Россия и римский папа

ПОКОЙНЫЙ ПАПА И РОССИЯ

«Русский император не преклонял колен перед римским папой».

Отношения императорской России со Святейшим Престолом были весьма сложными, но вполне мирными. Более ста лет назад, в конце правления императора Александра I, в некоторых влиятельных католических кругах возникло предположение, что император всероссийский готов чуть ли не принять католичество и признать власть Рима над всей русской церковью. Предположения эти основывались, в общем-то, лишь на мистическом характере Александра Павловича, да на некоторых его туманных заявлениях. Дело так и ограничилось предположениями, при этом, как видно, весьма несерьёзными. После смерти Александра I Ватикан, конечно, продолжал мечтать об обращении русского народа в католичество, но то были мечты далёкие, на осуществление которых вряд ли кто из влиятельных представителей католической церкви особенно рассчитывал. Когда был решён приезд в Рим императора Николая Павловича, как русские, так и ватиканские ответственные круги интересовал в первую очередь совсем иной вопрос: надо было решить, какого придерживаться церемониала при встрече императора всероссийского с главой католической церкви. Надлежало ли императору встать перед папой на колени? Вопрос этот, в частности, немало волновал канцлера Нессельроде. Решён он был самим Николаем Павловичем, который со свойственной ему прямолинейностью, заявил: «Для меня папа — первосвященник. Я испрошу его благословения и поцелую его руку. Я еду к нему не как частный человек, а как Император Всероссийский, и потому буду ожидать от него тех же почестей, которые папы всегда оказывали римским императорам германского толка, приезжавшим в Рим». Русский император не стал на колени перед папой, и тем самым был разрешён окончательным образом этот вопрос для российских посланников при Святейшем Престоле, до прибытия в Рим Николая Павловича, не знавших в точности, как им быть, и поступавших по-разному.

Сложность отношений в последние четыре царствования между Россией и Ватиканом вытекала из запутанности и болезненности русско-польских отношений. Но опять-таки, поскольку разрешение польского вопроса не назревало, не возникало и особых конфликтов. Русские посланники имели двоякую миссию: первая касалась назначения католических епископов в Россию, вторая заключалась в использовании Ватикана, как чрезвычайно удобного места для проведения директив большой русской международной политики. Действительно, при таких великих папах, как, например, Пий IX или Лев XIII, положение Святейшего Престола было совершенно исключительным в мире и – дипломаты всех стран, естественно, задавались целью приобрести как можно большее влияние в ватиканских кругах. Ватикан был и остался первостепенным по кругозору наблюдательным пунктом. В последнее царствование Россия была представлена при папе выдающимися дипломатами, как Извольский или Сазонов. Грянула революция, и с отъездом нашего посланника, столь авторитетного А. И. Лысаковского, связь между Россией и Ватиканом оборвалась. В России произошли грозные события, и… вновь в некоторых влиятельных «чёрных» римских кругах возникла надежда на обращение России в католичество.

Покойный папа Пий XI, которому сейчас воздают последние почести (папа Пий XI умер 10 февраля 1939 г. – А.Х.), был человеком, несомненно, выдающимся. Он был выдающимся учёным, знатоком языков. Пий XI знал русский язык, мог изъясняться на нём и хорошо изучил синтаксис и грамматику. Он ценил русскую культуру, хотя, как типичный латинянин, понимал её, конечно, не до конца. Во всяком случае, он издавна обращал свои взоры в сторону России. Мало кто знает, что в своё время он предназначался для служения в нашем отечестве.

В 1919 году папа Пий XI, тогда монсеньор Ратти, находился в Польше. Оттуда он внимательно следил за событиями в России. Он писал Бенедикту XV:

«Я думаю, что для того, чтобы спасти эту огромную страну, нужно больше, чем одни молитвы: нужно, чтобы пролилась католическая кровь, кровь священнослужителя».

«Готовьтесь», — отвечал ему Бенедикт XV.

И вот встал вопрос об отправке монсеньора Ратти в Россию, но уже не в Москву, где было гонимо христианство, а в Сибирь – с разрешения адмирала Колчака. Положение, однако, скоро изменилось: Сибирь была занята красными, и папа Бенедикт XV решил, что не настало ещё время для воинствующей проповеди католичества в захваченной большевиками России – монсеньор Ратти был назначен нунцием в Варшаву.

Вскоре после этого, монсеньору Ратти было суждено воссесть на престол Святого Петра.

На Генуэзской конференции архиепископ Генуэзский и наркоминдел Чичерин обменялись любезностями и даже на парадном обеде обменялись они меню со своими подписями. Этот «обмен», конечно, не был случайностью. По инициативе монсеньора д’Эрбиньи был основан при Ватикане Высший Богословский Институт «Про Руссия», специальный институт восточного обряда, где для работы в России обучались католические священники. Он сам отправился в Россию. Римской курии казалось, что надо воспользоваться моментом, и действовать поэтому как можно решительнее и смелее. Ей казалось, что дабы утвердить своё влияние в России было бы небесполезно войти в какие-то сношения с большевистской властью. Ей казалось, что раз православная иерархия находится в гонимом состоянии и – лишена возможности сопротивляться католичеству – быть может католической иерархии удастся занять её место. Одним словом, затаённая мечта руководителей католической церкви об обращении «схизматиков», о подчинении огромной России власти римского первосвященника, начинала принимать, по мнению некоторых очень влиятельных представителей римской курии, реальные очертания.

Поездка монсеньора д’Эрбиньи не дала, однако, желанных результатов. В Ватикане имеются очень тонкие политики, и они быстро поняли, что ни к чему плодотворному сношения с большевиками привести не могут. Секты множились в России, действовала «живая церковь», и всё же становилось всё яснее, что только православие, настоящее православие, может привести к христианскому возрождению России. Рим, однако, не мог отказаться сразу от грандиозного замысла, вдруг показавшегося ему осуществимым. Но Рим изменил тактику. Уже в бытность свою нунцием в Варшаве, Пий XI всячески ратовал за униатов, т. е. за галичан, за украинцев, настаивая перед польскими властями на предоставлении им автономии. Часто скрещиваются самые как будто бы явно противоположные пути. Национал-социалистическому «языческому» Рейху приписывается намерение расчленить Россию путём образования самостоятельной Украины. Украинцы за последние годы неизменно находили самый благосклонный приём в Ватикане, и, несомненно, римская курия рассматривала шансы на обращение России в католичество путём образования самостоятельной Украины, каковую Украину, будто бы, не так, в конце концов, уж трудно обратить в униатство. И вот Святейший Престол стал интересоваться все настойчивее русским населением восточных областей нынешнего польского государства. Однако, несмотря на усилия польских властей и несмотря на усилия католического духовенства, иногда действовавших сообща, иногда порознь, ибо первые заботятся главным образом об ополячении русского населения, а вторые — о обращении его в католичество, и посему стараются вводить восточный обряд, – лишь самое ничтожное число русских отошло от православия. Как и в прошлые века, оказывается, что восточная церковь непобедима в Восточной Европе. Пример Карпатской Руси достаточно показателен. Православие, теснимое властями, росло и расцветало в ней, до последних событий. И только поддержка очень могущественных сил позволяет монсеньору Волошину укреплять влияние католичества в этом крае.

Институт «Про Руссия» продолжает существовать, выпуская каждый год знающих в совершенстве русский язык и в совершенстве русскую культуру, католических священнослужителей восточного обряда. К тем событиям в России, которых мы все ожидаем, событиям, несомненно, назревающим, Ватикан бдительно готовится, и – если правда, что часто склоняются над картой Украины немецкие военачальники, досконально изучили украинский вопрос очень многие, опоясанные лиловыми, а то и пурпурными шарфами, ватиканские сановники (детали облачения высшего католического духовенства – А.Х.).

Папа Пий XI интересовался Россией, всем, что связано с русским вопросом, и, по-видимому, относился к России с симпатией. Можно сказать даже: любил Россию, хотя любил он её и по-своему. Многим русским организациям и многим отдельным русским он оказывал помощь, при этом не только в видах «особенных». Ибо мы знаем, например, что он через нашего последнего посланника при Ватикане, посылал многим русским анонимно вспомоществование. В последнее время главные силы его страстной и мощной натуры были направлены на борьбу с «языческим началом» в Третьем Рейхе – с расизмом. Некоторые левые круги, до сих пор люто ненавидевшие католицизм, узрели в его верховном возглавителе союзника в борьбе с главным врагом, и теперь – представители этих кругов воздают его памяти всяческую хвалу. В этот спор между католицизмом и национал-социализмом мы не вмешиваемся, полагая, однако, что он может быть разрешён путём компромисса. Но мы знаем, что спор между католичеством, всем христианством и коммунизмом безысходен. Знал это и папа Пий XI, понявший до конца сущность коммунизма. Попытки католиков в первые годы после его избрания войти в какие-либо сношения с большевистской властью ныне уже повториться не могут. Для левых кругов папа Пий XI мог быть союзником лишь наполовину, ибо, в противоположность этим кругам, он никогда бы не согласился во имя торжества над национал-социализмом идти сообща со сталинскими безбожниками.

Вспоминая о Пие XI, скажем:

Умер папа, повелевший возносить за Россию моления, назначивший для этого к исполнению в католических храмах особую молитву о спасении русского народа. Умер папа двух великих энциклик, направленных против большевизма как разрушителя не только христианской культуры, но и самой человеческой личности, всякого её духовного проявления. Умер папа, сурово и безоговорочно осудивший тех людей, которые творят несчастье нашего народа.

Лев Любимов[*].

«Возрождение» (Париж). № 4171, 17 февраля 1939 года.

Примечание:

[*] ЛЮБИМОВ Лев Дмитриевич (1902-1976) – рус. сов. журналист, писатель, искусствовед, переводчик. Род. в дворянской семье. Учился в Александровском лицее. В 1919 эмигрировал. Окончил Берлинский ун-т (1923). С 1926, живя в Париже, сотрудничал в эмигрантской печати и франц. газетах. В 1927 году посвящён в масонство в парижской русской ложе «Астрея» № 500 (ВЛФ). В 1929 году был помощником секретаря указанной ложи. В 1934 году исключён из ложи за антимасонскую деятельность. Выпустил книги «На рубеже новой Европы» (1930) — о Польше и «Тайна Александра I» (1938) — о старце Фёдоре Кузьмиче. После войны — один из руководителей «Союза сов. граждан», сотрудник газ. «Советский патриот». Был агентом советских спецслужб (оперативный псевдоним «Александров»). В 1948 вернулся в СССР. С 1951 выступал в сов. печати. Осн. работа Л. — кн. воспоминаний «На чужбине» (1957, отд. изд. 1963), в к-рой он ярко отразил судьбу рус. эмиграции. Умер и похоронен в Москве.