросила официально Россию о количестве имеющихся у неё боевых припасов, но ген. Сухомлинов уверил Палеолога, что причин для беспокойства нет никаких. Однако, уже в ноябре по Петрограду поползли слухи, что военный министр обнаружил непростительную небрежность, обманув Государя и союзников относительно истинного положения в деле снабжения русской армии.
Катастрофа разразилась 18 декабря, когда начальник генерального штаба ген. Беляев доложил моему отцу и Палеологу о том, что запасы русского боевого снаряжения пришли к концу и что до того момента, пока из заграницы не придёт необходимое количество снарядов и патронов и производство русских снарядных заводов не увеличится, русская армия не сможет продолжать своего наступления, но должна оставаться на зиму на занятых рубежах. Одновременно Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич донёс, что из-за громадных потерь и отсутствия снаряжения, русская армия должна остановить наступление.
Над Петроградом нависло холодное снежное небо. Густой снег устилал улицы, погружая столицу в глубокую тишину. Светская жизнь замерла: нигде ни одного блестящего выезда, ни офицеров в парадной форме. Те, с которыми мы ещё так недавно танцевали на петербургских балах, были или убиты в Восточной Пруссии или же сражались в Карпатах. Дамы работали в госпиталях, в складах, в поездах Красного Креста. Война! Теперь мы оценили значение этого страшного слова! На улицах уже не видно было ни процессий с флагами, не слышно было пения национального гимна.
На улицах видны были молчаливые группы людей, тревожно читавших сообщения с фронта, девушки в форме сестёр милосердия, которые спешили в лазарет, пожилые люди, озабоченно обсуждавшие вполголоса положение на театрах военных действий, дамы в трауре, группы раненых солдат, которым показывали город.
Всё более было заметно, что известная часть русского общества не питала каких-либо дружеских чувств по отношению к Англии. Известно, что во главе этих антианглийских и скорее дружественных Германии течений, стоял покойный граф Витте. «Что же делает британский флот?», — говорили эти люди: «о котором все были такого высокого мнения? Разве Англия не владычица морей? Если это действительно так, то почему же Великобритания уклоняется от встречи с немецким флотом, который является постоянной угрозой на море и препятствует правильному снабжению России боевыми припасами из заграницы? Почему оборвалась английская операция в Дарданеллах? Что делает английская армия? В то время, как русские солдаты массами гибнут в Карпатах в самых тяжёлых условиях, английская армия не выходит из окопов, а английский военный флот — из своих портов? Какой нам интерес продолжать такую войну? Зачем нам приносить такие жертвы во имя Англии?»
Эта агитация носила настолько враждебный характер, что мой отец решил ответить на неё речью, которую он произнес накануне Нового Года в Английском клубе. «Германофильствующая часть русского общества», — заявил он: «обвиняет Англию в том, что она толкнула Россию в эту войну из-за личных выгод, а теперь возложила все тяготы войны на Россию».
Мой отец стал перечислять подробно все те жертвы, которые принесла Англия в интересах союзников и обрисовал роль, которую играла она в войне. Он закончил свою речь тем, что прочел «гимны мщения и ненависти», которые сочиняли немецкие поэты для того, чтобы направить всю злобу немцев против Англии, как против главного врага Германии. «Эта ненависть», — закончил он свою речь: «ясно свидетельствует о том, что Германия ясно понимает, что Англия является самым серьёзным препятствием к владычеству немцев над миром, о котором скромно мечтает император Вильгельм».
Эта речь широко разошлась, при помощи печати, по всей России, и моего отца поздравляли за его прямодушие и искренность.
Новым обстоятельством, внушавшим опасения союзникам, являлось положение Болгарии. По поручению французского правительства, герцог Гиз сделал визит в Софию и пытался заручиться поддержкой своего племянника, но царь Фердинанд отказался дать какие-либо гарантии своего нейтралитета. Слагавшаяся обстановка, по-видимому, вызывала в нём злорадное удовлетворение. Ещё так недавно Франция, Англия и Россия обидели его, обойдясь с ним сурово и почти презрительно; теперь же, когда они нуждались в Болгарии, они посылали ему чрезвычайных послов, стараясь добиться от него, если не союза, то хоть, по крайней мере, нейтралитета. Фердинанда называли «Балканской лисицей». Он покажет, что и лисица может кусаться!
Представителями союзников было предложено Сербии уступить бесспорную зону в Македонии — Болгарии в надежде, что таким образом можно будет заручиться поддержкой Болгарии. Однако сербский ответ был составлен в таких уклончивых выражениях, что болгарам оказалось невозможным обещать что-либо определённое. И хотя мой отец и Сазонов убеждали Царя, что на Сербию должно произвести известное давление и добиться обещания, которое удовлетворяло бы болгар, — Государь с этим не согласился, и этот вопрос был снят.
Советник английского посольства в Петрограде о-Берн, пользовавшийся большой популярностью за своё умение обращаться с людьми, был назначен в Болгарию английским посланником. Наше министерство иностранных дел надеялось, что его личное обаяние и ум позволят исправить ошибки, сделанные его предшественником. Если бы это назначение состоялось немного раньше, возможно, что неизменно хорошее расположение духа о-Берна покорило бы сердце короля Фердинанда и рассеяло бы ту мстительность и злобу, которые наполняли его сердце. Но было слишком поздно. Предложения, сделанные Германией, были для Болгарии более выгодными, нежели предложения союзников, а потому участие Болгарии в английских операциях по овладению Дарданеллами — не состоялось.
Ранней весной 1915 года русская армия одержала большую победу, захватив австрийскую крепость Перемышль, которая уже в течение многих месяцев была осаждена. В Петрограде этому радовались, но всё же в общих ликованиях не чувствовалось той непосредственности, которая наблюдалась при первых победах.
Острый недостаток в артиллерийском снабжении русской армии был поставлен в вину главному артиллерийскому управлению и военному министру Сухомлинову. На аудиенции в конце мая у Государя председатель Государственной Думы Родзянко сделал Царю подробный доклад о своих предположениях по вопросу о небрежности и бездействии власти в деле снабжения армии Сухомлинова. Результатом всей этой кампании, поднятой против Сухомлинова, было его увольнение от должности военного министра. Военным министром был назначен ген. Поливанов, который был известен своими либеральными взглядами и честностью и пониманием долга.
Тем временем немцы и австрийцы атаковали русских по всему фронту от Балтийского моря до Черновиц, и русская армия должна была отступать, так как не могла из-за отсутствия снарядов оказать противнику стойкого сопротивления. Перемышль и Львов были вновь заняты австрийцами в июне. В августе была взята Варшава, а за нею пали и Ковна, и Брест-Литовск. В обществе начали говорить о той опасности, которой подвергался Петроград и о необходимости эвакуировать сокровища искусства из столицы, а также о переводе правительства в Москву.
Столицу наводняли беженцы. У Варшавского вокзала, в наспех выстроенных бараках, ютились мужчины, женщины и дети. Здесь можно было видеть маленьких детей, матери которых умерли в дороге, родителей, потерявших своих детей, и очень много людского горя и слёз. Все эти беженцы были в ужасном состоянии: многие женщины потеряли рассудок, дети были в лохмотьях, и многие из них умирали от недостатка пищи и заботы о них.
Английской колонией в Петрограде был устроен питательный пункт, в котором две английские дамы находились всегда, чтобы выдавать голодным кусок хлеба и горячий суп. Моя мать организовала также приют для матерей и детей, с выдачей одежды и обуви. Здесь ежедневно выдавалось бельё и платье 60 семьям. Раз в неделю нам предоставляли вагон-баню, и английские дамы купали детей. Вспоминаю, как и я, в свободные от дежурства в лазарете дни, ходила в этот вагон. Мне нравилось купать и вытирать чистенькие детские тельца до того дня, как, вытирая белокурые локоны одного маленького мальчика, я не заметила, что полотенце было полно насекомых.
Оказывать помощь беженцам была неблагодарная задача. Это была очень утомительная работа, за которую трудно было ожидать признательности. Но, несмотря на это, английские дамы часами наполняли тарелки супом и резали чёрный хлеб в атмосфере полного хаоса и ужасающей нищеты.
Примечание:
[i] Бьюкенен Мириэль (англ. Meriel Buchanan; 1886-1959) — британская мемуаристка, дочь последнего посла Великобритании в Российской Империи; автор многочисленных статей и книг, в том числе о Царской Семье и России.
Единственный ребёнок в семье карьерного дипломата сэра Джорджа Бьюкенена. Детство и юность прошли заграницей, где служил отец: в Германии, Болгарии, Италии, Нидерландах и Люксембурге. В 1910 году семья переехала в Россию, куда отец был назначен послом. В России опубликовала два романа о жизни в Восточной Европе: «Белая ведьма» (англ. White Witch, 1913) и «Таня: Русская история» (англ.Tania. A Russian story, 1914). С началом Первой мировой войны семья осталась в России, где мать Мириэль Бьюкенен организовала больницу, а сама она служила там медсестрой. В январе 1918 года семья навсегда покинула Россию.
Начиная с 1918 года, написала ряд книг, посвящённых Российской Империи, Царской Семье Государя Николая II, русскому дворянству и международным отношениям: «Петроград: город беды, 1914-1918» (англ. Petrograd, the city of trouble, 1914-1918. — London: W. Collins, 1918); «Воспоминания о царской России» (англ. Recollections of imperial Russia. — London: Hutchinson & Co, 1923. — 227 p.); «Дипломатия и иностранные дворы» (англ. Diplomacy and foreign courts. — London: Hutchinson, 1928. — 228 p.); «Крушение империи» (англ. The dissolution of an empire. — London: John Murray, 1932. — 312 p.); «Анна Австрийская: Королева-инфанта» (англ. Anne of Austria: The Infanta Queen. — London: Hutchinson & Co, 1937. — 288 p.) и др. В 1958 году опубликовала книгу о дипломатической службе её отца – «Дочь посла» (англ. Ambassador’s daughter. — London: Cassell, 1958. — 239 p.).
В 1925 году вышла замуж за майора Валлийской гвардии Гарольда Уилфреда Кноулинга (ум. 1954). У них был единственный сын Майкл Джордж Александр (род. 1929).
(Продолжение следует)