Н. Каразин. Глава 4.

Мощное поступательное движение России в XIX – начале XX веков шло по одной дороге двумя путями: на Восток – к Тихому океану и на Юг – к Индийскому. Направляли и олицетворяли это движение два великих русских Государя: Император-миротворец Александр Третий и Царь-страстотерпец Николай Второй. Многие вехи пути и его участники объединены единой государственно-церковной целью, как например, обустройство Кавказа с Туркестаном и Дальнего Востока. Показать эту связь в делах и судьбах людей – задача нового проекта «Имперского архива». Открывает новый проект «Две дороги – один путь» публикация о Николае Каразине – исследователе Средней Азии и художнике-иллюстраторе книги об эпохальном Восточном путешествии Наследника Цесаревича и Великого Князя Николая Александровича. Восточное путешествие Цесаревича повлияло на ход русской и мировой истории в XX—XXI веках.

Благодарим русского историка из Ташкента В. Фетисова за предоставленный материал и участие в проекте.  

АНДРЕЙ ХВАЛИН

+

ВЛАДИМИР ФЕТИСОВ

«Жизнь и странствия Николая Каразина –

художника, писателя, солдата»

 

Предисловие. https://archive-khvalin.ru/n-karazin-predislovie/

Глава первая. https://archive-khvalin.ru/n-karazin-glava-1/

Глава вторая. https://archive-khvalin.ru/n-karazin-glava-2/

Глава третья. https://archive-khvalin.ru/n-karazin-glava-3/

 

Глава четвёртая. 

Сначала полыхнуло в Северной Герцеговине. Изнемогавшие под тяжёлым гнётом турецких налогов, ее жители летом 1875 года подняли восстание. Искрой послужило столкновения крестьян с турецкими сборщиками податей, вызвавшие кровавые схватки между христианами и мусульманами. Порта попыталась подавить возмущение с помощью армии, но встретила ожесточенное сопротивление. Мужчины вооружились, бросили свои дома и ушли в горы, а старики, женщины и дети, чтобы избежать поголовной резни, бежали в соседние Черногорию и Далмацию. Вскоре восстание охватило всю Герцеговину, а затем словно лесной пожар перебросилось в Боснию и Болгарию.

Восставших поддержала Сербия, которая с 1817 года имела статус автономии в Османской империи. Западные европейские державы в этом конфликте заняли сторону Турции. Сербии был предъявлен своего рода ультиматум: “Коллективное заявление дипломатических представителей европейских держав в Белграде сербскому правительству”. В нём представители Австро-Венгрии, Англии, Франции, Италии и Германии предупреждали, что, если сербское правительство допустит агрессивные действия против Порты, они не будут его защищать, хотя по договору 1856 года обязаны были это сделать. Фарисейская европейская политика, которая не изменилась и поныне. Однако, несмотря на давление коллективного Запада, Сербия и присоединившаяся к ней Черногория 20 июня 1876 года объявили Турции войну. По Балканам потекли кровавые реки.

Вскоре под давлением общественного мнения Франция, Англия и друге европейские страны были вынуждены кардинально изменить свою политику, и от поддержки Турции перешли к её осуждению. А случилось это в большой степени благодаря военному журналисту Януарию Мак-Гахану[i], корреспонденту английской газеты “Дейли ньюс”. Участник Хивинского похода, друг Кауфмана и Скобелева, он летом 1876 года вместе со своим давним знакомым американским консулом в Стамбуле Юджином Скайлером отправляется в Болгарию. К ним присоединились корреспондент одной из немецких газет и второй секретарь посольства России в Константинополе князь Алексей Церетели.

В своих репортажах из Болгарии Мак-Гахан описывал ужас, охвативший его при виде картины расправы над женщинами, стариками и детьми: “Мы натянули поводья, закричав от ужаса. Прямо перед нами возвышалась груда черепов, которые лежали вперемешку с другими частями человеческих тел… На всех телах были только женские рубахи. Они все были женщинами или девушками. Я насчитал свыше 100 голов, без учёта тех, которые лежали внутри груды. Все они были отсечены от тел, все тела были без голов. Каждую из этих женщин обезглавили. Процедура была следующей: турки хватали женщин, раздевали их до рубах, отбирали все ценности и украшения, после чего многие из них насиловали женщину, а последний в очереди её обезглавливал”[ii].

Свидетельства Мак-Гахана, перепечатанные в американских и европейских средствах информации, вызвали настоящий шок. Европа не могла поверить, что такие зверства творятся совсем рядом, под боком. Оппозиция в английском парламенте требовала объяснений от правительства, а Мак-Гахан продолжал посылать в лондонскую газету бьющие по нервам репортажи. За несколько дней он побывал в Пловдиве, Пештере, Пазарджике и селе Батак. Увидев своими глазами результаты тех зверств, которые совершили турецкие войска, американский корреспондент был потрясён: “Я приехал сюда уравновешенным и бесстрастным, – писал он. — Боюсь от моей беспристрастности не осталось и следа, как, впрочем, и хладнокровия”[iii]. Большинство выдающихся мировых политических и общественных деятелей заявили, что эта ситуация нестерпима. В Британии проводились массовые митинги. В поддержку болгар высказались такие авторитеты как Чарльз Дарвин, Оскар Уайльд, Виктор Гюго и Джузеппе Гарибальди.

Поддержка Османской империи в Европе таяла на глазах. Даже британская королева Виктория вынуждена была признать, что поражена репортажами корреспондента “Дейли ньюс”. Но более всего неистовствовали русские газеты, призывая к немедленному отмщению за мученически погибших братьев по крови и вере. Позабыв о своих политических взглядах и позициях, подавляющее большинство населения России выступило за оказание помощи “братушкам”. На Балканы потянулись русские добровольцы, вливаясь в сербскую армию, во главе которой стал генерал Михаил Черняев.

 Перейдя 2 июля 1876 года османскую границу, сербские войска стали продвигаться вглубь, однако практически сразу были остановлены турецкой армией. Генерал Черняев не снискал славы в этой войне. Во-первых, под его началом были не те славные туркестанские полки, с которыми он брал Чимкент и Ташкент, а плохо обученные сербские солдаты, разбавленные неопытными русскими волонтёрами. Во-вторых, на этот раз ему противостояла мощная, профессиональная армия, отличающаяся дисциплиной, упорством, быстротой и решимостью. В этих боях на балканской земле ярко вспыхнуло имя турецкого генерала Османа-паши, янычары которого не боялись знаменитых штыковых атак русских солдат.

К концу октября 1876 года после ряда поражений сербская армия была рассеяна и перестала существовать. Путь на Белград был открыт, и максимум через неделю передовые части армии Осман-паши должны были вступить в столицу Сербии. В Константинополе по этому случаю готовились к торжественному параду. Поспешили. Русский посол в Турции граф Игнатьев отправляет ноту правительству Османской империи, в которой в ультимативной форме говорится, что “если в течение двух суток не будет заключено безусловное, распространяющееся на всех воюющих перемирие сроком от шести недель до двух месяцев и если начальникам турецких войск не будет отдано решительных приказаний немедленно прекратить все военные операции, то дипломатические отношения между Россией и Портой будут прерваны”[iv]. В российском посольстве стали демонстративно укладывать чемоданы. Турки были вынуждены завершить свой победоносный марш, но Императора Александра II было уже не остановить. 12 апреля 1877 года Россия объявляет войну Турции, и уже через месяц русские войска вступили на территорию Румынии.

Эти драматические события не могли оставить равнодушным Николая Каразина – патриота, душой и сердцем преданного России. В 1876 году он отправляется к генералу Черняеву, чтобы стать свидетелем борьбы славянских народов за свое освобождение. Его захватывающие корреспонденции и рисунки, сделанные пером, карандашом и акварелью, ярко иллюстрировали походную и боевую жизнь Сербской армии. Они печатались в лучших европейских изданиях и принесли Каразину мировую известность.

Весной 1877 года он снова на Балканах, в качестве военного корреспондента газеты “Новое время” и журнала “Всемирная иллюстрация”. Надо сказать, это был первый опыт русской военной журналистики. В действующую армию отправились сразу тридцать пять представителей российских газет и журналов, среди которых выделялись талантливые писатели Вас. Ив. Немирович-Данченко, Вс. Крестовский и Н. Н. Каразин. Иностранных корреспондентов было ненамного больше – сорок один.

На полях балканских сражений Каразин встречает своих старых знакомых по туркестанской службе, в том числе Василия Верещагина. Туркестанцы – особая порода людей, героически проявивших себя на этой войне.

Приведу небольшой отрывок из книги Немировича-Данченко “Год войны”: “Знаете, я ужасно боюсь за молодых солдат, – обращается к своим Скобелев. – Очень рискованное дело. […] Я не останусь, как хотел, в резерве, а сам поведу их… Ах, если бы здесь были туркестанские войска!.. Помните Андижан, Махрам?.. спросил он у Куропаткина. Старые боевые товарищи только переглянулись молча, но видно было по лицам, что при одних названиях этих мест целый рой воспоминаний возник у обоих. До войны слово ташкентец было почти бранным, а при поверке здесь оказалось, что ташкентцы именно лучшие люди. Они создали болгарское ополчение и сплотили его; из них – лучшие командиры частей, лучшие начальники штабов, лучшие боевые офицеры. Дмитровский, Куропаткин, Деннет, Боголюбов, Скобелев, Петрушевский, Соболев, Сахаров, — ими может, по всей справедливости, гордиться наш генеральный штаб, а они все своё боевое воспитание получили в Туркестане. Туркестанцы здесь – это открытые, простые люди, честно умирающие на своих постах, впереди своих частей. Чуть ротой или батальоном командует туркестанец – солдаты бестрепетно идут вперёд, они сверх того сыты, о них заботятся. […]. Между туркестанцами существует настоящее боевое товарищество, где бы и при каких обстоятельствах они не встречались друг с другом”[v].

Героически проявили себя и военные корреспонденты, под пулями выполняя свой журналистский долг. Особо хочется выделить Верещагина, который прошёл всю кампанию, был ранен при переправе через Дунай. После выздоровления участвовал в военных действиях в составе Передового отряда не только в качестве художника, но и как доброволец, нередко исполняя функции офицера Генерального штаба. О подвиге, который совершил Верещагин, рассказал Каразин в своей корреспонденции и в вышедшей позже книге “Дунай в огне”. Дело было так.

Для успешного форсирования Дуная основных сил русской армии необходимо было нейтрализовать турецкие военные корабли-броненосцы, патрулирующие реку. Было принято решение заминировать проходы и отсечь речной флот противника от места переправы. С этой целью небольшая эскадра паровых и гребных шлюпок с минёрами вышла к месту минирования и, пользуясь темнотой, приступила работе.

Их прикрывал паровой катер “Шутка” под командованием лейтенанта Н. И. Скрыдлова (будущего адмирала и командующего Черноморским флотом). Там же находился и Василий Верещагин, в прошлом морской офицер. Едва рассвело, турки, заметив русские лодки, открыли огонь, с другого берега вступили в перестрелку русская артиллерия и стрелки. Под перекрёстным огнём минёры, лежа, продолжали свою работу. Оставалось уже немного, когда внезапно появился турецкий корабль. “Шутка” c экипажем в десять человек отважно бросилась навстречу фрегату, вооруженному шестью крупнокалиберными орудиями и 150-ю пехотинцами на борту. Но у “Шутки” был свой козырь – торпеды, с помощью которых можно было взорвать вражеское судно. Укрепив это смертоносное оружие на длинном шесте, один из матросов приблизил его к борту броненосца. Увидев это, турки бросились в бегство. Стальной гигант позорно отступил. К сожалению, торпеда не взорвалась – отсырел запал, но маленький катер, словно разъяренная кошка трусливую собаку, загнал турецкий корабль к самому берегу и под градом пуль русский экипаж вновь попытался взорвать торпеду, и вновь неудача. В этом бою были ранены капитан и Верещагин. Турецкий же броненосец “Эрекли” не стал испытывать судьбу и отошел подальше. Минирование проходов было завершено, турецкий флот был надежно заперт, а экипаж “Шутки” за этот бой отмечен наградами.

Как закончилась Русско-турецкая война известно. В начале 1878 года русская армия подошла к Константинополю, и турки запросили мирные переговоры.

Занятие русскими столицы Турции было абсолютно неприемлемо для Англии. Для противодействия этому эскадра британского флота под командованием адмирала Джеффри Горнби получила приказ войти в Мраморное море, продемонстрировав тем самым свою решимость противостоять намерениям России утвердиться на Босфоре.

Император Александр II не решился на жесткий отпор, и русские войска в Константинополь не вошли. 19 февраля в Сан-Стефано был подписан мирный договор между Османской империей и Россией, по которому северная часть Болгарии получала независимость, подтверждалась самостоятельность Сербии, Черногории, Румынии. Россия получала Южную часть Бессарабии с крепостями Ардаган, Карс и Батум. Также Турция обязывалась выплатить Российской Империи контрибуцию в размере 1,410 млрд. рублей.

Результаты этого соглашения, однако, совершенно не устраивали западные страны, и в июне 1878 года был созван Берлинский конгресс, на котором условия договора были пересмотрены. Македонская республика и восточная область Румынии возвращались Турции; Англия, не принимавшая участие в войне, получала Кипр; Германии досталась часть земель Черногории.

Военные корреспонденты разъехались по домам. Уезжает в Петербург и Николай Каразин, вернувшись к литературным и живописным занятиям. Итогом корреспондентской деятельности Каразина на Балканах стал двухтомник “Дунай в огне” и цикл рисунков, опубликованных в различных журналах. Но уже через год дальняя дорога вновь поманит художника и писателя. И снова это будет Туркестан.

(Продолжение следует)

Примечания:

[i] Мак-Гахан Януарий Алоизий (1844-1878) — американский военный корреспондент, работавший в «New York Herald» и лондонском «Daily News». Участник Хивинского похода Кауфмана. Известен своими статьями о зверствах башибузуков в Болгарии в 1876 году, получившими широкий общественный резонанс в Европе и вынудившими британское правительство к отказу от поддержки Османской империи в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов.

[ii] Медведев А. Война империй. Тайная история борьбы Англии против России. М. Эксмо, 2016.

[iii] Рэндалл Дэвид. Универсальный журналист. Великий Новгород; СПб., 1999.

[iv] Васильев Б. Л. Были и небыли. М; Прозаик, 2009.

[v] Немирович-Данченко В. И. Год войны (дневник русского корреспондента), 1877-1878. СПб. Типография В. И. Лихачева и А. Суворина.