Благородные-5.5.

БЛАГОРОДНЫЕ

Заметки об истории русских девичьих институтов и судьбах воспитанниц.

«ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ» получена из Франции вместе с другими историческими артефактами русского рассеяния, возникшего в мире после революции 1917 года. Она собиралась на протяжении многих лет одним русским эмигрантом и представляет собой сборник вырезок из русскоязычных газет, издаваемых во Франции. Они посвящены осмыслению остросовременной для нынешней России темы: как стало возможным свержение монархии и революция? Также в статьях речь идёт о судьбах Царской Семьи, других членов Династии Романовых, об исторических принципах российской государственности. Газетные вырезки читались с превеликим вниманием: они испещрены подчеркиванием красным и синим карандашами. В том, что прославление святых Царских мучеников, в конце концов, состоялось всей полнотой Русской Православной Церкви, есть вклад авторов статей из ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ и её составителя. Благодарю их и помню.

Монархический Париж является неотъемлемой частью Русского мира. Он тесно связан с нашей родиной и питается её живительными силами, выражаемыми понятием Святая Русь. Ныне Россию и Францию, помимо прочего, объединяет молитва Царственным страстотерпцам. Поэтому у франко-российского союза есть будущее.

Публикации первого тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parigskaya-tetrad/.

Публикации второго тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-2: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-2/.

Публикации третьего тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-3: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-3/.

 

Благородные — введение. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-vvedenie/

Благородные — Глава 1. Часть 1. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-1-1/.

Благородные — Глава 1. Часть 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-1-2/

Благородные — Глава 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-2/

Благородные — Глава 3. Часть 1. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-3-1/

Благородные — Глава 3. Часть 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-3-2/

Благородные — Глава 4. Часть 1. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-1/

Благородные — Глава 4. Часть 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-2/

Благородные — Глава 4. Часть 3. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-3/

Благородные — Глава 4. Часть 4. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-4-4/

Благородные — Глава 5. Часть 1. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-5-1/

Благородные — Глава 5. Часть 2. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-5-2/

Благородные — Глава 5. Часть 3. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-5-3/

Благородные — Глава 5. Часть 4. http://archive-khvalin.ru/blagorodnye-5-4/

+

Глава 5.

ЖУРНАЛ «МЫ – ДЛЯ СЕБЯ»… И ДРУГИХ

Часть 5.

Немного о нас

Как сон, как видение промчались эти три года институтской жизни. Помню первое впечатление.

Довольно большое здание на главной улице города Великой Кикинды. Массивная входная дверь. В душе давящее сознание чего-то близкого, страшного и неизбежного. Разлука с родными и слёзы первых дней, слёзы во время приготовления уроков и в свободные минуты и в длинные тёмные ночи.

Первый экзамен, на который я шла с замиранием сердца… Тогда всё здание было занято ещё мадьярской приходящей школой, и устраивавшей наш институт Наталии Корнильевне (последняя начальница института Наталья Корнильевна Эрдели – А.Х.) дали сначала всего две комнаты: большую, где помещались мы – вновь поступившие, новые воспитанницы только что открывшегося института; там мы спали прямо на положенных на пол сенниках, там же и ели, там же и учились; и другую маленькую комнату для старших.

Экзамены производились в маленькой комнате, называвшейся – «канцелярия». В этой комнате ночевала часть персонала, ещё не нашедшего себе комнат в городе, там же принимали посетителей, там же работали по канцелярии, там же обедал персонал, там же делали порции для нас, воспитанниц. Что делалось в этой комнате, трудно описать! Столы были завалены кипой книг и тетрадей; тут же рядом на соседнем столе лежали груды хлеба, тарелок, вилок, ножей… Когда я вошла в «канцелярию», то посреди комнаты стояла чья-то воинственная, вооружённая громадным ножом женская фигура. Она делила на части огромные хлебы. Эта дама оказалась предобрейшей классной дамой, в дальнейшем подбадривающей меня в течение всего экзамена.

Затем помню знакомство с подругами и постепенное привыкание к институтской жизни.

Мчится время, мчатся дни, и вспоминается вся наша жизнь до мельчайших подробностей.

Нам давно уже разрешили занять всё здание. Есть много дортуаров, рекреационный зал, отдельная канцелярия, инспекторская с библиотекой, кухня, мастерская, где нам шьют форменную одежду, бельё и башмаки – всё по точному образцу Смольного института, традиции всегда берегутся у нас как святыня; на уроки мы ходим в местную державную гимназию, где каждый класс имеет свою отдельную комнату с партами, кафедрой и чёрной доской.

(…)

Теперь наш Институт за три года непрерывной работы совсем устроен. У нас есть всё: походная церковь, салон, даже русская баня, есть свой зубоврачебный кабинет, мы имеем форму, всё по образцу Смольного Института, у нас рояли, скрипки, виолончель, мы мечтаем о традиционной арфе… Летом нас возят на дачу. Теперь мы начали издание нашего собственного журнала – это такое большое счастье!..

 

Надежда Неёлова,

Воспитанница 6-го класса.

Великая Кикинда

 

Маленькая заметка: Наталья Корнильевна умерла летом, а осенью прибыла из-за границы необычайной красоты арфа. Наталья Корнильевна предполагала сама давать уроки. Арфу откупил Белградский Народный театр[1].

+

Молодость

Года за 1 ½ до окончания Института в Кикинде мы с сестрой Нетти перевелись в Донской институт в Белую Церковь.

Городок тонул в зелени, а сам Институт был окружён кустами сирени и деревцами акаций.

Но самое интересное, что неподалеку находилось здание Кадетского корпуса. Туда было влито четыре (?) корпуса, каких именно уже не помню. Один ведь находился в Билече, а один в Сараево.

Каждое утро до обеда нас, институток, водили гулять по аллее, окаймлённой липами и кончавшейся запущенным Рудольфс парком.

Аллея тянулась вдоль кладбища, с одной стороны, и большого поля с другой стороны, где было расположено серое, казённого образца, одиноко стоящее здание кадетского корпуса.

Какой именно класс институток совершал прогулку из их окон, наверное, трудно было определить, так как далеко было расстояние от аллеи до корпуса.

Иногда на аллее появлялись кадеты, и при встрече с идущими в парах институтками они вежливо отходили в сторону и, как бы принимая парад, пропускали всех идущих воспитанниц, внимательно всматриваясь в каждую.

Часто мы из окон дортуара, где готовили уроки, видели мелькнувшие белые рубашки. «Они» пошли в город… Возможно отправились по самому прозаичному делу: к зубному врачу, или аптеку, или на почту, но нам всё казалось романтичным!..

Между этими двумя зданиями – Института и Корпуса – велась оживлённая переписка. «Они» были «братьями», мы же – «сёстрами».

Какими путями проникали письма, просто удивительно, но шли. Переписка была самого рыцарского характера: «Знаешь, что он мне написал? Будьте выше повседневности!!!»

Ах, иногда попадались фразы отчаяния: «Елена, неужели же мне придётся только держать венец над тобой?!?» (имя Елена вымышленное, но пара благополучно повенчана и, вероятно, воспитывает подрастающих внуков в Австралии).

И уж не раз обе стороны «братьев» и «сестёр» мечтали тайно – вот если бы вдруг вспыхнул пожар и он – отважный рыцарь кинулся бы спасать из огня свою даму сердца!..

Пожара здания не происходило, но зато он был в юных сердцах.

Однажды вечером, очередной почтальон-кадет увидел через низкое окно сидящую институтку, как раз у окна, другие были в глубине комнаты. Окно запотело, и видно было неясно, но случай передать письма был очень удобный. Ловким движением кадет приоткрыл окно и бросил увесистый пакет писем прямо на колени… классной дамы!

Слухи и новости также быстро долетали до Института.

Так у «них» преподавала хорошенькая, но очень строгая француженка. Все кадеты, без исключения, были влюблены в неё, а она на это обращала мало внимания.

Однажды вызванный кадет прочёл в книге: «Гуэль — гуэ – фойс…». Француженка даже подскочила на стуле: «Как?? Что такое??? Прочтите ещё раз!»

Кадет невозмутимо повторил: «Гуэль — гуэ – фойс…».

Преподавательница потребовала книгу. Там стояло Quelquefois (несколько раз – француз., читается как «кэйлькэфа» — ред.).

Узнав, что в Институте появился маленький игрушечный граммофон, кадеты попросили его на время послушать. Ну, как не дать?!? Может быть, как раз «он» будет стоять рядом с граммофоном и смотреть своими задумчивыми глазами…

Другой раз дошли слухи о драке за первенство корпуса, а представителями какого-нибудь корпуса было всего лишь 2-3 человека. Но, говорят, они дрались… рыцарство… благородство… отвага!

Приближалась весна и с нею приглашение старших классов на бал в Кадетском Корпусе, за которым следовало угощение: кружка чая и пирог или бутерброды. Потом следовал ответный бал в Институте.

Тут уж обе стороны изо всех сил тянулись, стараясь, чтобы ни по предметам, ни по поведению не было бы предательской отметки, так как в таком случае – прощай бал!.. Самой страшной угрозой для нас была фраза, кончавшаяся «…и на кадетский бал не пойдёте!»

У кадет же в спальнях шла усиленная кройка и шитьё. Из бедренных частей брюк вырезывали клинья и вставлялись вниз, образуя лихой матросский клёш, умопомрачительный, но очень ловко сидящий. Кажется, это преследовалось, но не очень. Даже одно из институтских стихотворений было посвящено ему:

 

И к ногам ласкаются

Количкины клёш.

 

Наконец, долгожданный вечер настал. Кадеты затянуты поясом в «рюмочку» или «голову», т.е чтобы талия не была толща размера головы.

Институтки торопятся закончить свой туалет Жжённой пробкой подведены ресницы, напущены завитки волос у ушей, красной бумажкой тронуты губы. Из рук в руки передается единственная коробка пудры, чтобы предательски не блестел нос, с отчаянной просьбой – не задерживать, потому что и другие тоже ждут, а также и экономить пудру, чтобы всему классу хватило.

Наконец, двери корпуса гостеприимно распахнуты, пальто сняты, и мы с взволнованно-трепещущими сердцами вступаем в ослепительно сверкающий зал.

Происходит взаимное представление незнакомых.

Перед хорошенькой институткой расшаркивается кадет: «Граф» … «Герцог», — отвечает она, и молодые люди расходятся смущённые и крайне недовольные иронией, пока, наконец, недоразумение выясняется, что это их собственные фамилии.

На этом балу выбирается «дама вечера», и ей преподносится программа – лист бумаги с рисунком, к которому прикреплён металлический жетончик в виде очень изящно сделанного кадетского погона на цепочке. Программу украшает павлинное перо, а чтобы добыть его надо превратиться в настоящего Ивана-царевича… По соседству, недалеко от здания корпуса, есть дворик, где водится павлин с роскошным оперением. Птицу тихо и осторожно приманивают едой, потом кадет мгновенно вскакивает ему на хвост и начинает махать обеими руками. Павлин вырывается, оставляя несколько выдранных перьев. Когда на крик взъерошенной и испуганной птицы выбегает хозяин, то ничего подозрительного не находит. Кругом стоит полнейшая тишина…

Безмятежно синеет небо, солнце греет по-весеннему, ни кошки и ни ястреба вблизи…

Куда, куда вы удалились

Весны моей златые дни?!.

 

Ира Спришевская (Железнова)

Швеция, Стокгольм

+

1966 Пасха 

Объединение институток в Аргентине

В нашем Объединении в Буэнос-Айресе состоят 18 Институтов.

Я думаю, что многие даже представать себе не могут, что существовало в России столько Институтов, но это далеко не все, есть такие, о которых никто из нас никогда и не слыхал.

Здесь перечту вам из каких Институтов у нас есть члены Объединения:

1. Смольный. 2. Оренбургский. 3. Елизаветинский Петербургский. 4. Екатерининский Петербургский. 5. Екатерининский Московский. 6. Александровско-Мариинский Варшавский. 7. Киевский. 8. Тифлисский имени Императора Николая I. 9. Иркутский имени Императора Николая I. 10. Московский Дворянский имени Императора Александра III. 11. Тамбовский Александровский. 12. Мариинский Петербургский. 13. Московский Александровский. 14. Ксениевский Петербургский. 15. Кикиндский Югославия. 16. Харьковский. 17. Мариинский Донской. 18. Одесский.

Вот видите, какое разнообразие институтов, а представляете их возраст? Мы – югословенские Институтки в сравнении с ними выглядим просто девочками.

Раз в год, в ноябре, перед Рождественским постом мы устраиваем вечеринку. Сами всё готовим, сами хлопочем. На вечеринку приходит очень мало людей, всё больше друзья и личные знакомые. На вечеринке играет маленький оркестр. Всегда обильный и вкусный буфет и самое главное – лотерея, которая везде всегда дает приличный заработок. Вход – добровольное пожертвование.

Собранные деньги даются взаимопомощь, если возможно — с отдачей. Обыкновенно это бывает: на похороны, болезни и вообще нужды институток.

Кроме этого вечера у нас бывают сборы 5-6 paз в году. Устраиваем чай, приносим сами что-нибудь сладкое, не дорогое. Пьём чай и обсуждаем все вопросы и проекты.

За это время много у нас отошло в лучший мир и довольно заметно пустуют ряды наших институток. Многие болеют и часто не посещают эти встречи.

Здесь прилагаю список наших кикиндских, может быть, кто таким образом отыщет свою подругу, как знать?!

Алла Семенова-Дубровская, Ира Семенова-Дубровская (уехала в Иерусалим), Лека Попова, Лена Эрта-Солнцева, Тамара Сиркс-Захаржевская, Леля Руднева-Белавина, Ира Краснова-Кубекова, Вера Зотова, Кира Зотова, Лена Леушина, Де Витт, Ира Сивковская-Иванова, Леля Голущинская-Котельникова, Оля Руденко-Брешко-Брешковская, Галя Петрово-Молоденская-Шевцова, Аня Рут-Козырева, Мура Мартынович-Папкова, Оля Михайловская-Алексеева, Вера Завадовская.

Оля Рут умерла здесь, у нас, а от Лены Леушиной слыхала, что в Австралии умерла Мура Рут.

Шлю привет и всех крепко целую

Оля Алексеева-Михайловская

 

Примечание:

[1] В Белграде много театров, а наиболее известны: Белградский Народный театр, Югославский драматический театр, Звездара театр, Ателье 212, Мадлениянум и другие. В Белграде работает Сербская Академия Наук и Искусств, Народная библиотека Сербии и Исторический архив Белграда. Здесь постоянно работают: Музей Современного искусства, Музей Николы Теслы, Музей Вука Караджича и Доситея Обрадовича, Музей Африканского искусства и другие. ЮГОСЛАВСКИЙ НАРОДНЫЙ ТЕАТР, объединяет драматическую, оперную (с 1920) и балетную (с 1921) труппы. Основан в 1869, Белград.