«Борьба сильно обостряется

«БОРЬБА СИЛЬНО ОБОСТРЯЕТСЯ»

О китайских реформах и вице-короле Чжан Чжидуне

Готовя визит Наследника Цесаревича в Китай, российский консул в Ханькоу П.А. Дмитревский через поверенного в делах в Пекине К.В. Клейменова отправляет в Императорское министерство иностранных дел в Санкт-Петербурге донесение от 3-го сентября 1890 года за № 70. В нем речь идет как об общем положении в Поднебесной, где в то время сильно обостряется борьба приверженцев старого порядка с китайскими прогрессистами, так и о выдающейся личности в поздней династии Цин – реформаторе Чжан Чжидуне. Сам автор аналитической записки, по многочисленным свидетельствам, был незаурядной личностью и дипломатом, что делает его донесение особенно ценным.

Статский советник Павел Андреевич Дмитревский (1851-1899) происходил из семьи сельского священнослужителя, окончил Вологодскую духовную семинарию и Восточный факультет Петербургского университета со степенью кандидата по китайско-маньчжурско-монгольскому разряду. Поступив на службу в Министерство иностранных дел в качестве студента при Российской дипломатической миссии в Пекине, был в 1882 г. назначен главой вновь учрежденного консульства в Ханькоу – главном русском центре производства и экспорта чая. В 1889 г. назначен консулом в Тяньцзине.

Примерно за месяц до приезда в Китай Наследника Цесаревича П.А. Дмитревскому было предложено управлять российским дипломатическим представительством при короле Кореи в связи с отъездом в отпуск из Сеула посланника К.И. Вебера.

Прекрасно владея китайским языком, П.А. Дмитревский был переводчиком во время встреч и бесед Наследника Русского Престола с известным китайским реформатором Чжан Чжидуном в Ханькоу (Ханьяне) 8 апреля 1891 года. За переводческие и другие труды российский дипломат удостоился получить от Высокого Гостя в знак его признательности личную фотографию. Этой же чести был удостоен и Чжан Чжидун, специально просивший об этом Августейшего путешественника.

После службы в Корее (с 1891 г. по 1895 г.) П.А. Дмитревский в 1896 г. был назначен генеральным консулом в Шанхае, являвшимся важнейшим портом международной торговли на Дальнем Востоке.

Скончался П.А. Дмитревский в Сеуле 17 августа 1899 г. будучи российским Поверенным в делах в Корее. На его могиле на родине в Вологде установлен при содействии местных властей иждивением сослуживцев и друзей памятник. Жизнь Павла Андреевича Дмитревского – пример неукоснительного исполнения служебного и общественного долга перед Царем и Отечеством.

Большое внимание в донесении П.А. Дмитревского уделено личности и деятельности Чжан Чжидуна (1837-1909) – китайского государственного и политического деятеля, мыслителя, выдающегося реформатора поздней эпохи империи Цин.

Чжан Чжидун выступал в пользу преобразований в экономике, политике и культуре Китая. Отстаивал учение о создании технического и военного могущества китайской империи путем обязательного принятия европейской техники, но при неизменном следовании китайской конфуцианской доктрине и образу жизни. Опирался на средневековую формулу «ти-юн» («сущность и ее функция»), чтобы обосновать свою концепцию о превосходстве китайской науки, морали, образа жизни по сравнению с Западом, стремился применять эту формулу на практике.

С детства отличался острым умом, изучил конфуцианскую классику, математику, экономику и военное дело. В 1863 г. получил ученую степень цзыньши.

В 1884-1889 гг. – наместник (вице-король) наместничества Лянгуан, то есть «Двух Просторов», которое включало расположенные на юге Китая провинции Гуандун (название означает «просторный восток») и Гуанси (название означает «просторный запад»). В 1886 г. в Кантоне (Гуанчжоу) основал колледж «Гуанья» и сеть книжных магазинов под тем же названием. В 1889 г. предложил строительство железной дороги «Лохань» от моста «Марко Поло» до Ханькоу, чтобы соединить север и юг. Очень верил в строительство железных дорог, считая, что они должны быть артериями, объединяющими весь Китай. В том же году переехал в провинцию Хубэй. В 1889-1907 гг. – первый наместник провинций Хубэя и Хунани. С 1907 г. – член Военного совета (высшего правительственного органа) в Пекине.

В провинции Гуандун расположен Кантон (современный Гуанчжоу), который посетил Наследник Цесаревич Николай Александрович в ходе своего визита в Китай в 1891 году.

Ниже публикуется текст донесения П.А. Дмитревского:

«…Популярность здешнего Генерал-Губернатора Чжан Чжидуна в последнее время сильно падает. Почти тотчас по прибытии сюда нового Хубэского Губернатора (в июле сего года) Чжан Чжидун вступил с ним в неприязненные отношения. По своей крайней горячности он стал вмешиваться в дела, подлежащие исключительно ведению губернатора, и получил от него сильный отпор. Осмелился дать этот отпор Губернатор по наущениям и при поддержке всех приверженцев старого порядка и недовольных иностранными нововведениями генерал-губернатора. 22-го минувшего августа я виделся с одним из местных чиновников, и он горько жаловался мне на громадные денежные затраты Чжан Чжидуна на фабричные и заводские постройки и машины и на жалованье иностранным техникам. Ведь только одним одиннадцати иностранцам Генерал-Губернатор платит более 40 тысяч лан в год жалованья, негодовал мой собеседник, и негодовал, конечно, более потому, что ни малейшая часть этих 40 тысяч не попадет ему в карман. Вообще, недовольство местных чиновников, а за ними и ученых происходит главным образом от того, что на глазах их Чжан Чжидун расходует миллионы лан без всякого их участия, без того, чтобы что-нибудь из этих миллионов попадало в их хищные руки. Это становится для них очень обидно и просто невыносимо. Чтобы как-нибудь выразить свое недовольство и дать понять его Чжан Чжидуну, местные чиновники и ученые прибегли к старинному – очень часто практикующемуся и ныне – средству анонимных прокламаций. Недели две тому назад одна из таких прокламаций была доставлена мне, и я считаю долгом познакомить с ее содержанием.

В начале прокламация разражается площадной бранью против Чжан Чжидуна и называет его блудливой обезьяной. Хотя он и считается гениальным во всем Китае, но уж слишком щеголеват. Жаден он до вина и увлекается женской красотой, и потому очень рассеян и поверхностен. Например, хвалится он, что поддерживает библиотеку ([1]), а рассуждения ученых задерживает у себя, не прочитывая по целым месяцам, и бедные ученые глаза проглядели за следуемыми им наградами на пищу и отопление. Сломал он мост, открыл руководство и тем возбудил против себя вражду народа. Склонился на сторону учености чертей (иностранцев) и заводит машины. Издержал громадные суммы денег, а барыши едва ли получит. С головой колодника (небритой и непричесанной) и грязным (неумытым) лицом читает книги (очень неприлично). Сам себя обрядить и то ленится. Изменяет древнее правление и заводит новые порядки. Характером – упрям, а по идеям – не более как последователь Ань-ши ([2]) Несвоевременно издает приказы и в полночь зовет к себе чиновников, да и позвавши еще не принимает. Зачем он так поступает? Ведь к подчиненным должно относиться с милосердием. Не вовремя начинает работы и когда их окончит? Когда украшает себя добродетелями и держит в порядке свое семейство, то управит и государством, — вот в чем полагают великий канон священные классики. А у него полон дом жен и наложниц, и как удовлетворить его пристрастие к старым нянькам и молодым прислужницам. (…)

Честные чиновники плачут, глотая слезы. К несчастью, настали такие развратные времена. Если уж высшие заботятся только о собственном удовольствии, то низшие и тем более. Нарушаются обычаи, и развращаются нравы. Не тем хуже ли должно быть среди народа. И притом нет никого, кто бы осмелился открыто заявить об этом.

Прокламация эта помечена 15 числом 6 месяца, т.е. 19 июля, но появилась она на улицах только около 15 августа. Распространена она в громадном количестве печатных экземпляров. Составители ее, без сомнения, очень ученые люди, потому что она написана безошибочно правильными стихами и весьма ученым слогом. А что употребляются ругательные выражения, так это вовсе не считается неприличным в китайском литературном слоге и даже сам Богдохан, когда хочет излить свой гнев на какого-либо провинившегося сановника, не стесняется прибегать к выражениям, которые по нашим понятиям можно назвать по меньшей мере – грубыми.

Посетивший меня чиновник, конечно, читавший прокламацию гораздо раньше меня, говорил, что относительно пристрастия Чжан Чжидуна к женщинам и относительно подарка ему женой наложницы – прокламация указывает на действительный факт. Но ведь у китайцев это совершенно в обычае. Ревность со стороны жены считается смертным грехом, и за оскорбление мужа из ревности жена может быть разведена и даже наказана смертью. И потому в высшем ученом классе состарившаяся жена, чтобы выказать свою добродетель и свое высокое воспитание, нередко покупает молодую девушку и дарит ее мужу в наложницу.

Наущаемый недовольными учеными и чиновниками Губернатор, по слухам, представил Богдохану доклад против Чжан Чжидуна, обвиняя его в крайней непопулярности, в грубом обращении с подчиненными, в излишнем пристрастии к иностранным нововведениям и во вмешательстве в неподлежащие его ведению дела, прося Богдохана в случае неодобрения его доклада отставить его, губернатора, от должности, т.к. он не может служить вместе с таким человеком, как Чжан Чжидун. Нет сомнения, что Чжан Чжидуна не отставят (было бы очень жаль, если бы это случилось, потому что он из лучших и просвещеннейших людей в Китае). У него слишком сильная поддержка в Пекине. Брат его Чжан Чжи-вань – министр чинов главнейшего министерства, весьма уважаем Богдоханом (в Пекине только что отпразднован его 80-летний юбилей, причем Богдохан оказал ему по этому случаю редкие почести) и очень близок к князю – отцу Богдохана. И сам Чжан Чжидун находится в интимной переписке с последним. (…) Противников у него слишком много – и среди подчиненных чиновников, и среди высшего класса населения.

Борьба против иностранного влияния и иностранных нововведений в последнее время тесно связывается с борьбой провинциальных властей старого закала против централизационных стремлений Пекинского правительства. Последнее стремится все более и более к контролю над провинциальным управлением, особенно контролю над финансовым управлением провинций, над получаемыми провинциальными властями доходами и производимыми ими расходами.

Провинциальные власти, с своей стороны, всеми мерами стараются противиться этим стремлениям и удержать в своих руках способы и средства собирания местных доходов и бесконтрольное распоряжение излишками их или остатками от того количества, какое положено ежегодно представлять в Пекин. Собирание таможенных доходов в открытых для иностранной торговли портах при посредстве иностранных служащих крайне ненавистно для местных властей, потому что все получаемые из этих доходов суммы находятся под контролем центрального правительства. В недавнее время на иностранные товары для ввоза внутрь страны и на китайские товары для вывоза извнутри страны в открытый порт купцы брали транзитные свидетельства и транзитную пошлину платили в управляемую иностранцами таможню. Провинциальные власти, чтобы изъять эту пошлину из-под контроля портовых таможен и Пекинского правительства, настолько уменьшили ли-цзинь и внутренние сборы для ввозимых и вывозимых внутри страны товаров, что купцам стало выгоднее отказываться от транзитных свидетельств и платить при провозе товаров по внутреннему Китаю ли-цзинь и внутренние сборы. Это случилось 4 года тому назад, и замечательно единодушно приведено было в исполнение властями разных провинций без всякого вмешательства центрального правительства. Изданный месяца два тому назад Богдоханский указ Генерал-Губернаторам и Губернаторам доставить через три месяца по издании указа точные сведения о количестве производимого каждой провинцией китайского опиума – был принят крайне недружелюбно провинциальными властями, и они сильно недовольны тем еще, что эти сведения будут, согласно указу, проверяться донесениями портовых начальников таможен из иностранцев главному Инспектору таможен в Пекине. Из газетных известий и моих донесений Императорской миссии известно, как усиленно боролся сычуаньский Генерал-Губернатор против открытия Чун-цина (Chung-king) для иностранной торговли – согласно Чифуской конвенции, против допущения туда пароходства по Ян-цзы и против учреждения там иностранной таможни.

(…)

Вообще борьба приверженцев старого порядка с китайскими прогрессистами за последнее время сильно обостряется. Значительное увеличение числа протестантских христианских миссионеров и усиление их проповеднической, литературной и педагогической деятельности по всему Китаю дало новый толчок этой борьбе. Деятельность миссионеров возбуждает слепую ненависть к ним среди массы ученого, привилегированного класса населения и заставляет его принимать всевозможные меры и средства для борьбы с ними. С миссионеров ненависть эта переносится и на все иностранные нововведения в Китае и на всех иностранцев. Положение дел очень серьезное и легко может перейти в местные восстания и бунты, особенно при страшной бедности населения вследствие частых и громадных наводнений и засух, поражающих разные местности Китая за последние годы.

(…)

На резкую строгость указа (Богдохана об усилении центрального контроля над провинциями – А.Х.), вероятно, повлиял и упрек, делаемый в прокламациях настоящей династии, в допущении иностранцев и миссионеров в Китай и в разрешении повсеместной свободной проповеди христианской религии».

Интерес к личности и реформаторской деятельности Чжан Чжидуна с тех пор не ослабевает как в Китае, так и в России. О нем появляются новые исследования и книги в обеих странах. Возможно, записка российского дипломата П.А. Дмитревского, впервые вводимая в научный оборот, вызовет интерес у ученых – специалистов по истории великого императорского Китая и его дружбе с великой императорской Россией.

Публикуется по: Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ). Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491. Д. 384. Лл. 18-25 об.

Примечания:

[1]  «Шу-юань, книжное подворье, учреждение, существующее обыкновенно не только во всех провинциальных, но и во множестве департаментских и даже уездных городов. В нем, кроме того, что хранятся книги ученой конфуцианской литературы, живут также в большом числе и местные ученые, изучают литературу и пишут рассуждения (вэнь-чжан, хрии) на заданные или самими выбранные темы. Рассуждения эти прочитываются местными высшими чиновниками (как в Учане Генерал-Губернатором, Губернатором и другими), и составители лучших из них обыкновенно получают денежную награду. Содержатся такие учреждения частью на казенные, а главным образом на частные средства, получаемые из пожертвований местных богатых ученых, купцов и чиновников. Поддерживать и заботиться о них составляет нравственную обязанность провинциальных правителей, и многие бедные провинциальные ученые, не могущие добиться официальной должности, только и живут получаемыми за писание рассуждений наградами. Указание в самом начале прокламации на невнимании Чжан Чжидуна к таким ученым и показывает, что, по всей вероятности, они – авторы прокламации». Примечание П.А. Дмитревского.

[2]  «Ван Ань-ши в прокламации назван только по имени в знак презрения. Ван Ань-ши (1021-1086 по Р.Х.) знаменитый ученый, поэт и выдающийся государственный деятель Сунской династии. Его наделавшие в свое время шуму реформы относительно государственных авансов земледельцам для развития земледелия и система государственной милиции, в которой каждый подданный государства должен был служить и каждая мелкая община отвечала за порядок и спокойствие в занимаемой ею местности – потерпели на практике полное поражение вследствие лихоимства и безнравственности чиновников, были крайне строго осуждены его также знаменитыми современниками Сы-ма Гуаном, Су-ши, Хань-ци и другими, привели его к отставке от должности министра и доставили богатый материал для презрительной критики и насмешек современных ему и последующих ученых конфуцианцев». Примечание П.А. Дмитревского.

Предисловие и публикация Андрея Хвалина