Попытки спасения Романовых. Часть 2

По донесениям германских дипломатов

«ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ» получена из Франции вместе с другими историческими артефактами русского рассеяния, возникшего в мире после революции 1917 года. Она собиралась на протяжении многих лет одним русским эмигрантом и представляет собой сборник вырезок из русскоязычных газет, издаваемых во Франции. Они посвящены осмыслению остросовременной для нынешней России темы: как стало возможным свержение монархии и революция? Также в статьях речь идет о судьбах Царской Семьи, других членов Династии Романовых, об исторических принципах российской государственности. Газетные вырезки читались с превеликим вниманием: они испещрены подчеркиванием красным и синим карандашами. В том, что прославление святых Царских мучеников, в конце концов, состоялось всей полнотой Русской Православной Церкви, есть вклад авторов статей из ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ и ее составителя. Благодарю их и помню.

Монархический Париж является неотъемлемой частью Русского мира. Он тесно связан с нашей родиной и питается ее живительными силами, выражаемыми понятием Святая Русь. Ныне Россию и Францию, помимо прочего, объединяет молитва Царственным страстотерпцам. Поэтому у франко-российского союза есть будущее.

Предыдущие публикации из ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ: http://archive-khvalin.ru/o-parizhskoj-tetradi/; http://archive-khvalin.ru/nash-gosudar/; http://archive-khvalin.ru/nasledstvo-imperatora-nikolaya-ii/; http://archive-khvalin.ru/tragediya-carskoj-semi/; http://archive-khvalin.ru/tragediya-carskoj-semi-chast-2/; http://archive-khvalin.ru/moris-paleolog-ob-ubijstve-carskoj-semi/.

Часть 1. http://archive-khvalin.ru/popytki-spaseniya-romanovyx/

Часть 2.

К концу июня, как справедливо отмечает г. Ягов, — советское правительство имело случай убедиться в успехе пущенного им «пробного шара» и, по-видимому, решило продолжать свою игру далее. Советские «дипломаты» заговорили опять, как в Москве, так и в Берлине.

«Чичерин заверил меня словесно, — пишет гр. Мирбах из Москвы, — что контр-революционные попытки в Екатеринбурге отбиты, и советское правительство получило известие, что Царь невредим». Утверждая, что он не имеет дальнейших известий, Чичерин однако «ориентирует» графа Мирбаха и сообщает ему, что хотя телеграфное сообщение и прервано (деятельность Юровского!), но по частным сведениям он знает, что «Царь и Царица должны быть перевезены в Пермь по железной дороге», — то есть идет планомерная подготовка впоследствии появившегося сведения о том, что «царица и наследник находятся в безопасном месте!».

В то же время в Берлине Иоффе, тоже словесно, поставил в известность статс-секретаря Кюльмана (сообщившего об этом 2-го июля в германскую главную квартиру), что хотя слухи об убийстве императорской семьи и не подтвердились, все же он «вследствие беспорядков на Урале» считает «положение императорской семьи не безопасным». На слова Кюльмана, что мировое общественное мнение возлагает ответственность за судьбу императорской семьи на советское правительство — Иоффе не преминул ответить, что он сделает все, чтобы поставить свое правительство об этом в известность!

Тут в переговорах наступает некоторый естественный перерыв, который объясняется тем, что 6-го июля в Москве был убит германский дипломатический представитель гр. Мирбах, а 29-го июля в Киеве пал также от руки убийцы германский фельдмаршал Эйхгорн. Однако, надо отдать справедливость, что несмотря на всю тяжесть переживаемого германским представительством в Москве, его глава советник доктор Рицлер, заменивший гр. Мирбаха, немедленно по получении известного лживого сообщения советского правительства об убийстве Государя и о перевозке Императрицы и наследника «в безопасное место» (при чем о великих княжнах совершенно упомянуто не было) — сделал протестующее представление в разговоре с Радеком и Воровским и заявил им, что убийство Императора произвело весьма отрицательное впечатление и что он от лица своего правительства предупреждает своих собеседников от «продолжения этого далее…». Воровский ответил ему провокационным объяснением, что Император Николай II-й «был застрелен», так как иначе он был бы заложником в руках чехословаков и… Антанты!

На этой части разговора доктора Рицлера с советскими «дипломатами», в сущности говоря, кончается тот период, когда немцы, в той или иной мере могли достигнуть того или иного успеха в попытках спасти членов императорской фамилии. В ночь на 17 июля императорская семья была зверски убита в Екатеринбурге, а в Алапаевске жертвой советских палачей пала вел. кн. Елизавета Феодоровна. Вел. кн. Мария Павловна находилась на Северном Кавказе, а вел. кн. Елизавета Маврикиевна — вне России, то есть обе вне досягаемости убийц. Но все эти факты, хорошо известные Чичерину и его сотоварищам, конечно, не были известны германским дипломатам, которые добросовестно продолжали свои хлопоты… Советское правительство с неподражаемым цинизмом использовало такое положение и уже в том же разговоре, который доктор Рицлер вел с Воровским и Радеком, реплика последнего явно указывает, на какой путь перевели советчики эти переговоры. «Радек выразил свое мнение», что если германское правительство проявляет особый интерес к «дамам» из императорской семьи, по рождению немкам, то возможно, что им будет разрешен и свободный выезд из России…

Донося о своем знаменательном разговоре с Воровским и Радеком — советник Рицлер запрашивает свое правительство одобряет ли оно его шаги и разрешает ли оно ему продолжать их для освобождения немецких принцесс, при чем по отношению к наследнику высказывает мнение, близкое к тому, которое император Вильгельм высказал по отношению ко всей императорской семье в приведенном выше письме от 17-го марта — то есть Рицлер считает, что всякие шаги в этом направлении могут только увеличить грозящую цесаревичу опасность. Министерство иностранных дел в Берлине немедленно ответило утвердительно своему представителю на его письмо от 20 июля, и тот, уже 23-го июля, доносил о том, что он предпринял шаги по отношению к «немецким принцессам» и что Чичерин «принял заявление молча».

На другой день, тο есть 24-го июля, Рицлер дополняет свое донесение словами о том, что Чичерин нарушил свою «молчаливость» и сообщил ему, что «насколько он знает, Государыня находится в Перми» и что, по его мнению, с немецкими принцессами ничего случиться не может, «если они в чем-либо не окажутся виновными». Какой подлостью звучит это замечание о «виновности» тех, кто в кровавом подвале Ипатьевского дома уже отдали Богу свои души! Доктор Рицлер в своем донесении добавляет: «Совершенно невероятно, чтобы Чичерин в этом вопросе говорил правду». Как видно, сомнения в правдивости советских чиновников закрадывалось уже в души их германских собеседников!

Переговоры продолжались, и советские дипломаты даже ставили свои условия, на каких могла бы быть дана свобода тем, кто по той или иной причине в этом уже не нуждался…

В начале августа ген. консул Гаушильд доносит о своих переговорах с Чичериным об «освобождении царицы и ее детей». 29-го августа он говорит о том же с словоохотливым Радеком, который немедленно высказывает готовность переговорить с Лениным о том, чтобы императорская семья была обменена на арестованного в Берлине, принадлежащего к спартакистской группе социал-демократического вождя — Лео Иодиша. 10 сентября Гаушильд вновь говорит с Радеком, который так и не дал ему ответа на вопрос. 29-го августа Радек заявил, что он стоит на одной точке зрения с Чичериным и не видит серьезных причин для воспрепятствования, на условии известных компенсаций, Государыне и ее детям выезда из России. Типично, что когда Гаушильд высказал Радеку пожелание, чтобы Государыня и ее дети теперь же были поставлены в условия безопасности от элементов, справиться с которыми не в силах само советское правительство — Радек обещал ему «немедленно принять меры», что было ему более чем просто, так как со времени убийства императорской семьи прошло уже почти два месяца… В тот же день советский представитель в Берлине заверил министерство иностранных дел, что свобода Государыне и ее детям может быть предоставлена в обмен за свободу Либкнехта.

Но уже в переговорах 14 и 15 сентября Чичерин и Радек, по-видимому, решают закончить комедию «обменов» и заявляют Гаушильду, что по последним известиям Государыня и ее дети находятся в руках красноармейской части, которая при очищении большевиками Екатеринбурга была отрезана от армии и теперь неизвестно где находится…

Этот очередной выверт неожиданно разговорившегося Чичерина привел не подозревавших еще жестокой правды немецких дипломатов к убеждению, что все их шаги не приведут к желанному результату.

На этом и закончились специально немецкие переговоры по вопросу об освобождении членов династии. Далее автор статьи только кратко отмечает присоединение Германии к августовскому проекту короля Альфонса предоставить Государыне и ее детям убежище в Испании, предложения о поездке осиротевшей императорской семьи «в одну из стран Антанты» и, наконец, предложение германского министерства иностранных дел о переводе «царицы и, по возможности, всех великих князей» — в Крым.

К этому времени германское министерство было застигнуто ноябрьскими событиями, и все переговоры прекратились.

Л.Г. Семеновский

[1] «Возрождение» № 3666. 17 июня. 1935. См. Начало: «Возрождение» № 3664.