Лже-Анастасия

Первая мировая и гражданская война разделила Россию на советскую и зарубежную. В историографии период между двумя мировыми войнами получил наименование INTERBELLUM или, по-русски, МЕЖВОЙНА. Осмыслению русской национальной зарубежной мыслью процессов и событий, приведших к грандиозным военным столкновениям в истории человечества, их урокам и последствиям посвящен новый проект «Имперского архива» INTERBELLUM/МЕЖВОЙНА. Для свободной мысли нет железного занавеса, и дух дышит, где хочет.

АНДРЕЙ ХВАЛИН

+

САМОЗВАНЩИНА

Неизвестная женщина, именующая себя Великой Княжной

Анастасией Николаевной, оказалась самозванкой, одержимой манией преследования и величия.

Сделанный в группе русских адвокатов в пятницу, 25 июня (1926 г. в Париже – А.Х.), доклад судебного деятеля К.И. Савича, о произведённом им в Берлине расследовании, в целях выяснения личности неизвестной женщины, именующей себя Великой Княжной Анастасией Николаевной, собрал довольно много публики.

Лектор, прежде всего, обратил внимание на то, что в печати продолжают помещаться сведения об этой неизвестной женщине и об её сыне, который будто бы находится в Галаце.

Вопросом этим заинтересовалась и иностранная печать, главным образом, американская. В Берлине образовался даже особый комитет по установлению личности Анастасии Николаевны. Во главе этого комитета находится г. Урванцев; в состав его входит много членов – дам и журналистов.

Между прочим, комитет этот одному из американских журналистов выдал удостоверение, что женщина, находящаяся в Момзен-Санаториум в Берлине, есть подлинная Анастасия Николаевна, и корреспондент с этим удостоверением уехал в Америку.

В виду того, что в печати появлялись сведения, будто лектор производил расследование этого дела по поручению Великого Князя Кирилла Владимировича[1], он считает долгом объяснить, при каких обстоятельствах возник у него интерес к делу.

— Однажды, — рассказывает докладчик, — В. К. Коростовец просил меня приехать к нему позавтракать. Когда я прибыл к нему, то застал там, кроме хозяев, известного хирурга С.М. Руднева и бывшего гетмана генерала Скоропадского. С.М. Руднев рассказал собравшимся, что у него в санатории находится молодая женщина, страдающая туберкулезом, в которой несколько дней назад Вел. Кн. Ольга Александровна, со своим мужем, Куликовским[2], на его глазах, опознала дочь покойного Государя. Кроме того, по словам С.М. Руднева, её опознали также г. Жильяр и его жена. С.М. Руднев пояснил, что женщина имеет на теле четыре раны, голова её прострелена, зубы выбиты ударом приклада. При этом С.М. Руднев сказал, что, когда он был в Одессе, то, при помощи микрофонов, которые находились в его рабочем кабинете, он слышал многие сообщения ВЧК, и в томе числе о том, что в Румынию прибыла комиссия, посланная большевиками, чтобы поймать спасшуюся из Екатеринбурга, одну из дочерей покойного Государя.

Все эти обстоятельства чрезвычайно заинтересовали докладчика, и он обратился за разрешением вмешаться в это дело к Великому Князю Кириллу Владимировичу, и, после того, как это разрешение было ему дано, приступил к расследованию.

Расследование производилось с соблюдением всех правил и навыков, употребляемых, вообще, при производстве следствия. Разумеется, нельзя было производить выемок и полученные документы, не заверенные официальными лицами и, потому, не могут удовлетворять требованиям формального следствия, но соответствуют тем условиям, которые соблюдались ранее при полицейском дознании. Наибольший интерес представляют документы, которые имелись в немецкой полиции.

Лектору удалось осмотреть всё производство по этому делу.

27-го февраля 1920 года в Берлине, из канала, была вытащена женщина, по-видимому, покушавшаяся на самоубийство. Женщина была одета в мужские сапоги, холщёвую рубашку и черную юбку. Она была помещена в Елизабетен-кранкенхауз (одна из старейших немецких больниц, созданная в 1844 году – А.Х.). Возраст её показан около 20 лет; имеется указание, что 23 марта она была свидетельствована двумя врачами, которые дали заключение, что она — душевнобольная. Вследствие этого, она была переведена в психиатрическую больницу.

20-го мая 1922 года жена некоего барона Клейста, обратилась в больницу с заявлением, что она желает взять к себе на содержание больную женщину.

30-го мая она была выписана поэтому из больницы.

9-го июля 1922 года барон А.Г. Клейст произвёл первый опрос больной. Она показала:

«Я прибыла из России, через Румынию, одна. Я переменила одежду, ибо мне казалось, что я преследуема».

Барон Клейст предложил больной из двух написанных им на записке имён одно неправильное зачеркнуть, сказав, что записка будет сейчас же им уничтожена. Он написал «Татьяна» и «Анастасия». Она зачеркнула «Татьяна». Барон Клейст при ней уничтожил записку.

В июле 1922 года больная показала, что она Анастасия Николаевна – младшая дочь Государя Императора.

«Я присутствовала, — сказала она, — когда было избиение, я спряталась за спину Татьяны. Меня спас один солдат, который умер, и с женой его я уехала. Я владею русским языком, но не говорю на нём, так как русские сделали много зла моим близким. Из всех моих близких родственников, я хотела бы повидать мою тётю, Ксению Александровну, которая меня часто называла «Астушей». Четвертого августа было послано письмо с запросом, правильно ли это показание больной. В ответ от князя Долгорукова было получено письмо, что Вел. Кн. Ксения Александровна никогда Анастасию Николаевну «Астушей» не называла.

Далее, больная заявила, что не хочет более скрывать своего брака с Александром Чайковским, с которым она венчалась 18-го января 1919 года по католическому обряду в Бухаресте. Она указала, что 5-го декабря 1918 года у неё родился сын, который назван Алексеем. Она пояснила, что называла себя Анастасией Романской и так записана в католической церкви в метрике о венчании. Муж её был подстрелен на улице в Бухаресте и похоронен на католическом кладбище.

Лектор побывал лично в Моммзен-Санаториум, где содержится больная и говорил с ней в течение двадцати минут. Он застал её очень утомлённой, после операции, произведённой накануне профессором Рудневым, который выскабливал ей локоть, поражённый туберкулёзом.

На вопросы, заданные на русском языке, ответа он не получал. На те же вопросы на немецком языке, он сейчас же получал ответ.

Удалось выяснить следующее факты:

18-го декабря 1921 года надзирательница доставила в больницу номер журнала «Иллюстрирте Цейтунг», в котором находилась статья «Правда об убийстве Царской Семьи» и соответствующие фотографии. Только, после прочтения этого номера, у больной явилось представление, что она – великая княжна Анастасия Николаевна. Профессор Руднев говорил, что у ней голова прострелена: у больной, действительно, имеется рубец за ухом. Когда лектор просил профессора дать об этом письменный отзыв, то ответа на письмо от него не получил. Все четыре раны нанесены больной ножом хирурга – все эти раны туберкулезного происхождения. Удалось точно установить, что зубы больной были вырваны врачом Розенцвейгом. Потеряна больной способность говорить на русском и английском языке и приобретена способность говорить на польском языке. Все эти данные возбуждают сомнение в достоверности показаний профессора Руднева. Последней указывает, что у больной имеется плоская стопа и родинка под правой лопаткой, и объясняет, что хирург профессор Фёдоров, говорил ему, что у Вел. Кн. Анастасии Николаевны была, именно, плоская стопа и родинка под правой лопаткой. Затем, проф. Руднев рассказывает факт, который окончательно рассеял его сомнения, так как этот факт мог быть известен только дочери Государя: в день объявления войны с Германией, в Москве, хирург Руднев прогуливался с Фёдоровым под окнами Кремлёвского дворца. В него кто-то бросил скатанный шарик бумаги. В разговоре с неизвестной женщиной он спрашивал, не может ли она вспомнить, что было в день, когда они находились в Москве. Больная сконфузилась, сказала, что ей стыдно вспомнить и, затем, рассказала, что она с сестрой из окна бросала бумажные шарики в прохожих.

Лектор указывает, что совершенно нельзя давать веры этим показаниям профессора Руднева, так как налицо имеется много родственников, которым не трудно было бы опознать больную.

Великая Княгиня Ольга Александровна её не признала. Это удостоверяет ротмистр Швабэ.

14-го января 1926 года г. Жильяр (воспитатель Цесаревича Алексея – А.Х.) письмом сообщает, что ни он, ни его жена не нашли ничего общего между Анастасией Николаевной и больной. (Лектор оглашает копию письма на имя г. Швабэ). Затем он рассказывает, что госпожа Ратлэр, находящаяся при больной, вела подробный дневник того, что рассказывала больная. Лектору удалось получить этот дневник, он посылал его в Кобург, чтобы получить по нему заключение, но, к сожалению, ответа не последовало. Дневник же был им возвращён г-же Ратлэр, вследствие её требования.

Лектор указывает, что это дело заинтересовало католические круги, в виду того, что сын больной крещён по католическому обряду. Он хорошо знаком с данными следствия об убийстве Царской Семьи, и факт убийства всех дочерей Государя у него не вызывает сомнения. Судя по числу найденных костей от корсетов, всех убитых женщин, включая камеристку, было шесть. Почерк, которым больная подписала расписку, при выходе из Елизабетен-кранкенхауз, в получении обратно предметов одежды, в которой она была доставлена в больницу, не может считаться почерком интеллигентной женщины.

Таким образом, лектор приходит к заключению, что она самозванка, одержимая манией преследования и манией величия.

После кратких прений, собрание, по предложению О. С. Трахтерева, выразило докладчику аплодисментами признательность за интересное сообщение.

«Возрождение» (Париж). № 394, 1 июля 1926.

Примечания:

[1] Кирилл Владимирович (1876-1938) – Великий Князь, контр-адмирал Свиты. В 1922 г. в Париже объявил себя главой русской эмиграции, а в 1924 г. – самозвано Императором Всероссийским Кириллом I в изгнании, что не признали ни Вдовствующая Императрица Мария Фёодоровна, ни Великий Князь Николай Николаевич – главнокомандующий Белой русской армией заграницей.

[2] Куликовский Николай Александрович (1881-1959) – полковник, участник Первой мировой войны в составе 12-го гусарского Ахтырского полка, второй супруг Великой Княгини Ольги Александровны. Супруги не признали лже-Анастасию – Анну Андерсон – своею родственницей. См.: http://archive-khvalin.ru/vnuk-imperatora/