Тень Царя

«ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ» получена из Франции вместе с другими историческими артефактами русского рассеяния, возникшего в мире после революции 1917 года. Она собиралась на протяжении многих лет одним русским эмигрантом и представляет собой сборник вырезок из русскоязычных газет и журналов, издаваемых во Франции. Они посвящены осмыслению остросовременной для нынешней России темы: как стало возможным свержение монархии и революция? Также в статьях речь идёт о судьбах Царской Семьи, других членов Династии Романовых, об исторических принципах российской государственности. Газетные вырезки и журнальные публикации читались с превеликим вниманием: они испещрены подчёркиванием красным и синим карандашами. В том, что прославление святых Царских мучеников, в конце концов, состоялось всей полнотой Русской Православной Церкви, есть вклад авторов статей из ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ и её составителя. Благодарю их и помню.

Монархический Париж является неотъемлемой частью Русского мира. Он тесно связан с нашей родиной и питается её живительными силами, выражаемыми понятием Святая Русь. Ныне Россию и Францию, помимо прочего, объединяет молитва Царственным страстотерпцам. Поэтому у франко-российского союза есть будущее.

АНДРЕЙ ХВАЛИН

Публикации первого тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parigskaya-tetrad/.

Публикации второго тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-2: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-2/.

Публикации третьего тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-3: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-3/.

Публикации четвёртого тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-4: https://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-4/

+

«Призрак Царя может завтра встать в 20 миллионах сердец…»

Под этим названием французский романист Анри Беро[*], впечатления которого о Советской России, посещённой им этим летом (1925 г. – А.Х.), печатаются в газете «Журналь», помещает интересный очерк, который ниже воспроизводится в наиболее существенных выдержках:

«Шёл дождь. Мы блуждали по деревне, переваливаясь из колеи в колею. Нас привлекла раскрытая дверь избы. Мы вошли. В сенях нас встретил рой мух. За второй дверью был полумрак. Воздух был тяжёлый, тёплый. Слабый свет горел перед простой иконой из жести. Такие иконы изготовляются массами в Владимирской губ(ернии). Я хотел было поглядеть её вблизи и изумился. Слева от образа Святого я увидел самую неожиданную для меня вещь. На бревенчатой стене висел портрет царя Николая II. Как! В восьмидесяти километрах от Москвы, всего в каком-нибудь часе пути для броневика с пулеметом от ГПУ…

Тень Царя — «Царь Николай II». Борис Кустодиев (1915).
https://vatnikstan.ru/wp-content/uploads/2021/

Можно понять наше изумление. Хозяин избы недоверчиво молчал, мы старались понять, в чём дело. Может быть, портрет последнего Романова, вырезанный из иллюстрированного журнала, служит только украшением? Нечто подобное можно увидеть и у нас в наших деревнях.

Мужик, поставив на стол крынку с молоком, начал разогревать самовар. Он наблюдал за нами. Вскоре он рассеял наши сомнения. Когда мой провожатый спросил его, не был ли он деревенским старостой, он повернул к нам лицо — суровое, загорелое, морщинистое. Взгляд его горел. «Надо бы попридержать язык, братец», — ответил он.

Он закурил папироску, которую я ему предложил, и, подмигнув, движением плеча показал на портрет Царя, прикреплённый к бревнам. Перекрестясь, он повторил старую русскую по говорку — «До Бога высоко, до Царя далеко». Он не прибавил ни слова. Мы молча пили чай. Дождь кончился, мы стали прощаться. В то мгновение, когда мы проходили, нагибаясь, в сени, мы услышали шёпот крестьянина: «Он не умер».

Этот шёпот звучит сейчас по всей России. Он скользит по пустынным полям, он несётся по песчаным дорогам и от деревни к деревне будит предание, близкое сердцу этих людей: «Царь не умер»! Это вера в чудо, защищающее носителя крестоносного венца от ударов убийц, такая же древняя, как сама Россия…

Возможно ли?.. Увидим ли мы до появления подлинных претендентов лже-Николая II? Всё заставляет этого ждать, и, прежде всего, молчаливый отказ большевиков от опубликования документального отчёта о конце Императорской Семьи. То, что произошло в подвалах Екатеринбурга, принадлежит сейчас скорее легенде, нежели истории. Правительство сказало 140 миллионам русских: «Царя больше нет». Ни слова больше. Какая ошибка в расчёте! Думает ли оно, что во всех концах Империи этому поверили? Ходят толки, будто, в момент убийства, Николай Александрович был подменён лже-Царём. Большевики будто бы хотели сохранить его в виде заложника… Вздорные грёзы? Но они выражают живучие иллюзии народа, оставшегося верным, более верным, чем многие думают потомству Петра Великого.

И в этом отношении мужик, живущий в сердце Красной России очень близок к самому отдалённому эмигранту. Не только царисты из Белграда, но и читатели берлинского «Накануне», «сменовеховцы», смутно верят, в то, что Царь ещё жив … Призрак Царя может завтра встать в 20 миллионах сердец … Сколько странников разнесло бы об этом весть из губернии в губернию! Часто говорили, и совершенно правильно, что политика эмигрантов построена на химере. Но химера — реальное основание для русского духа! И вся крестьянская Россия, глухо волнуемая древней легендой о Рюриковичах, думает только о том, чтобы стряхнуть с себя иго, не столь уж тяжелое, но всё же гнетущее.

Значит ли это, что призывают реставрацию? Нет! Собственно говоря, в России нет белых. Города ненавидят память о царизме. Деревня хочет нового раздела земель: она будет его желать до скончания веков. Но деревни и города живут тою же смутной надеждой близкой перемены. Ни Чичерин, ни Каменев, которых я видел, не могли отрицать общего недовольства народа… Россия терпит и грезит. Имена Царей, которые в то же время — имена святых, бродят в её младенческих воспоминаниях. У Церкви, которую две революции не могли разрушить, нет более главы. В Петербурге здание Св. Синода осыпается, камень за камнем, на поросшую травой мостовую перед памятником Петра Великого, который его создал. Полные безумия секты кружатся и падают, как стаи мошек, вокруг погасшего маяка. Во всем воздухе некий мистический трепет. Советы это чувствуют. Они с ещё большим ожесточением предписывают обязанность отрицать Бога в школах. Но чего можно ожидать от детей? Будущий пророк религиозного возрождения может вырасти в безбожной школе СССР, как наши великие антиклерикалы выросли в духовных семинариях. Кто знает? Будущее покрыто тайной… Быть может, уже сейчас, среди мальчиков-мечтателей, которые так хорошо умеют разбирать Евангелие по Карлу Марксу, находится тот человек в жесткой, непроницаемой маске, который вернёт потомка Фёодора Благочестивого на трон Святой Руси». («Журналь», 22 сентября 1925 года).

«Возрождение» (Париж). № 113, 23 сентября 1925 г.

Примечание:

[*] Анри Беро (1885-1958) – французский писатель и журналист. Сын пекаря. В 1903 году начал работать в журналистике. Один из самых продаваемых французских романистов и репортёров, в 1922 году получил Гонкуровскую премию.