24-я Неделя

24-я Неделя: с 31-го марта по 6-ое апреля 1891 года

31-го марта. Воскресение.

Проснулся с туманом, первой прелестью северных широт. Свистали, стреляли, но, в конце концов, разошлись с конвоирами. В 9 ½ была обедница, осмотр фрегата и завтрак в кают-компании.

В 12 ч(асов) стали на якорь в виду одного острова. Лоцман прибыл и повел фрегат на якорное место к W-сту (т.е. к западу – А.Х.) от о-ва (острова – А.Х.). Два китайских крейсера нашли нас, а когда расчистился туман, увидели «Нахимова» перед носом. «Мономах» совсем исчез, пожалуй, прямо пошел в Шанхай. До 5 час(ов) ожидали прибытия наших Фучжоуских купцов, но т.к. нигде «Джигита» с ними не было видно, снялись и ушли. Начало порядочно свежеть, и я у себя в каюте стал готовиться к качке. Опять, когда стемнело, нашел туман.

Около 11 час(ов) близко разошлись с грузовым пароходом; всю ночь продолжали пересвистываться с «Нахимовым». Ужасную тоску нагоняет поганый туман.

1-го апреля. Понедельник.

Утром с перерывами находил туман. К полдню разъяснило, и солнце показалось, но ненадолго. Слева открылся остров, проходили между множеством джонок рыбаков. Около 4 час(ов) ветер начал свежеть, и уже к спуску флага форменно заревело. Качало немного, так как ветер дул с берега. Холод сделался порядочный – всего на палубе 9°. После обеда сидел в кают-компании и слушал чтение «Мертвых душ». Читал Петров-ревизор и весьма недурно. Лег спать рано.

2-го апреля. Вторник.

Ночью порядочно качало, так что во всех каютах задраили порта. В 11 час(ов) пришли к Saddle Islands (Седельные острова недалеко от Шанхая – А.Х.), где бросили якорь на скверном открытом рейде. Здесь застали наш будущий транспорт добров(ольного флота) «Владивосток»[1] и лодку «Бобр». Завтракали с командирами. В это (время – А.Х.) пришел и стал «Владимир Мономах». Усиленно писал письма.

Холод был настоящий, вообще полное впечатление осени. Около 3-х ч(асов) пришли оба китайца, а «Нахимов» показался около 5 час(ов). Вечером шел сильный дождь – просто уныние наводящее место. Долго сидел в кают-компании.

3-го апреля. Среда.

Утром был отчаянный холод с свежим N-ом (нордом, т.е. северным ветром – А.Х.) и дождем. Завтракали и укладывались для поездки в Ханькоу[2]. В час дня переехали на парох(од) «Владивосток», где ожидал уже десант с «Азова» с музыкой под командой Бахметева[3]. Сейчас же снялись с якоря, и пошли открытым морем к Вузунгу[4]. Тут нас сильно валяло, так что все вещи летели со столов. Погода серая и холодная, море грязное, волны высокие и крутые – совсем обстановка нашей «Маркизовой лужи» (Финский залив – А.Х.). Внутреннее размещение кают удобное; мы все рядом; кают-компания симпатичная, в самой корме. Перестало качать, когда подошли к устью этой громадной реки (Янцзы – А.Х.)[5]. Обедали в 8 час(ов), а в 9 час(ов) стали на якорь в Вузунге. Тут стояли «Бобр», «Кореец» и «Манджур» и несколько китайцев. Усиленно играли в шашки.

4-го апреля. Четверг.

В 4 ч(аса) снялись с якоря и пошли вверх по Янтцекиянгу (один из вариантов написания реки Янцзы – А.Х.). Нас конвоируют: «Кореец» и «Бобр»; «Манджур» отправился прямо в Нагасаки исправлять один из своих винтов.

Наконец, берега приблизились, везде видно начало весны. Проходили мимо нескольких крепостей; с одних салютовали не только орудия, но даже залпами из ружей и взрывами бураков[6]. Погода была такая же холодная, как последние дни. Много читал. Спуск флага происходил с церемонией. После обеда играли в лу[7]; я, конечно, проиграл – 88 долл(аров).

5-го апреля. Пятница.

Шли весь день и всю ночь, было теплее. Берега большею частию плоские и однообразные. После завтрака Остолопов[8] – команд(ир) парохода – показывал дневной фейерверк японский: стреляют из бамбуковой пушки, на известной высоте снаряд рвется, и оттуда вылетают раздутые фигурки людей или флагов; но этот раз ничего не выходило, в воду прямо падали комки материи.

Вечером играли в макао[9]; все прогорели, кроме Кочубея[10], но к концу Ухтомский[11] и я все-таки отобрали у него больше половины его выигрыша; я выиграл 46 долларов.

6-го апреля. Суббота.

Сегодня берега сделались красивее, большею частию они гористые. Проходили мимо города Киу-Кианг[12], окруженного стеной и глиняными батареями. Ночью против скалы, где, говорят, слышно какое-то особенное эхо, выстрелили из старой пушки из Петропавловска (? – м.б., описка и надо – «Владивостока» — А.Х.), но звук повторился только раз, собственно ничего замечательного.

Опять после обеда играли в макао до 2 ч(асов) – сначала выиграл, а затем все спустил.

Комментарии:

В эту, 24-ую неделю восточного маршрута, Августейшие путешественники и сопровождающие их лица идут на пароходе Добровольного флота «Владивосток» вверх по величайшей реке мира Янцзы (Голубая река) вверх до Ханькоу – центра русской колонии, занятой в основном заготовкой и экспортом чая в Россию. Летописец путешествия князь Э.Э. Ухтомский своим острым взором делает «пейзажные зарисовки» открывающихся на реке и по берегам живописных мест и дает к ним пояснения исторического и экономического характера:

«Многое приходится нам узнать и заметить во время десятидневного пребывания на могучей китайской реке. В виду ее коммерческого мирового значения, арена для наблюдения — гораздо шире, чем напр. на относительно уединенном Ниле. По реке беспрестанно попадаются типичные джонки различной формы и величины (с пестрыми или красными вымпелами и флагами нового четыреугольного или старого треугольного образца, на которых изображен синий дракон на желтом поле). Издали они положительно кажутся иногда огромнейшими пловучими ящиками. Число мачт колеблется между одной и пятью (на судах так называемой шанхайской конструкции). В  Ханькоу строятся двухмачтовые. Наиболее ценятся здесь на реке сооруженные из прочного камфарного дерева, ростущего в южных пределах империи.

Барочники искусно пользуются парусами, идя по Янцзы вверх и вниз. Даже против течения они при благоприятном ветре движутся столь быстро, что мы их на всех парах едва перегоняем. Лодки, принадлежащие казне, вооружены пушками, дабы при случае преследовать контрабандистов. (…)

Сначала (около ста миль) местность отличалась крайней монотонностью. Тянулись одни поля, да поля. Мало по малу, однако, вдали стали обрисовываться живописные возвышенности. Красота природы внутреннего Китая открылась нашему взору. Причудливо величественные очертания безлесных хребтов гармонично дополнили панораму близкого земледельческого благополучия на равнинах.

На пути в Ханькоу и обратно «Владивосток» следовал извилистым фарватером: чрезвычайно капризная река, вроде нашей Аму-Дарьи, часто уклоняется от намеченного русла, образует  неожиданные отмели, грозит прибрежным селениям внезапностью напора. Только стройные пагоды, на самых характерных пунктах пейзажа (нередко на скалистых островах) пребывают совершенно чуждыми этой вечной опасности опустошения и разрушения.

Цветущие области прилегают к нашему водному пути, прославленному еще великим Марко Поло. Чего-чего в них только не найдешь! С похода Чингисхана на Индию, в Китае положено напр. в очень широких размерах начало хлопководству.

Хлопок, обильно произрастающий в низинах Янцзы, порою спорит качествами с американским. Китайские рабочие быстро свыкаются с употреблением машин. Тем не менее подавляющее большинство населения носит еще исключительно ткани домашнего производства. Для Запада весьма важен вопрос, откроется ли его фабрикантам необъятный по размерам сбыт в пределы Небесной империи. Между тем, тамошние предприимчивые горожане сознают пользу самим монополизировать промышленность края. Несмотря на отсутствие в стране дешевого кредита и осязательно свободных капиталов (множество купцев непомерно богато, но прячет деньги) в Шанхае постепенно составилась компания (Cotton Cloth Company) из туземцев, с целью наводнить родной рынок своими собственными хлопчатобумажными изделіями. «Техническим» директором она взяла американца и в течение года завела 21,000 прядильных и 550 ткацких станков. Мужчины нанимаются туда работать по 35 коп. в день, бабы — по 25 коп. И то подобныя цены неслыханны для простонародья и объясняются лишь близостью европейского элемента, в связи с обусловливаемою этим развращенностью рабочего люда!

Много китайского хлопка сбывается теперь в Японию, откуда его уже в виде материй ввозят сюда обратно. Часть населения внутри страны надеется вознаградить себя путем такого спроса за тяжелые убытки от борьбы с англичанами за чай. Последние ему изменяют. Хорошими покупателями остаются преимущественно русские коммерсанты».

(Ухтомский Э.Э. Путешествие Государя Императора Николая II на Восток. В 1890-1891. СПб. 1895. Т. II. Ч. IV. С. 194-196).

Примечания:

[1] «Владивосток» – пятый по счету пароход Добровольного флота, двухмачтовый, трехпалубный, длина составляла 225 футов, ширина — 29 футов; мог брать на борт до 1000 т. груза и 12-13 пассажиров. Построен на верфи «Лобниц, Кулборн и К°» в местечке Ренфрью около шотландского города Глазго в 1880 году. Работал «Владивосток» на каботажных дальневосточных линиях, изредка совершая трансокеанские плавания в Одессу. Благодаря его рейсам заметно оживилась приморская торговля, улучшилась связь отдаленных районов Дальнего Востока с центром России. Когда в 1891 г. на «Владивостоке» совершал путешествие по Китаю Наследник Цесаревич, судном командовал А.А. Остолопов, в команду также входили лейтенанты Троян и Морозов, инженер-механик Акимов). Кроме постоянной свиты Августейшего путешественника на борту «Владивостока» находились начальник эскадры адмирал П.Н. Назимов со своим флаг-офицером Кладо и российский военный агент в Китае полковник Д.В. Путята.

[2] Ханькоу – город в китайской провинции Хубэй. Стоит на месте слияния рек Янцзы и Ханьшуй. Один из четырёх ведущих торговых городов страны. Важной статьей торговли в Ханькоу был чай, выращиваемый и обрабатываемый во многих уездах Хугуана, и вывозившийся на север страны, где чай не родится, и на продажу в Монголию и Россию. В результате Второй Опиумной войны Ханькоу был открыт для международной торговли. В городе были созданы иностранные концессии — британская, французская, германская, японская и российская. Российские предприниматели стали играть большую роль в здешней чайной торговле. В 1876 г. в российской концессии была построена церковь св. блг. Вел. Кн. Александра Невского.

[3] Бахметьев Николай Иванович (1864-1904) — русский военно-морской офицер, капитан 2-го ранга. Окончил Морское Училище (29.09.1886). Мичман (29.09.1886), Лейтенант (1892), Капитан 2 ранга (28.03.1904). Во время путешествия Цесаревича в 1890-1891 гг. служил мичманом на крейсере «Память Азова». Погиб 13.11.1904 года при отражении японского штурма Порт-Артура. Погребен командой эскадренного броненосца «Севастополь» на Тигровом полуострове. После окончания войны по желанию сестры тело перевезено в Петербург и 22.09.1905 года торжественно захоронено на Николаевском кладбище Александро-Невской лавры.

[4] Вузунг – крепость и город в устье р. Янцзы, отстоящий от Шанхая в 12 милях.

[5] Янцзы (Голубая река) – самая длинная и многоводная река Евразии, третья река в мире по полноводности и по длине. Протекает по территории Китая, имеет длину около 6300 км, площадь бассейна — 1808500 км². Впадает в Восточно-Китайское море.

[6] бураки – в данном случае вид пиротехнических изделий.

[7] лу – карточная игра для трех и более участников.

[8] Остолопов Алексей Аполлонович (20.09.1837—?) – командир парохода Добровольного флота «Владивосток». Из дворян Вологодской губернии. Окончил Морской корпус. В 1855 на пароходо-фрегате «Рюрик» участвовал в обороне Кронштадта. 6.06.1857 произведен в мичманы. В 1857—1859 плавал на Белом и Балтийском морях. В 1861—1862 на корвете «Рында» перешел на Тихий океан. В 1862—1863 плавал на шхуне «Сахалин» по портам Восточного океана. В 1866—1867 служил на Балтийском флоте. В 1868—1875 командовал в морях Дальнего Востока канонерской лодкой «Горностай» и транспортом «Японец». В 1878—1884 служил на Балтике. 21.02.1883 назначен командиром клипера «Крейсер». В 1884 отправился на Дальний Восток, вошел в состав Тихоокеанской эскадры. Во время крейсерства в Беринговом проливе экипаж корабля описал северные берега Анадырского залива и открыл бухту Угольная. Впервые осмотрел берег от мыса Гинтера до мыса Фаддея. Подробно описал среднюю часть Восточного берега полуострова Корея, открыл несколько бухт и якорных стоянок, выполнил промер, опись и составил план наружного и внутреннего рейдов Чемульпо. Капитан 1-го ранга (13.04.1886). В 1887 возвратился в Кронштадт.16.01.1891 назначен командиром 1-го флотского экипажа. 28.09.1892 произведен в контр-адмиралы с увольнением от службы. В честь Остолопова названа бухта на полуострове Корея.

[9] макао — карточная игра, широко распространённая в мире в конце XIX — начале XX века. Названием обязана городу Макао, бывшей португальской колонии, крупнейшему центру игорного бизнеса на Востоке.

[10] Кочубей Виктор Сергеевич, князь (1860-1923) — сын Полтавского губ. предводителя дворянства князя С.В. Кочубея, внук министра внутр. дел, гос. канцлера Российской Империи князя В.П. Кочубея (1768-1834), генерал-лейтенант. Получил домашнее образование и военное по экзамену в Михайловском артиллерийском училище. Во время восточного путешествия штаб-ротмистр В.С. Кочубей входил в Свиту Его Высочества Николая Александровича.

[11] Ухтомский Эспер Эсперович (1861-1921) – князь, русский дипломат, ориенталист, публицист, поэт, переводчик. Выходец из рода князей Ухтомских, который как отрасль князей Белозерских восходил к Дому Рюриковичей. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета в1880 году. Поступил на службу в Министерство иностранных дел, в департамент духовных дел иностранных исповеданий. С 1886 по 1890 гг. был несколько раз командирован в Монголию, Китай, Забайкалье для изучения быта и культуры буддистов-инородцев. В 1890-1891 годах сопровождал Цесаревича в его путешествии на Восток. Свои путевые впечатления и наблюдения описал в книге «Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890—1891)».

[12] Киу-Кианг (Цзюцзян) (зап.-евр. Kiu-Kiang) — город в китайской провинции Цзянси, на правом берегу р. Янцзы, в 225 вер. от Ханькоу. До тайпинского восстания это был богатый город, но в 1853 г. он подвергся нападению бунтовщиков и был разрушен до основания. Благосостояние Ц.-цзяна стало восстанавливаться лишь со времени открытия его для иностранной торговли по Тяньцзиньскому трактату 1858 г. В 1891 г. в Ц.-цзяне проживало 100 иностранцев, в том числе двое русских представителей ханькоуских торговых домов. Главные предметы вывоза: чай, писчая бумага, фарфоровые и фаянсовые изделия, пеньковая ткань двух сортов, табак.