Часть 1

Вступление к статье «Миссионеры дьявола» смотрите….

Чужестранная религиозная “агентура влияния” в России

и борьба с нею накануне и в годы Первой мировой войны и революции

 

Часть первая.

 

ГЕРМАНСКИЙ СЛЕД

 

«Разбуженная» во второй четверти 19-го века социалистами всех мастей и национальностей Германия исподволь стала готовиться в свой первый «поход на восток» за передел мира. Ударным ее отрядом, засланным готовить плацдарм для высадки основных войск на территории Российской Империи, стали различные протестантские секты, возникшие как ядовитые грибы по мановению волшебной палочки-кадуцея. Одной из самых ядовитых поганок стала секта штундобаптистов.

Появившаяся на юге России в конце 60-х годов 19-го века секта штунды в начале своего существования не имела характера особенно вредной секты, так как последователи ее, приняв только некоторые особенности протестантства, посещали православную церковь, принимали ее таинства и не проявляли большой энергии в пропаганде своего лжеучения, но с течением времени, когда секта эта начала глубже проникать в массу простого народа, приверженцы ее стали проявлять значительную уверенность и открыто пропагандировать свое лжеучение, стараясь совращать православных в секту и пользуясь для этого всеми возможными средствами.

В конце 80-х годов, как сообщал Министерству Внутренних Дел Обер-Прокурор Св. Синода, обнаружились явления, свидетельствующие о крайнем вреде этой ереси. Последователи ее уже не стеснялись публично восхвалять свое лжеучение и даже позволяли себе относиться к православным священникам крайне враждебно; являясь на воскресные собеседования священников, с дерзостию порицали слова последних, называли их богохульниками и, обращаясь к присутствующим на собеседовании православным, советовали им не верить учению их духовных отцев; открыто глумились над православною верою, иконами и таинствами, а некоторые из штундистов отрицали Божество Христа Спасителя и таинство брака, признавая лишь браки по духу. В среде штундистов появились так называемые «пророчицы», с которыми последователи этого учения, подобно хлыстам, открыто развратничали. Неуважение к православным храмам доходило до того, что сектанты позволяли себе в них безчинствовать.

В своем учении штундисты проводили социалистические и коммунистические принципы, уверяя, что через 30 лет вся Россия примет их учение, уничтожатся церкви, священство, составится братство и тогда все имущество будет общее. Распространяя такие предсказания между крестьянами, они приобретали в среде этого населения массу последователей, утверждая, что если в общий раздел войдут все земли казенные и бывших помещиков, то им придется земли гораздо более, чем они имеют теперь.

Такой, безусловно, вредный как в религиозном, так и в политическом отношениях характер учения штундистов, близко граничащий с учением социалистов, а также быстрое его распространение среди крестьян в губерниях южной полосы России, обратили ВЫСОЧАЙШЕЕ внимание ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и вызвали со стороны духовного ведомства целый ряд мер, направленных к противодействию штундистской пропаганде.

В 1884 г. Св. Синод признал необходимым поручить Митрополиту Киевскому пригласить в Киев Преосвященных Юго-западных епархий, дабы при личном совещании с ними обсудить: какие можно предпринять наиболее действительные меры к ослаблению в крае иноверия вообще и штундизма в особенности. Прибывшими для этой цели в Киев Преосвященными были выработаны следующие постановления:

1) В духовных семинариях Юго-западного края ввести преподавание о местных ересях с подробным изложением исторических сведений о них и в особенности о штундизме с тем, чтобы при этом преподавании воспитанникам старших классов тщательно были разъяснены самые способы собеседований с заблуждающимися.

2) Составлять и распространять в народе сочинения и печатные листки, содержащие в себе благоразумное обличение иноверческих учений, и, вместе с тем, общедоступное изложение тех частей православного учения, которые отвергаются или извращаются сектантами.

3) Усилить миссионерскую деятельность против раскола вообще и штундизма в особенности, назначив для сего особых миссионеров из способных и благоразумных священников, а также из благонадежных светских лиц, с тем, чтобы эти миссионеры, входя в устное собеседование с сектантами, старались действовать в особенности на вождей секты, дабы поколебать их значение в глазах последователей.

4) Совращенные в штундизм или иную секту, а тем паче совратители, если последние принадлежат к православной церкви, должны прежде всего подлежать увещанию приходского священника, в случае безуспешности увещаний, священник может пригласить кого-либо из искусных в слове соседних священников, для совокупного с ними увещания, если и сие вторичное увещание не достигнет цели, увещатели доносят о том Архиерею, который делает распоряжение о производстве третьего увещания совратившимся, поручая оное местному Благочинному с теми же увещателями.

5) В приходы, зараженные штундою и сродными с нею сектами, определять священников лучших во всех отношениях; если скудно их содержание, то давать им пособие из епархиальных сумм, а в случае неимения их, испрашивать таковые у Св. Синода.

6) В приходах, зараженных штундою и сродными с нею сектами, священники, или под их наблюдением другие способные к тому члены причта должны читать пред народом Священное Писание, особенного Нового Завета, останавливаясь преимущественно на разъяснении тех мест Писания, на коих штундисты и другие сектанты стараются утвердить свое лжеучение.

7) Чтобы бедные не увлекались приманкою корысти в штундизм и другие секты, располагать церковно-приходские попечительства усиливать сбор денег на приходские нужды и употреблять оные, между прочим, на пособия бедным прихожанам, а также давать или указывать сим последним занятия, которыми бы они могли содержать себя.

Данные постановления Преосвященных были, с утверждения Святейшего Синода, тогда же приведены в исполнение, причем Синод признал необходимым строжайшее преследование виновных как в распространении штундизма, так и в привлечении к нему лиц православного исповедания, посредством проповеди или иными способами.

В результате Синодальный Обер-Прокурор входил в сношение с Министром Юстиции, который с своей стороны, разделяя такое предположение Синода, циркулярно предписал Прокурорам Судебных Палат сделать распоряжение, чтобы подведомственные им члены прокурорского надзора имели самое строгое наблюдение за неотлагательным возбуждением, а также скорейшим и правильным производством и разрешением дел о штундистах.

В 1888-ом году для той же цели Св. Синодом были преподаны Епархиальным Преосвященным особые правила об устройстве миссий и о способе действий миссионеров и пастырей церкви по отношению к раскольникам и сектантам для всеобщего руководства и повсеместного применения по епархиям, где имеются раскольники и сектанты.

К сожалению, все означенные мероприятия, предпринятые духовным ведомством к ослаблению штундизма и к противодействию успехам штундистской пропаганды, оказались недостаточными для прекращения этого зла. Поэтому и в виду последовавшей во всеподданнейшем отчете одного из Губернаторов за 1888-ой год о состоянии вверенной ему губернии ВЫСОЧАЙШЕЙ отметки о необходимости принять все меры к искоренению сказанной ереси Св. Синод, независимо вышеупомянутых распоряжений, признал необходимым предписать Епархиальным Преосвященным:

а) иметь бдительный надзор за точным исполнением со стороны духовенства указанных всех мер повсюду, где существует штунда или какие-либо рационалистические секты, разъясняя при сем духовенству неотложную необходимость усугубить ревность к утверждению чад православной церкви в знании истин святой веры и к ограждению их от всяких лжеучений и указывая вместе с сим и на тяжесть ответственности пред Богом, церковию и отечеством за нерадение о духовном благе вверенных им Богом паств;

б) назначать в приходы, зараженные штундою или другими вредными сектами, членов причта, в особенности же священников, из лиц, по образованию и нравственным качествам наиболее соответствующих требованиям пастырского и церковного служения; почему, в случае появления в каком-либо приходе последователей штунды, священно и церковно служители таких приходов, оказавшиеся неспособными для борьбы с лжеучением или неблагонадежными в других отношениях, должны быть немедленно заменены лицами, более достойными и полезными;

в) вменить духовенству в непременную обязанность о всяком случае появления в приходе какого-либо лжеучения безотлагательно доносить непосредственно Преосвященным, минуя благочинных и Консистории, в тех видах, чтобы по таковым донесениям они, Преосвященные, имели возможность немедленно делать соответствующие распоряжения;

г) предложить и секретарям Консисторий поступать таким же образом, если во входящих в Консистории бумагах будут усмотрены какие-либо указания на появление где-либо в епархии проповедников лжеучений, внушив им при сем, чтобы дела сего рода имели производство в одном месте по непосредственному их, Преосвященных, указанию.

При этом в указах по данному предмету Епархиальным Преосвященным Св. Синод выразил уверенность, что в виду угрожающей чадам святой церкви опасности от многочисленных и крайне разнообразных по религиозным направлениям иноверческих толков и сект, повсеместно разсеянных по России, и сами Преосвященные, независимо от обычного по сим делам производства, примут в них непосредственное и живое участие: а) настойчивым требованием от духовенства дружного, в духе веры и кротости, действования против лжеучителей и лжеучений; б) личным при обозрении епархий и чрез архипастырские наставления и послания, приглашением вверенных им паств твердо и неуклонно держаться истин православной веры и свято-отеческих преданий; в) архипастырскою попечительностию о благоустройстве церковно-приходских школ и распространении в народе церковной грамотности и г) неопустительным наблюдением за благоговейным и согласным с церковным уставом, совершением богослужения.

По мнению Обер-Прокурора, Действительного Статского Советника К.П. Победоносцева, данные распоряжения Св. Синода, при разумном и добросовестном исполнении их приходским духовенством, могли содействовать укреплению в народе православной веры и церковности и ослаблению существующих раскольнических и еретических сект.

Однако распоряжения эти окажутся безсильными прекратить штундистскую пропаганду, если духовенство в борьбе со штундою не встретит надлежащего содействия со стороны всех местных властей. Только при совокупных твердых мерах, своевременно предпринимаемых духовными и гражданскими властями, штундистская пропаганда может, как это полагал и Св. Синод, исчезнуть безследно.

Стремясь усилить взаимодействие между церковными и гражданскими властями в деле противодействия штундистам, со своей стороны, Министр Внутренних Дел, Статс-Секретарь Дурново распространил по подведомственным ему губернским учреждениям секретный циркуляр от 29 сентября 1889 г. за № 28, в котором считал «необходимым… принять все …меры к преграждению дальнейшего распространения этой вредной ереси путем разъяснения чинам губернской администрации и полиции той опасности для православной церкви и существующего государственного порядка, какая угрожает дальнейшим распространением штундизма в среде православного населения, при чем строго подтвердить, дабы в тех местностях, где существует штунда, отнюдь не допускалось какие-либо послабления сектантам и всеми зависящими от них способами оказывалось православному духовенству полное содействие и возможная помощь в его деятельности к ослаблению и прекращению столь вредного лжеучения». (РГИА ДВ, Ф. 702, оп. 3, д. 7, лл. 94-96).

С одной стороны, совместное противостояние церкви и государства штунде стало приносить свои плоды, с другой – приходилось учитывать изменения общественной жизни и совершенствовать законодательную базу, исходя из интересов народа и страны. По закону от 3 мая 1883 г. сектантам была дарована «свобода совести» лично исповедовать их верования. Практика потребовала внесение уточнений в закон, что и было исполнено. В своем циркулярном письме от 3 сентября 1894 г. за № 24 Министр Внутренних Дел, статс-секретарь Дурново сообщал всем губернаторам следующее:

«Комитет Министров, подвергнув обсуждению представленные Министром Внутренних Дел объяснения по Высочайшим отметкам, последовавшим во всеподданнейшем отчете Киевского, Подольского и Волынского Генерал-Губернатора за 1889-93 гг. по вопросу о борьбе со штундою и находя,

1) что в законе 3 мая 1883 г. не содержится разъяснение сект на более или менее вредные, вследствие чего последователи штунды, признанной особо вредною как Св. Синодом, так и гражданскою администрациею, могут разсчитывать на те права и льготы, которые предоставлены обыкновенным раскольникам, самое же преследование их деяний на почве означенного закона представляется крайне затруднительным;

2) что молитвенные собрания штундистов, как это выяснено продолжительным наблюдением за развитием штунды в Юго-Западном крае, внося смуту в жизнь местных приходов, не только способствуют укреплению этих сектантов в их религиозных убеждениях, но и служат самым удобным способом распространения штундистского лжеучения среди православных и, наконец,

3) что, хотя принятыми в последнее время Киевским, Подольским и Волынским Генерал-Губернатором особыми мерами, состоящими между прочим, в запрещении молитвенных собраний последователей секты штунд, достигнуты весьма благоприятные последствия, а между тем такие распоряжения основывались исключительно на полномочиях, предоставленных Генерал-Лейтенанту Графу Игнатьеву, как главному начальнику края, положением об охране Государственного порядка и общественного спокойствия, и едва ли могут быть применяемы в тех местностях, на которые положение это не распространяется, — полагал предоставить Министру Внутренних Дел, по соглашению с Обер-Прокурором Св. Синода, объявить секту штунд более вредною, с воспрещением штундистам общественных молитвенных собраний.

Означенное положение Комитета удостоено в 4 день Июля сего года Высочайшего утверждения.

По сим основаниям и принимая во внимание, что Государственный Совет, при обсуждении проекта закона 3 мая 1883 г. (Журнал Соединенных Департаментов Законов, гражданских и духовных дел от 19 марта 1883 г. № 25), определение вопроса о том, к последователям каких именно сект может быть применен означенный закон, предоставил Министру Внутренних Дел, по предварительном о том соглашении с Св. Синодом, а также имея в виду, что по имеющимся как во вверенном мне Министерстве, так и в Духовном Ведомстве, сведениям, последователи секты штунд, отвергая всецерковные обряды и таинства, не только не признают никаких властей и возстают против принятия присяги и военной службы, уподобляя верных защитников престола и отечества разбойникам, но и проповедуют социалистические принципы, как например: общее равенство, раздел имущества и т.п. и что учение их подрывает в корне основные начала православной веры и русской народности, я, согласно состоявшемуся и сообщенному мне ныне Статс-Секретарем Победоносцевым определению Св. Синода, и с своей стороны признаю секту штунд одною из наиболее опасных и вредных в церковном и государственном отношениях.

Сообщая об этом Вашему Превосходительству, во исполнение вышеприведенного Высочайшего повеления, для надлежащего руководства, считаю необходимым пояснить, что за сим права и льготы, дарованные законом 3 мая 1883 г. раскольникам менее вредных сект, не могут быть применяемы к штундистам и что всякое общественное молитвенное их собрание отнюдь не должны быть допускаемы на будущее время под опасением привлечения виновных к строгой судебной ответственности в установленном для сего порядке». (РГИА ДВ, Ф. 702, оп. 3, д. 7, лл. 94-96).

Противоборство со штундою не прекращалось ни на минуту. Шла кропотливая повсеместная работа государственного механизма: из столицы во все уголки Империи, где появлялись или могли появиться сектанты, отправлялись разъяснительные документы, отступления от закона со стороны местных властей, если они случались, устранялись верховной властью, пресекались попытки русских адептов секты представить себя на местах подпадающими под закон 27 марта 1879 г. о духовных делах немцев-баптистов, которым не чинилось никаких препятствий в отправлении их духовных нужд. Иное дело – совращение русских православных людей в штунду. Государственные и церковные власти четко разделяли: что немцу хорошо, то русскому – смерть. И надо отметить, что церковно-государственная политика в этом вопросе не менялась при смене руководителей и начальников в центре и в губерниях.

Ставший вместо Дурново Министром Внутренних Дел Горемыкин письмом от 13 августа 1899 г. за № 27 разъяснял губернаторам, что еще Циркулярным предложением от 20 октября 1874 г. за № 576, Министерство Внутренних дел поставило в известность Начальников губерний о тех главных основаниях и соображениях, которые имелись в виду при издании закона 19 апреля 1874 года о метрической записи раскольников. Целью издания этого закона было приведение раскольников к более нормальным и согласным с началами государственного благоустройства условиям семейной жизни.

Указанная цель издания закона, предупреждая истолкование его в смысле льготы, или расширения прав сектантов должна была устранить возможность каких-либо сомнений в том, что принадлежность раскольников к сектам более или менее вредным не может иметь значения в отношении их регистрации.

Между тем из полученных в Министерстве в последнее время сведений, говорилось в циркуляре Министра, усматривается, что некоторые полицейские управления, руководствуясь ВЫСОЧАЙШЕ утвержденным 4 июля 1894 года положением Комитета Министров о признании штундизма одного из наиболее вредных сект русского раскола, отказывают последователям этой секты в записи браков их, совершенных по штундистскому обряду, в установленные законом 19 апреля 1874 г. метрические книги.

Вследствие этого и в предупреждение неоднократно заявлявшихся штундистами противозаконных притязаний на применение к ним, как исповедующим баптистское вероучение, закона 27 марта 1879 г. о духовных делах немцев баптистов, Министр уведомлял губернаторов для руководства на будущее время, что полицейские управления не должны отказывать штундистам в записи браков их в установленные законом 19 апреля 1874 г. метрические книги в тех, конечно, случаях, когда заявляющие о своем браке принадлежат к секте от рождения, т.е. когда над ними не было совершаемо никаких таинств православной церкви. (РГИА ДВ Ф. 1, оп. 5, д. 1220, л. 19).

За прошедшие со времени появления штундизма в России тридцать лет сектанты на волне общегосударственной кампании по освоению Дальнего Востока добрались от ее западных границ до восточных, где продолжили свое разрушительное дело.

Письмом от 16-го июля 1897 г. за № 3627 Военный Губернатор Приморской Области по Южно-Уссурийскому переселенческому Управлению уведомил Приамурского Генерал-Губернатора в том, что в этом году в Южно-Уссурийский край прибыло 5 семейств штундистов из Таращанского уезда Киевской губернии и их поселили в одной деревне — Тарасовке, Ивановской волости, куда в дальнейшем планируется селить штундистов-переселенцев и просит выйти с ходатайством на имя Министра Внутренних Дел о том, чтобы в дальнейшем штундистов в край не направляли.

По этому поводу завязывается активная переписка между всеми заинтересованными сторонами: сколько православных семейств в деревне (всего — 7), далеко ли живет священник, каким образом установит надзор за штундистами полицмейстер и т.д. Наконец, 23 февраля 1898 г письмом за № 1103 МВД уведомило Приамурского Генерал-Губернатора о том, что Губернаторам Европейской России при образовании переселенческих партий предложено иметь в виду мнение о нежелательности допущения штундистов к переселению в Южно-Уссурийский край. В 1899 г. картина повторяется: ожидается прибытие свыше 6 тыс. переселенцев и среди них могут быть, по имеющимся сведениям, штундисты. Зав. переселенческим делом в Уссурийском крае Приморской области Н. Гондатти спрашивает Приморского Губернатора: что делать?

Забил тревогу и Преосвященный Евсевий, епископ Владивостокский и Камчатский. Почти в аналогичных письмах на имя Военного губернатора Приморской области от 28 мая 1899 г. за № 350 и на имя Приамурского Генерал-Губернатора от 31 мая 1899 г. за № 371 он сообщает, что в Южно-Уссурийском крае в селениях Тарасовке и Ивановке появились штундисты, которые распространяют свое лжеучение среди православных жителей названных сел.

Распространителями секты явились крестьяне Емельян Хиль, Макар Чернявский, Еремей Гусак и Даниил Людвиг. Вредное влияние секты успело уже сказаться. По заявлению благочинного при-Лефинского участка, переселившиеся в 1897 году из Киевской губернии в деревню Тарасовку штундисты новоселы за последнее время совратили в свою секту почти всех православных старожилов названной деревни, проникли даже в соседнюю деревню Ширяевку и в приходы Анучинский и Ляличенский.

Меры вразумления, которые предпринимал против штундистов местный священник Василий Рождественский и благочинный священник Александр Охлопков, оказались не действительными. Штундисты остаются упорными в своем лжеучении, а некоторые из них (Иеремия Гусак) не стесняются открыто выражать, что они здесь не уязвимы: «В России с нами близко жил священник, — говорят они, — приезжали миссионеры и Архиерей и то сделать ничего не могли, а здесь и подавно ничего не сделают».

Факт появления и распространения штунды путем совращения в нее православных установлен не только священником и местными села Тарасовки властями, а равно и приставом Верхне-Уссурийского участка Южно-Уссурийского округа, который производил по этому поводу дознание. Штундистов знают и не могут долго терпеть в своей среде и жители названных сел.

Так как штундистская секта более других вредна и опасна для православных, что признано и Правительством (Высочайше утвержденное 4 июля 1894 г. Положение Комитета Министров — Указ Св. Синода, от 29 декабря 1894 года № 8), а также и потому, что ограждение от штунды православных Владивостокской епархии желательно и необходимо не только в настоящем, но и в будущем, Владыка просит Генерал-Губернатора на основании ст. 24 Устава Духовных Консисторий «не отказать придти на помощь в борьбе с сектою принятием решительных мер особенно против тех ее последователей, которые обольщают своим лжеучением православных, наносят непоправимый вред церкви при устройстве своего положения могут быть небезопасными и для Государственного строя, не признаете ли, Ваше Высокопревосходительство, возможным сделать распоряжение о выселении штундистов в одно место, где бы они были лишены возможности постоянно сообщаться с православными и вредно влиять на них и, наконец, если можно, принять вообще меры против переселения в Южно-Уссурийский край штундистов из южных губерний Европейской России. Если только будет им открыт свободный доступ сюда, я имею серьезное основание опасаться, что они принесут много бед с собою; местное духовенство, по разным причинам, безсильно с ними бороться, а новоселы нередко так не тверды в своих религиозных убеждениях, что без особых усилий подпадают всякому новому религиозному веянию и влиянию» (РГИА ДВ Ф. 1, оп. 5, д. 1220, лл. 116-117 об.; Ф. 1, оп. 7, д. 470, л. 2).

После письма Владыки власти дают указания по команде: пристав Верхне-Уссурийского участка объезжает деревни штундистов — Ивановку, Ширяевку, Варваровку, Тарасовку. Начал внушения, что штунда преследуется по закону. Это возымело действие: штундисты прекратили пропаганду, православные перестали с ними контактировать. Переселить штундистов пристав предлагает на р. Улахэ рядом со староверами в 100 верстах от деревни Сысоевки. Переселение предлагает осуществить в течение года, чтобы люди смогли подготовиться и завершить все дела на прежнем месте.

На основании донесения пристава Начальник Южно-Уссурийского округа 4-го августа 1899 года направляет Военному Губернатору Приморской Области секретный рапорт, где, в частности, говорится: «… как предполагаемое выселение штундистов из деревни Тарасовки на р. Улухэ, так и вообще всякое насильственное переселение очень тяжело отзывается по материальной стороне крестьянина-колониста, успевшего сродниться и с местностью и с жизненными условиями. Очень жаль, что убедительность пастырей в ложном направлении того или иного учения среди невежественной массы быстро подчиняющейся влиянию как добра, так и зла, не достигает своей цели не только среди довольно сложного учения штунды, но и среди простого язычества, как например, по вопросу о таких малолетних корейцев. Я позволяю себе сомневаться, чтобы в Округе существовали когда-либо рационально поставленные духовные собеседования против лжеучения. Вероятно, это происходит от недостатка образованного духовенства, но мне хорошо известно в настоящее время, что состязательный характер им совершенно не допускается и вся деятельность в таких случаях ограничивается обычными угрозами закона и предстоящими показаниями, т.е. мерами чисто полицейскими.

Мне казалось бы, что прежде переселения крестьян д. Тарасовки по Улахэ, не будет ли признано возможным командировать в д. Тарасовку образованного и гуманного священника для ведения собеседования со штундистами, о чем я и ходатайствую пред Вашим Превосходительством и при этом докладываю, что при личном разговоре с штундистами я вынес впечатление, что они вполне признают высшую государственную власть со всеми ея преррогативами, но не признают наше Православное духовенство за то, что они (л.17 об.) за все религиозные требоисправления получают деньги со своих пасомых». (РГИА ДВ Ф. 1, оп. 5, д. 1220, лл. 17-20).

Прокурор произвел следствие и отправил материалы на заключение в Консисторию. Копия дела направлена Военному Губернатору Приморской Области Н.Л. Гондатти, который по прочтению делает свои памятные заметки, приобщенные вместе с письмом Прокурора Владивостокского Окружного суда:

«1. Против штундистов, распространяющих свое лжеучение, возбуждено дело священником с. Ивановского, предварительное следствие произведено и оно препровождено г. Прокурором Владивостокского Окружного суда 5 августа с.г. за № 4635 на Заключение Владивостокской Духовной Консистории, от которой еще не получено никакого ответа.

2. На основании существующих законоположений распространение лжеучений преследуется законом и поэтому в распоряжении духовного начальства всегда имеются средства к прекращению совращения.
3. Что же касается административных мер, то: выселение штундистов из мест, где им разрешено поселиться местной же администрацией, будет незаконно и к тому же не достигнет цели: теперь так быстро заселяется край, что места, пустынные в настоящее время, чрез два-три года будут заняты переселенцами и тогда штундистов опять придется выдворять неизвестно куда.
4. Штундисты переселяются сюда с ведома Министерства Внутренних Дел, поэтому если духовная власть признает нежелательным появление здесь таких сектантов, то она может обратиться к Прокурору Святейшего Синода, чтобы тот вошел в сношение с подлежащими ведомствами о запрещении штундистам переселяться в наш край; в бытность Генерал-Губернатором Генерал-Лейтенанта Духовского, последний входил с представлением о закрытии для штундистов Уссурийского Края, но судя потому, что в текущем году Министерство разрешило нескольким семьям сюда придти, видно, что представление не было уважено.
5. Со своей стороны местная администрация предложила земской полиции не ослабно следить за тем, чтобы штундисты не распространяли своего вредного учения». (РГИА ДВ Ф.1, оп. 7, д. 470, л. 27).

После получения заключения из Владивостокской Духовной Консистории, Прокурор 3 ноября 1899 года направил дело Мировому Судье. При рассмотрении дела о совращении православных сектантами-штундистами Суд исходил, в частности, из следующих законоположений.

Устав о предупреждении и пресечении преступлений гласил:

Ст. 37. Когда открываются совращения и совращенные, то епархиальное начальство, на основании предписанных ему правил, действует мерами вразумления, входит в сношение с гражданским начальством и доносит Св. Синоду.

Ст. 38. Отступившим от православной веры лицам воспрещается впредь до возвращения их в православие, иметь жительство в имениях их населенных православными. Имения сии берутся, на все сие время, в опеку, которая должна учредиться и действовать (л. 135) на основании существующих постановлений; но в ней не могут участвовать ни муж отступившей от православия, ни жена изменившего православию.

Применялась также статья из 16-го тома Устава уголовного судопроизводства:

Ст. 1006. Предварительное следствие по делам о совращении из Православия или отступлении от веры христианской начинается не иначе, как по требованию духовного начальства.

Сектанты преследовались и на основании соответствующих статей Устава о предупреждении и пресечении преступлений:

Ст. 34. Наблюдение и все по таковым делам (ст. 38) распоряжения возлагаются на Министерство Внутренних Дел, которое в то же время собирает сведения о семействе лица, отступившего от православия, и если окажутся малолетние дети, то о мерах к охранению их православия представляет на усмотрение Его Императорского Величества установленным порядком.

Ст. 36. Как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер, запрещается отступить от нее и принять иную веру, хотя бы то и христианскую.

Дело тронулось: Военный Губернатор Приморской области Н.Л. Гондатти сообщает рапортом 13 ноября 1899 г. за № 2326 Приамурскому Генерал-Губернатору, что относительно штундистов предварительное следствие произведено Прокурором Владивостокского Окружного Суда еще 5-го августа с.г. за № 4635 и отправлено на заключение Владивостокской Духовной Консистории. Распространение лжеучений преследуется законом (ст. 196 Уложен. о наказ.), само же возбуждение преследования за «сектаторство» предоставлено Духовной власти (ст. 1006 Уст. уголов. суд.), выселять же штундистов Гондатти считал безсмысленным, так как край в целом заселялся быстрыми темпами и скоро совсем изолированных мест не окажется.

Еще раньше, бывшим Приамурским Генерал-Губернатором Генерал-Лейтенантом С.М. Духовским письмом от 12 ноября 1897 г. за № 8439 было возбуждено перед МВД ходатайство о запрещении переселения в Южно-Уссурийский край штундистов. Поэтому в 1899 г. в край приехало только 3 семьи, которых предложено поселить в отдаленные либо Ольгинский район либо в Тарасовке под наблюдение земской полиции. 20 декабря 1899 г. за № 433 из МВД поступило СЕКРЕТНОЕ сообщение на имя Приамурского Генерал-Губернатора, что штундистов пытаются не допускать в переселенческие партии, но так как они часто скрывают свою принадлежность к секте, то выявлять их надо уже на месте, селить либо отдельно от православных, либо, при невозможности, в тех местах, где есть храмы и священники. Властям предписывается всецело помогать Епархиальному начальству. (РГИА ДВ Ф. 1, оп. 5, д. 1220, лл. 125-125 об.).

5 февраля 1900 года Приамурский Генерал-Губернатор направил Военному Губернатору Приморской Области секретное ОТНОШЕНИЕ Министерства Внутренних Дел от 20 декабря 1899 года за № 433 о мерах против штундистов:

«Вследствие сообщенных Обер-Прокурором Святейшего Синода сведений о вредной деятельности переселившихся в Южно-Уссурийский край штундистов, открыто распространяющих свое вероучение и совративших уже несколько крестьянских семейств в дер. Ивановке, Тарасовке и Ширяевой, мною приняты меры к неуклонному исполнению распоряжения о невключении этих сектантов в уссурийские переселенческие партии. Требование это, при условии, самой тщательной проверки, непринадлежности к штунде не исключает однако возможности проникновения в край последователей этого вероучения, в виду особой тщательности, с которой они скрывают свое сектантство, чтобы получить разрешение переселиться.

Вследствие сего считаю долгом просить Ваше Высокопревосходительство сделать распоряжение о водворении штундистов, которые будут обнаружены в составе уссурийских переселенческих партий в местностях, наиболее удаленных от православного населения и лишь в случае выяснившейся невозможности устроиться в этих местах, приселять таких, лишь по предварительном сношении с епархиальным начальством к обществам, где имеются храмы и возможен близкий и деятельный надзор причта и администрации. Независимо от сего, покорнейше прошу Ваше Высокопревосходительство вменить подведомственным Вам чинам в обязанность о всех обнаруженных случаях распространения штундистами своего вероучения немедленно извещать епархиальное начальство и оказывать ему особое содействие к пресечению этой пропаганды и привлечению виновных к законной ответственности» (РГИА ДВ Ф. 1, оп. 4, д. 1928, л.3).

Иногда монархисты «не по разуму» пытаются поставить в вину Царю-Мученику его якобы бывшее отступление перед потрясениями бунта 1905-го года и дарование в результате этого «свобод», «веротерпимости» и даже в связи с образованием Государственной Думы изменение самого характера монархии – с самодержавного на конституционный. Однако при этом «младомонархисты», с одной стороны, переносят реалии нашего времени на эпоху Государя Императора Николая Второго, а с другой – попадаются на удочку либеральной и социалистической пропаганды начала 20-го века, выдававшую желаемое за действительное.

Как явствует уже из трудов тогдашних солидных юристов, например, обобщающего исследования П.Е. Казанского «Власть Всероссийского Императора» (Одесса, 1913), принцип верховной власти в результате реформ 1906-го года не изменился. Во-вторых, закон о веротерпимости, закрепляя сложившееся к тому моменту реальное положение дел, закрепил за каждым гражданином Российской Империи право на личное исповедывание той или иной веры, при сохранении господства Православия, но не позволял публичной пропаганды сектантства, тем более среди русского православного народа. Были также определены секты, в частности и штундобаптизм, деятельность которых представляла угрозу для национальной безопасности.

Стремясь расширить свою деятельность, дальневосточные штундисты всячески мимикрировали, обращались с жалобами в столицу на деятельность местных властей, дававших им отпор на законных основаниях. Архивные дела сохранили массу такой переписки.

В одном из дел содержатся документы об отказе в регистрации Лутковской общины баптистов на основании угрозы порядку со стороны их учения. Власти Приамурского Генерал-Губернаторства были обезпокоены пропагандой баптизма среди молодых казаков, отказывающихся потом присягать на верность ЦАРЮ И ОТЕЧЕСТВУ и брать в руки оружие. В официальных бумагах от 5-го февраля 1912 г. за № 2009 в Министерство Внутренних Дел от Начальника Края содержится просьба к вышестоящему начальству не допускать секту в казачьи войска. Со своей стороны в МВД жаловались и сектанты. На основании всех изученных материалов Министр в своем письме от 22 мая 1912 г. за № 4785 на имя Приамурского Генерал-Губернатора Н.Л. Гондатти вынес окончательный вердикт:

«Прежде всего я не мог не обратить внимания, что в производстве дела об отпадении учредителей названной общины от Православия, оформлением коего было обусловлено разсмотрение вопроса об учреждении их общины, со стороны местной административной власти допущено существенное отступление от порядка, регулирующего совершение вероисповедных перемен и заключающееся в том, что дело это, возбужденное просителями в августе 1910 г., в течение более года не получало разрешения, между тем как по прямому смыслу ВЫСОЧАЙШЕ утвержденного 25 июня 1905 г. Положения Комитета Министров и основанного на нем циркуляра Министерства от 18 августа того же года, за № 4628, на производство в губернских учреждениях дел об отпадении от Православия положен месячный срок, который, таким образом, и должен почитаться крайним пределом, в течение коего производство по такого рода делам должно быть завершено.

Что же касается затем непосредственно дела о легализации самой общины Лутковских сектантов, то я считаю себя прежде всего обязанным заметить, что с точки зрения закона 17 октября 1906 г. образование отпавшими от Православия сектантами религиозных общин составляет их право и осуществление его, по точному смыслу того же закона, обуславливается лишь соблюдением известных требований чисто формального свойства и принадлежностью данной группы сектантов к невоспрещенному вероучению.

Поэтому, при соответствии учредителей общин указанным требованиям, вопрос о признании за гражданскою властью права отказа в регистрации последних, по мотивам не находящим себе прямого выражения в законе, в принципе подлежит разрешению в отрицательном смысле.

За всем тем однако, обращаясь к разсматриваемому данному частному случаю и принимая во внимание совершенную исключительность обстановки его как по условиям места, и всей совокупности обнаруженных губернскою властью особенностью Лутковских сектантов, резко проявляющих отрицательные стороны своего учения, не исключая тенденции даже и прямо противогосударственного направления, и тем самым вызывающих сомнение в возможности вообще отнесения этой группы сектантов к числу последователей дозволенного учения, именем коего они по-видимому лишь прикрываются, — я и с своей стороны, в виду наличности таких обстоятельств, и руководствуясь ст. I Уст. о Пред. и Прес. Прест., возлагающей на губернское начальство обязанность предупреждать и пресекать всякие действия, клоняшиеся к нарушению должного к вере уважения и общественного порядка и спокойствия, не усматриваю оснований к отмене распоряжения Военного Губернатора Приморской области об отказе в легализации общины этих сектантов и в соответствии с сим оставляю жалобу их на таковой отказ без последствий» (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 425, лл. 7-8).

Данное дело получило еще и потому такой общественный резонанс, что станица Лутковская была казачья. На Дальнем Востоке казаки пользовались значительными привилегиями как служивое сословие. Лутковские же казачки-сектанты хотели иметь все полагающиеся им по закону льготы и права, а вот обязанности исполнять не хотели, ссылаясь на то, что мол брать в руки оружие и защищать Отечество им новая штундистская «вера» не велит. Понимая, что в приближающейся «битве народов» с такими вояками много не навоюешь, Войсковой Наказной Атаман Амурского и Уссурийского казачьих войск своим распоряжением исключил 30 семей казаков-баптистов из войскового сословия с представлением в течение 6-ти месяцев приписаться к какому-либо городскому или сельскому обществу. Либо ты казак и имеешь право на положенные тебе льготы, либо ты состоишь в другом сословии и получаешь причитающееся тебе по закону ((РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 425, л. 118 об.).

С обострением политической обстановки в Европе и подготовкой ведущих держав к Первой мiровой войне усиливается деятельность штундистов в стране и на Дальнем Востоке в частности.

Военный Губернатор Приморской области 7 ноября 1913 года направляет Представление Приамурскому Генерал-Губернатору о том, что проживающий в г. Никольск-Уссурийский поселянин собственник Саратовской губернии адвентист ГЕНРИХ ПЕТР ГЕНРИХОВИЧ ГЕБЕЛЬ ведет пропаганду сектанства и совращает православных в секту «адвентистов седьмого дня», и просит запретить Гебелю пребывание в области на основании п. 16 ст. 19 правила о местностях, объявляемых на военном положении (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 452, лл. 1-1 об.).

Приамурский Генерал-Губернатор Н.Л. Гондатти 22 ноября 1913 г. обращается к Преосвященному ЕВСЕВИЮ высказать свою точку зрения. В письме № 4061 от 11 декабря 1913 г. Владыка сообщает о вредной пропаганде Гебеля в селах края и его выступлениях против Православия и поддерживает идею о выселении Гебеля за пределы епархии. Гондатти в письме № 17 от 14 января 1914 г. запрашивает мнение Министра Внутренних Дел. В ответе № 1765 от 20 февраля 1914 г. Министр ссылается на п. I отд. II ВЫСОЧАЙШЕ утвержденного 11 февраля 1905 г. Положения Комитета Министров, по которому «правила усиленной и чрезвычайной охраны к делам религиозного свойства не применимы». И хотя на местности, объявленные на военном положении, этот пункт не распространяется, и сектанта можно было бы выслать, Министр склоняется к другому решению: поскольку высылка только укрепила бы авторитет Гебеля среди единоверцев, поэтому: «наиболее целесообразным представлялось бы установить за деятельностью таких лиц самого тщательного наблюдения и в случае обнаружения в их деятельности незакономерных проявлений, привлекать их к уголовной ответственности» (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д 452, лл. 3-3 об., 6 об.-7).

Рукою Гондатти против этого пункта помечено: «СОВЕРШЕННО СОГЛАСЕН». Канцелярия Приамурского Генерал-Губернатора поставила об этом в известность Военного Губернатора Приморской Области СТАШЕВСКОГО, а тот в свою очередь отдал распоряжение Начальнику Полиции в Приморской Области.

Началось расследование появления в крае «Дальневосточного отдела союза русских баптистов». Первый запрос поступил из МВД Департамента Духовных Дел. Военный Губернатор Приморской Области Сташевский сообщил Генерал-Губернатору Гондатти, что официально и законно такой Союз не зарегистрирован, и что, по его мнению, во главе нелегальной организации стоит тот же Гебель. (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д 452, л. 16).

В Представлении Военного Губернатора Приморской Области, генерал-лейтенанта Сташевского от 10 февраля 1915 г. № 6770 в Департамент Духовных Дел МВД (копия Приамурскому Генерал-Губернатору) в ответ на отношение от 9 января 1915 г. за № 0216 подробно излагалась история появления в крае баптизма, который тесно смыкался с штундою, выступая с последней до такой степени единым фронтом, что провести четкую грань между адептами этих протестантских течений порой не представлялось возможным.

В дополнение к сообщениям своего предшественника от 23-го декабря 1911 г. за № 291-1, 19-го марта 1912 г. за № 134-1, 19 января 1913 г. за № 4246 и 10 мая 1913 г. за № 104-1, Военный Губернатор Приморской области сообщал, что первые признаки проявления сектантского движения в Приморской области стали обнаруживаться в конце 1909 г. и в начале 1910 г.

Занесено оно было из Европейской России переселенцами сперва в пределы Уссурийского казачьего войска — в поселки Донской, Медведицкий и др., а затем в соседние крестьянские селения Лутковской волости, Иманского уезда и в Никольск-Уссурийский уезд.

Первыми пропагандистами сектантского учения были казаки Александр Калашников, Степан Сулименко, Матвей Соболь и некоторые другие. Одновременно с ними повели сильную пропаганду в Никольск-Уссурийском и Иманском уездах проживающие в Никольск-Уссурийске крестьяне Гончаренко и Чубатов, а также Филипп Шаховский и Гавриил Чередник, состоявший Лутковским сельским писарем. Особенно усердную деятельность развивал последний из них. Последователи этой секты именовали себя баптистами, а иногда и евангельскими христианами.

В средине 1911 г. появляются в области новые проповедника баптизма — мещанин города Симферополя Персианов и из гор. Благовещенска крестьяне Тимофей и Андрей Чешевы. Первый из них, по его объяснению, прислан был в Приморскую область Петроградскою общиною баптистов для учреждения в крае местных отделов.

Усиленная пропаганда ими идей своего верования не замедлила принести желанные для них результаты: смущенные вдохновителями слушатели стали возбуждать ходатайства как о регистрации перехода их из православия , так и об утверждении Уссурийского Общества баптистов. Все эти стремления их по формальным основаниям были оставлены без последствий.

С целью противодействовать распространению этой секты областная и уездная администрация всемерно стремилась ослабить развитие пропаганды и для сего принимала все законные меры, вплоть до предания руководителей суду.

В июне 1912 г. появляется еще один выдающийся вероучитель, Генрих Гебель поселянин-собственник Саратовской губ. Камышинского уезда Онашинской волости села Лизандерфорд, зарегистрированный Саратовским Губернским Правлением 27 сентября 1910 г. № 305, как пресвитер общины адвентистов 7-го дня. Проживая в г. Никольск-Уссурийском, он исключительно занимался продажею книг Священного Писания. Развозя таковые по области, он пользовался каждым удобным случаем, чтобы распространять свое вероучение среди слушателей. Особенное его внимание на себя обратили селения Иманского уезда Лутковской вол., где многие из крестьян и без того уже были поколеблены в вере проповедями баптистов. Не имея возможности критически разобраться в предлагаемом им учении, слушатели пассивно пошли за наставником Гебелем.

Для ускорения и облегчения подачи прошений о регистрации Гебель выписал из Петрограда от соответствующего общества бланки готовых прошений и снабжал таковыми своих адептов, которые и направляли их по научению. Благодаря усиленной деятельности Гебеля в 1912, 1913 и 1914 гг. к областной администрации стали поступать многочисленные прошения о регистрации перехода в адвентисты 7-го дня или в евангельские христиане; в мае же 1914 г. по настоянию того же Гебеля, было даже возбуждено коллективное ходатайство об утверждении Уссурийской общины адвентистов седьмого дня. Но ходатайство это тоже по формальным основаниям было отклонено.

Что же касается просьб о регистрации перехода, то в случаях отсутствия формальных оснований к отказу, таковые удовлетворялись.

Значительную услугу в деле распространения сектантских вероучений среди местного населения оказали печатные издания, как например, газета «Утренняя звезда» и др., подробно поименованные в сообщениях Главного Управления по делам печати от 13-го сентября 1906 г. за № 9039, 25-го июня 1909 г., за № 5793 и 23 марта 1910 г. за № 3428.

Вместе с сим нельзя не признать, что в Приморской области вследствие разбросанности и отрезанности селений, местное духовенство по своей малочисленности и неподготовленности лишено было возможности путем обличения сектантства своевременно преградить дальнейшее развитие его.

«Таким образом, замечаемый значительный рост случаев перехода из православия в сектантские вероучения в 1912, 1913 и 1914 гг. крестьян Приморской области объясняются главным образом вышеописанными благоприятными условиями для его распространения. В настоящее же время с возникновением военных событий движение это значительно ослабело», — приходит к выводу Военный Губернатор Приморской области, Генерал-Лейтенант СТАШЕВСКИЙ (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 452, лл. 17-18).

Чужестранная духовная пропаганда начинает встречать все усиливающийся отпор большинства населения, в том числе и у крестьян, где еще недавно, до войны, порой находила благодарных слушателей.

На своем сходе крестьяне села Тихоновки Иманского уезда просят начальство выселить из села крестьянина Ивана Матвеевича Настевич как занимающегося пропагандой вредного для православия учения адвентистов и совратившего туда же 3 двора. 30 марта 1915 г. состоялся приговор схода и было направлено заявление священника села Тихоновки к Приамурскому Генерал-Губернатору для производства разследования. Установили контроль за вдохновителем сектантов Гебелем с целью выяснить: не отражается ли эта деятельность на интересах государственной безопасности. 14-го марта у Гебеля был произведен обыск жандармским ротмистром Постниковым, но ничего противоправительственного в книгах и брошюрах не усмотрено.

В ПРЕДСТАВЛЕНИИ Военного Губернатора Приморской области от 4 июня 1915 г. № 144-с Приамурскому Генерал-Губернатору говорится, что «как установлено дознанием, проведенным чиновником особых поручений Полетикой, (Гебель) попутно пропагандирует и такие мысли, которые ничего общего с верой не имеют (демонстрирование на молитвенных собраниях географической карты с явно оскорбительным для России объяснением), что он является «пропагандистом идей гуманизма», и поэтому его все-таки надо выселить за пределы Приморской области.

Все дело заканчивается ПОСТАНОВЛЕНИЕМ Приамурского Генерал-Губернатора ГОНДАТТИ от 24 июня 1915 г.: «На основании пункта 17 статьи 19 Правил о местностях, объявляемых состоящими на военном положении, ОПРЕДЕЛЯЮ: выслать в Якутскую область, под надзор полиции на все время действия в Приамурском Крае военного положения поселянина Саратовской губернии Генриха Петра Генрихова Гебеля». Его отправили этапом через Иркутск. Там он сидел в пересыльной тюрьме и просился в другое место, т.к. до следующей партии в Якутскую область надо было ждать 9 месяцев, Гондатти не возражал против такой просьбы в принципе, но предупреждал, чтобы не было контактов и вреда другим людям. (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 425, лл. 22-30 ).

В ПРЕДСТАВЛЕНИИ Военного Губернатора Приморской области от 18 декабря 1915 г. за № 555 Приамурскому Генерал-Губернатору сообщается, что после высылки Гебеля баптизм ослабел значительно (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 425, л. 48).

В деле противодействия сектантам во время войны духовные власти были единомыслены с гражданскими. Разъясняя свою позицию, Высокопреосвященный Евсевий, архиепископ Владивостокский и Камчатский направил Приамурскому Генерал-Губернатору Гондатти секретное письмо от 26 марта 1916 г. за № 822, к которому приложил: 1) доклад епархиального противосектантского миссионера священника Сергия Толпегина; 2) акт о состоянии сектантства в приходах Донской и Лутковской церквей; 3) две вырезки из местных газет; 4) в копии доклад Владивостокского Миссионерского Совета, подписанный его председателем викарным епископом Павлом Никольск-Уссурийским. Владыка Евсевий был согласен с мнением совета.

В этом Докладе от 19-го марта 1916 г. за № 36, в частности, говорится: «а) что баптисты, или т.н. евангельские христиане отрицательно настроены к исполнению воинского служебного долга и если уж кому сочувствуют в ведении войны, то скорее германцам, как насадителям штунды, с которой баптисты находятся в тесном духовном родстве; б) что баптисты, проповедуя всеобщее братство и равенство, являются врагами патриотизма и особенно нетерпимы в войсках и казачьих станицах, хотя в станице Донской их влияние, по малочисленности, незначительно, а в поселке Медведицком (л. 108) сектантов нет совсем и в) к баптистам и евангельским христианам следовало бы применить те же ограничительные меры свободы открытия молитвенных собраний и проповеди, которые установлены в отношении штунды, в виду близости и сродности этих учений. Во всяком случае необходимо воспретить воинским чинам и казакам посещать молитвенные собрания баптистов и при приеме прошений от сектантов необходимо администрации строго проверять подписи их на прошениях в виду злоупотреблений (подписывают нередко православные) и рекомендовать полиции присутствовать на собраниях баптистов особенно в период войны». (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 425, лл. 99, 108-108 об.).

Обобщая духовный и государственный опыт противодействия иностранным сектантам, в том числе и штундистам, Департамент Духовных Дел МВД за подписью Министра, Гофмейстера Штюрмера от 18 мая 1916 г. за № 2708 распространил циркулярное секретное письмо всем губернаторам, начальникам областей, градоначальникам:

«Со времени возникновения настоящей войны моими предшественниками по должности Министра Внутренних Дел, в соответствии с раскрываемыми стремлениями преимущественно иностранных руководителей русского сектантства, были преподаны неоднократные указания на необходимость всемерного, в пределах закона, предупреждения и пресечения усилий использовать вероисповедные движения в интересах противоправительственной и антимилитаристической пропаганды.

В связи с сим последовавшие в некоторых местностях закрытия сектантских общин, религиозных собраний и высылки вредных для государственного порядка сектантов не прекратили развития противогосударственных в сектантской среде течений, и по настоящее время от Военных Прокуроров Военно-Окружных Судов продолжают, постепенно возрастая в числе, поступать уведомления об отказах, по религиозным убеждениям, нижних воинских чинов, в большинстве случаев баптистов, евангельских христиан и адвентистов от употребления оружия против врагов и от участия в войне.

Эти сведения, восполняемые данными наблюдений о направлении вероисповедных движений, свидетельствуют, что существует настоятельная, государственная потребность в наиболее совершенной организации надзора за сектантским движением и, в соответствии с исключительными условиями переживаемых обстоятельств военного времени, в усилении борьбы с противогосударственными на вероисповедной почве преступлениями.

В ряду мероприятий указанного вида надлежит уделить особое место борьбе с организованной преступной религиозной пропагандой как легализованными, так равно и нелегализованными обществами, нередко простирающими свою деятельность не только на целые губернии, но на всю Империю и даже на несколько стран.

Согласно поступающим за последнее время данным, из таковых организаций заслуживают особого внимания функционирующие в России и не находящиеся в ведомстве Православного Исповедания, Библейские и Трактатные Общества, в виду стремления некоторых стоящих во главе их лиц, а равно их агентов использовать достигшую значительного развития их организацию, в интересах сектантства и усиления враждебных Отечеству влияний. Состоящие на службе названных обществ лица, по имеющимся сведениям, прикрываясь законными намерениями раздачи книг Священного Писания, проникают в воинские части, в воинские лазареты и в самые глухие углы Отечества, для распространения сектантских идей, антимилитаристических учений и, как имеются основания в пределах Приамурского края подозревать, даже целей шпионства.

В частности, по данным иностранных сектантских миссий, одно из высланных из России лицо за принадлежность к немецким организациям, преследующим, под видом вероисповедных, политические цели, собирает в Америке крупные суммы денег на нужды русского сектантства и, между прочим, специальный капитал свыше ста тысяч рублей, на издание особых брошюр для распространения их между войсками, в целях их совращения в секту баптистов, в некоторых местностях принявшую явно антимилитаристическое направление.

В виду всего вышеизложенного я считаю своим долгом покорнейше просить Вас, Милостивый Государь, независимо от принятия общих мер, к наиболее совершенной организации предупреждения преступлений на вероисповедной почве:

1) преподать подведомственным Вам начальникам местной полиции, чтобы при разсмотрении, в порядке 177 ст. Уст. о Ценз. XIV т., ходатайств о разрешении книгоношам продажи книг в разнос, с особою осмотрительностью они проверяли бы политическую благонадежность и отношение к противогосударственным вероисповедным движениям книгонош, при чем в случае недостаточности на местах сведений о влиянии просителей на направление вероисповедных движений, в порядке сношений, обращались бы за подлежащими справками в Департамент Духовных Дел;

2) негласным путем собрать сведения о всех существенных в пределах ВЫСОЧАЙШЕ вверенной Вам местности книжных складах и агентствах Библейских и Трактатных обществ, не находящихся в ведении Святейшего Синода, в частности о составе их служащих, их национальности, вероисповедании и отношении к сектантскому движению;

и 3) указанные во втором пункте сведения сообщить Департаменту Духовных Дел, а равно на будущее время о каждом обнаружении противозаконных вероисповедных выступлений названных обществ и о случаях лишения их книгонош свидетельств на торговлю книгами сообщить сему Департаменту». (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 425, лл. 71-71 об.).

Та же самая картина со штундою, что сложилась в Приморской области, наблюдалась повсеместно в Приамурском Генерал-Губернаторстве. Епископ Приамурский и Благовещенский также давно бил тревогу, обращаясь в Св. Синод с просьбами побудить Обер-Прокурора соотнестись с МВД на предмет распоряжения для гражданских властей Благовещенска избавиться от благодушия и усилить меры противодействия сектантам. Голос ревностного архипастыря был услышан, и соответствующее письмо из МВД от 11 мая 1902 г. за № 210 было направлено Приамурскому Генерал-Губернатору для дальнейшего распоряжения по вертикале власти:

«Св. Синод, усмотрев из донесения Преосвященного Благовещенского, что появившаяся в Амурской области с 1889 г. пропаганда штудо-баптизма, особенно усилилась за последнее время и что этому способствуют обычные в г. Благовещенске молитвенные собрания штудо-баптистов, поручил Синодальному Обер-Прокурору просить моего содействия к воспрещению молитвенных собраний последователей этой секты.

Означенное донесение Преосвященного Благовещенского не оставляет сомнения в том, что гражданская власть в названной области допускает безпрепятственно молитвенные собрания штундо-баптистов, очевидно смешивая этих сектантов с теми баптистами, которым по закону 27 марта 1879 г. предоставлено право свободного отправления богослужения по их обрядам. Между тем закон этот, как разъяснено в циркулярном предложении Министерства Внутренних Дел Губернаторам от 17 мая 1900 года за № 3, имеет в виду исключительно последователей немецкой протестантской секты и не распространяется на русских сектантов, неправильно именующих себя баптистами.

Вследствие сего и принимая во внимание, что под именем баптизма среди русского населения распространяется секта штунд, признанная ВЫСОЧАЙШЕ утвержденным 4 июля 1894 года положением Комитета более вредною, и что последователям этой секты тем же ВЫСОЧАЙШЕ утвержденным положением Комитета Министров воспрещены молитвенные собрания, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство сделать зависящее распоряжение к тому, чтобы молитвенные собрания штундо-баптистов в Амурской области отнюдь не допускались местным гражданским начальством на будущее время, и чтобы в случае обнаружения таковых, виновные подвергались уголовной ответственности в установленном порядке (РГИА ДВ Ф. 1, оп. 4, д. 1928, лл. 153-153 об.).

Пройдет всего несколько лет и результаты противостояния сектантам-штундистам во вверенной ему Богом и Царем епархии Преосвященный Евгений сделает в секретном докладе от 2 декабря 1916 г. за № 4086 на имя Приамурского Генерал-Губернатора Гондатти. Доклад вызовет неподдельный восторг у опытного администратора и царского чиновника, пораженного глубиной постижения проблемы, продемонстрированной Владыкой. Этот материал достоин того, чтобы быть сегодня известным полностью:

«Свой ответ на письмо ВАШЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА, от 10 февраля сего года за № 1911, я должен начать извинением за его замедлительность, причина которой следующая. Во-первых, я был осведомлен, что все необходимые меры против пропаганды баптизма среди казаков Амурской области уже приняты военною властью; во-вторых, и это главное, чтобы высказать свой взгляд на баптизм и положение его в епархии, мне оказалось не достаточно тех сведений, которые были в моем распоряжении, и я решил их дополнить личным ознакомлением с сектантством на местах при обозрении епархии, а это обозрение мною закончено только лишь в конце октября текущего года.

Секта баптистов появилась в Благовещенской епархии лет 10-15 тому назад. В настоящее время баптизмом заражено 36 населенных пунктов (…) и баптистов насчитывается в епархии до 7.000 человек, крепко спаянных в одну организацию. Средоточием баптизма в Благовещенской епархии — да и во всем Приамурье — является город Благовещенск, откуда получают инструкции в деле проповеди и организации своих общин вожаки баптистов в селениях. Настоятелем баптистской общины в городе Благовещенске в настоящее время состоит благовещенский мещанин Петр Фомин Носков, в селениях же вожаки баптистов — преимущественно новоселы, пришедшие сюда уже баптистами.

Первоначально баптизм распространялся в епархии преимущественно среди молокан (по некоторому сродству между обеими сектами), а затем, развившись и окрепши за счет молоканской секты, начал проникать и среду православного населения. Особый успех пропаганда баптизма стала иметь с началом движения в Приамурье переселенцев, т.к. на первых порах, до постройки храмов и учреждения церковных причтов, религиозные и духовные потребности переселенцев удовлетворялись не в достаточной мере и т.к. переселенцы, оторванные от родной и привычной православно-бытовой обстановки, в новых условиях жизни не обнаруживали большой стойкости против сектантской пропаганды, тем более, что уже в пути следования в Приамурье по железной дороге они обычно подвергались воздействию специально занимавшихся этим баптистских миссионеров-пропагандистов. Наконец, приблизительно с 1911 года, пропаганда баптизма стала обнаруживаться и среди служилого сословия казаков-пограничников, при чем наибольший успех она имеля в следующих казачьих хуторах Амурской области: Куропаткинском и Волковском, Николаевского станичного округа, Отважном, Иннокентиевского станичного округа, и Золотоношском, Поярковского станичного округа.

Распространение баптизма в Приамурье является выполнением обширной программы центральных баптистских организаций. Поэтому, чтобы составить полное и правильное понятие о деятельности здесь баптистов, необходимо разсматривать эту деятельность в связи с движением баптизма в России и даже с положением его за границей, поскольку первое зависит от второго. А так как вся деятельность баптистов вытекает непосредственно из самого учения их, то необходимо сказать вообще о баптизме, как секте.

Как известно, родина баптизма — Германия, где он явился (в XVII в.) порождением народных смут и движений социально-революционного характера. первые вожаки баптистов-революционеров (анабаптистов), для прикрытия своих стремлений к социальным, экономическим и государственным переворотам и чтобы сильнее действовать на ум и чувство народа, создали, применительно к этой цели, особое рационалистическое учение, приняв из Священного Писания только то, могло казаться отвечающим их желаниям, и извратив или отвергнув все обличающее их неправоту. Таким образом, уже при самом возникновении секты баптистов собственно религия явилась не целью, а средством. Такою эта секта была и в последующее время (например, индепенденты и пуритане, виновники английской революции 1645 г.), такою она остается по существу и до настоящего времени: религия и у современных баптистов служит только как бы вывеской, за которою укрылись убеждения и стремления далеко не религиозные. работы баптистских конгрессов показывают, что политико-экономические цели баптизма почти совершенно вытесняют из его жизни элемент религиозный. Например, на «Всемiрном конгрессе баптистов», бывшем в 1905 году в Лондоне, внимание конгресса было посвящено почти исключительно одной политической стороне деятельности секты. «Человечество, — говорилось там, — не должно забывать того, что сделал для политической свободы человека принцип баптиста — свобода совести, расширяющаяся в понятие о свободе личности и выражающаяся в законах гражданской свободы». Баптизм, как заявлялось на конгрессе, «содержит обетование помощи и освобождение для миллионов людей, которые теперь стонут ПОД ДЕСПОТИЧЕСКИМ ГНЕТОМ ПРАВИТЕЛЬСТВ МIРА СЕГО». А на следующем конгрессе баптистов в Филадельфии в 1911 году постановлено: «Учреждение религиозной и гражданской свободы среди всех наций по всему мiру, ОСОБЕННО В РОССИИ, всемiрная реформация, копия реформации 15-16 столетия, — вот общая политика, которой будет держаться баптистский союз в течение последующих пяти лет. Огромное движение это БУДЕТ ИМЕТЬ ЦЕНТРОМ РОССИЮ. И оттуда, есть надежда, реформация разойдется по всему мiру. Движение это в проекте не что иное, как великая кампания наиболее взрывчатого и всесметающего характера». Не может быть никакого сомнения, что баптизм не только религиозное, но и политическое движение, даже больше политическое, чем религиозное, и что в религии баптисты хотят иметь только оправдание своих политических чаяний.

Русский баптизм органически связан с заграничным баптизмом (на каждой конференции в России участвуют и заграничные делегаты, как и на заграничных конференциях и конгрессах участвуют представителя русских баптистов), а потому постановления заграничных баптистских конгрессов имеют отношение и к русским баптистам. На Филадельфийском, например, конгрессе, одно из постановлений которого приведено выше, указывалось, что «во многих местах будет необходимо усилить баптизм чудовищными суммами денег и обилием работников», — и в России, действительно, после этого заметно усилилась пропаганда баптизма.

Насадителями баптизма в России были немцы-колонисты наших южных губерний. Первыми известными пропагандистами этой секты в России были те же немцы-колонисты и приезжавшие к ним заграничные проповедники немцы же (Онкен, Вильгельм Шульц, Иоганн Гергар из Гамбурга, пастор Карл Бонекемпфер, Иоганн Прицкау, Зиднигер, Абрам Унгер, Иоганн Виллер, Христиан Фишер, Карл Кениг, Георг Клунд, Август Либит и др.). Вообще с начала до конца движением баптизма в России заправляли и заправляют явно или тайно — немцы. Это обнаруживается уже из одного того, что на бывших в России конференциях «русских» баптистов руководство конференциями принадлежало немцам и среди уполномоченных депутатов на этих конференциях немцы представляли подавляющее большинство.

Общеимперская организация «Союз русских баптистов» с распорядительным комитетом, издательской, школьной и финансовой комиссиями — основана около 30 лет тому назад немцем Иоганном Виллером и представляет организацию очень сильную и влиятельную. Вся организация и деятельность «Союза» имеет главною, можно сказать исключительною целью — самую широкую и повсеместную пропаганду баптизма в России, («чтобы в России не осталось ни одного населенного пункта, куда не проникла бы наша проповедь», — так постановила баптистская конференция 1907 года), и для достижения этой цели пестуны русского баптизма — немцы не жалели ни сил, ни средств, как это обнаруживается из статей в баптистских журналах, протоколов баптистских конференций и частной переписки баптистских вожаков, случайно в разное время делавшейся известною.

В 1907 году баптистскою конференциею учреждено «Баптистское Миссионерское Общество», и вся Россия распределена на участки, порученные опытным миссионерам. Около того же времени открыта немцами в Лодзи баптистская миссионерская семинария (до этого русские баптистские миссионеры подготовлялись в Гамбургской семинарии) и миссионерские курсы в Петрограде (организатор — Иван Гергель). Сектантскою литературою (на русском языке) в невероятном изобилии снабжало и снабжает русских баптистов «Книгоиздательство международного трактатного общества в Гамбурге», но, уступая ей первое место, и в России существует до 12 русских баптистских издательских организаций, открытых в разное время не без участия, конечно, немцев.

Положительная сторона в учении русских баптистов и заграничных — одна и та же. Но у русских баптистов эта сторона — не главная и развита весьма слабо. Главную суть, душу их учения составляет отрицательная сторона, направленная против господствующей православной религии, государственного строя и основ современной социально-экономической жизни, против православно-русского быта, народных обычаев и традиций, против правильных понятий о гражданском долге каждого, вообще против всего, из чего слагается русская жизнь, национальность и государственность.

На Сибирь сектантами обращено особое внимание и для пропаганды здесь сектантства ими съорганизована особая миссия. Они заранее учли все выгоды от развития в Сибири путей сообщения и того притока населения, какой обещало переселение русского крестьянства из Европейской России. Вместе с православными переселенцами сюда двинулись целые кадры сектантов, которые на местах своего поселения образуют на первых же порах ячейки сектантства, ядом своего учения заражающие все, что с ними соприкасается. С движением переселенцев, как было сказано выше, чрезвычайно усилилась деятельность и пропаганда баптизма и в Приамурье.

Возвращаясь к деятельности баптистов в Приамурье, должно отметить, что она отличается теми же особенностями, которыми характеризуется деятельность этих сектантов в Европейской России и которые несомненно устанавливают связь здешнего сектантства с Российскими сектантскими центрами.

Амурские баптисты, как и российские, не довольствуются возможностью свободно следовать своему учению, но проявляют неудержимое стремление к пропаганде своих отрицательных воззрений. Пропаганда баптизма проникает всюду: она ведется и по железной дороге, и на пароходах и пристанях, и на постоялых дворах в городах, и в глухих деревнях, особенно новосельческих. Фанатичные пропагандисты баптизма, а таковым является каждый последователь этой секты, — не останавливаются ни перед какими препятствиями и пользуются всякими способами для распространения своего лжеучения: изустною проповедью, продажею и раздачею печатных баптистских изданий, распространением порочащих православное духовенство клевет, ложных сведений и слухов, глумлением и издевательствами над религиозными отправлениями православных, грубо-кощунственными вымыслами о православных святынях, хульными и злобными выпадами против православной церкви, таинств, обрядов и вообще против православия.

Организация сектантской пропаганды в Приамурье, как и в Европейской России, не обошлась без участия немцев: самыми ревностными пропагандистами сектантства в Приамурье перед войной были немцы, из них двое — Рогаль и Гебель, оба германские подданные — за вредную пропаганду были арестованы в 1915 году (Гебель в Уссурийском крае, Рогаль в д. Добрянке, Амурской области).

Направление баптистской пропаганды в Приамурье также обнаруживает стремление сектантов не столько к формальному привлечению в секту новых последователей, сколько к расшатыванию в массах православного населения его положительных верований и убеждений. Есть не мало вполне убежденных сектантов-баптистов, которые продолжают оффициально числиться православными, хотя являются ревностными апологетами баптизма. Баптисты вообще стараются вести свою деятельность так, чтобы успех ее «до поры до времени» не обращал на себя внимания властей. В этих же видах они уклоняются легализировать свои общины. В действительности баптистов в Приамурье гораздо больше, чем показывает официальная статистика, устанавливающая последователей этой секты по их документам, а не убеждениям.

Социально-политический элемент в пропаганде амурских баптистов является преобладающим, как и у российских баптистов, и, в согласии с последними, они верят в возможность незаметно «отвоевать себе полгосударства». Например, на публичной беседе в марте 1915 года на хуторе Куропаткинском вожак баптистов казак Юренко заявил миссионеру: «Скоро уже не мы, баптисты, а вы, православные, будете считаться сектантами, так как хозяевами положения будем мы».

Основные положения отрицательной стороны баптистского учения сводятся к следующему: 1) к отрицанию присяги вообще и, в частности, к отрицанию присяги на верность Царю и Родине; 2) к отрицанию войны, военной службы и смертной казни; 3) к признанию несправедливым современного строя экономической жизни; 4) к осуждению всего существующего государственного порядка, при котором возможны война, смертная казнь и неравномерное распределение земных благ и 5) к противоборству православию, которым держится этот порядок. В этом именно направлении велась баптистами пропаганда среди казаков.

Приселившись на казачьи хутора, баптисты на первых же порах начали внушать и доказывать казакам «греховность» присяги на верность Царю и Родине, т.к. всякая присяга будто бы противна евангельскому учению. В результате упорной пропаганды на эту тему стали заметны, по словам Николаевских станичных властей, случаи уклонения от присяги при призыве казаков на военную службу. В октябре 1915 года Николаевский Станичный Атаман на собрании куропаткинских баптистов пробовал увещевать казаков быть верными православию и присяге Царю и Родине, но встретил от казаков-баптистов такие возражения: «Присяга есть человеческая выдумка для оправдания нужного государству убийства».

После внушений о непозволительности присяги баптисты начали внушать и доказывать, что война есть убийство и, как таковое, запрещена Священным Писанием, а потому верные христиане должны лучше потерпеть казнь, но не ходить на войну. Убеждения сектантов по этому вопросу вполне определенно выразили в публичной беседе 17 февраля 1916 года в селе Аркадие-Семеновском вожаки местных баптистов Юранов и Хвост: «Церковь православная не истинная, потому что допускает войну и позволяет убивать; но мы и дети наши никогда не возьмем в руки ружья — лучше в тюрьме десять лет просидим, чем пойдем воевать».

За осуждением войны, естественно, следовало осуждение и военной службы, а в дальнейшем стал подвергаться осуждению и весь государственный и общественный строй жизни, как основанный на «неистинном учении православной церкви», и в частности строй жизни казаков, как военного сословия. Подобным же образом и так же систематически ведется пропаганда и среди крестьянского населения.

Приведенные выше, в качестве примеров, факты публичных выступлений баптистов против присяги и военной службы, конечно, не единичные, но обычно сектанты действуют, как было сказано, втихомолку и проследить, а тем более доказать их преступную деятельность бывает очень трудно.

Конечно, проповеди баптистов смущают и волнуют умы простого народа, особенно в настоящее время, когда война — факт и ее последствия переживаются всеми остро и осязательно. При этом необходимо иметь в виду, что край наш сравнительно новый, все стороны жизни и быта здесь собственно еще только слагаются, ищут соответствующих форм, православных прочно-установившихся и всесторонне развитых традиций здесь еще нет, а потому сектантские лжеучения в самом населении мало встречают препятствий к своему распространению.

Что же касается успеха баптистской пропаганды среди казачьего сословия с его вполне сложившимися бытовыми формами и традициями, то здесь этот успех объясняется иначе: как казакам, пользоваться всеми привилегиями этого сословия и земельными наделами, а как баптистам отрицать повинности, службу и военное назначение казаков — это соединение материальных выгод с религией могло представляться для некоторых очень удобным и привлекательным. Понятна отсюда и ревность казаков-баптистов о своей «религии» и нетерпимость к обличающим ее православным миссионерам: в хуторе Отважном после беседы в ноябре 1915 года православные казаки и хуторские власти просили епархиального миссионера и приходского священника не ездить к ним и от них в позднее время, так как казаки-баптисты угрожают «проучить», чтобы они не ездили на беседы, и не остановятся пред причинением насилия.

До 1913 года даже хуторские и станичные власти, которые без сомнения видели разлагающее влияние баптистов на жизнь православных, относились к баптистам терпимо, так как баптизм признавался сектою допустимою и не преследуемою. Но с указанного времени названные власти вместе с благонамеренною частью населения по собственной инициативе стали требовать удаления баптистов из своей среды. По одному этому можно судить насколько усилилась и сделалась очевидною вредная деятельность баптистов. Так, казаки хутора Куропаткинского в мае 1913 года, а затем в августе 1915 года составляли приговор о выселении из хутора всех баптистов, а прежде всего их вожаков братьев Юренко, ЗА ИХ ВРЕДНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ВРАЖДЕБНОЕ ОТНОШЕНИЕ КО ВСЕМУ ПРАВОСЛАВНОМУ КАЗАЧЕСТВУ. 20 ноября 1915 года на Николаевском окружном станичном сходе был возбужден вопрос о пресечении пропаганды баптизма в зараженных им хуторах и распространения его на другие хутора станичного округа, причем сход приговором постановил ходатайствовать от всего округа пред высшею властью о выселении баптистов в числе (л. 140 об.) 10 семейств из хутора Куропаткинского и о недопустимости впредь сектантской пропаганды и тем более поселения сектантов в казачьих хуторах, КАК ЭЛЕМЕНТА ВРЕДНОГО В РЕЛИГИОЗНОМ И СЛУЖЕБНО-БЫТОВОМ ОТНОШЕНИИ, РАСШАТЫВАЮЩЕГО НРАВСТВЕННЫЕ УСТОИ И ДИСЦИПЛИНУ СРЕДИ КАЗАЧЕСТВА.

Сказанное выше о разлагающем влиянии баптизма на основы нашей государственности и народности можно в одинаковой мере отнести и к секте адвентистов. Эта секта выродиласть из баптизма, и первым пропагандистом ее в России был (в 1890 годах) Иоганн Перк. История распространения адвентизма в России чрезвычайно напоминает историю появления и развития у нас баптизма, насадителями адвентизма, как и баптизма, были немцы и они же стоят во главе всего дела пропаганды этой секты.

В Благовещенской епархии адвентизм еще не успел получить значительного распространения, и последователи этой секты встречаются лишь в трех пунктах епархии: пос. Иман и сел. Тихоновке, Иманского уезда, и дер. Авраамовке, Валуевской волости, Амурской области.

Секта адвентистов не менне, чем баптизм, проникнута антигосударственными воззрениями. Адвентисты, например, учат, что пророческие слова книги «Апокалипсис» относятся к современному положению вещей в мiре, причем под именем «зверя» дерзновенно разумеют Русского Царя, а под «войной со святыми», которую вел антихрист, признают усмирение революции 1905 года, в словах же «дано было ему вести войну со святыми и победить их» видят коней этой революции. При начале же нынешней Отечественной войны, в пору общего одушевления и подъема патриотизма, адвентисты дер. Авраамовки выступили с проповедью против объявленной мобилизации и вообще против войны, а мобилизованные адвентисты отказались брать оружие, за что, по словам местных крестьян, были преданы суду. Один из них, некто Обманцев, прибыв на фронт, в первом же сражении бросил оружие и сдался в плен, о чем было сообщено местному крестьянскому начальнику с предписанием не выдавать пособия семье Обманцева, как изменника.

Современная война, как и можно было ожидать, на первых порах вызвала усиленную деятельность секты баптистов и адвентистов, но с течением времени, раскрыв пред всеми истинный характер этих сект, значительно способствовала тому, что усиленная деятельность сектантов не увенчалась тем успехом, на какой они могли разсчитывать. В настоящее время интерес среди православных как к баптизму, так и адвентизму, весьма ослабел в виду бывших случаев открытого выражения сектантами своего сочувствия нашим озверелым врагам — немцам.

Главными причинами быстрого и значительного успеха в распространении баптизма являются: 1) систематическая, планомерная пропаганда этой секты; 2) прочная внутренняя организованность ее общин, охватывающих сетью всю Империю; 3) энергичная поддержка баптизма из-за границы, как материальными средствами для ведения самой широкой проповеди его учения, так и специально для этого подготовленными людьми, и 4) те социально-политические стремления и тенденции, которые составляют главное содержание учения этой секты.

Принимая во внимание вышеизложенное, взгляд Военного Ведомства о признании секты баптистов недопустимой в казачьих войсках, как расшатывающей уклад семейной, общественной и военной жизни казаков, я вполне разделяю, и долг пастырской совести при этом меня побуждает прибавить, что названная секта не допустима не только среди казаков, но вообще в Русском Государстве, ибо баптизм, вытравляя из души народной Православную веру, в самом корне разрушает весь уклад русской государственной жизни, который под сенью этой веры слагался на протяжении многих веков».

Последний абзац был отчеркнут на полях рукою Гондатти, и против него написано: «Безусловно». В целом же Генерал-Губернатор по прочтении доклада Преосвященного Евгения охарактеризовал его следующим образом: «Хорошо написано. Надо подобрать всю переписку и доложить» (РГИА ДВ Ф. 702, оп. 3, д. 425, лл. 136-142).

Пометки царского слуги – Генерал-Губернатора Приамурской области на прекрасном докладе Владыки Евгения были сделаны в конце декабря 1916 года. Оставалось немногим более двух месяцев до падения России в бездну безсамодержавия. Протестантская империя «самодовольного Вилли» — германского кайзера Вильгельма – переживет Российскую не надолго. Материализовавшееся из коммунистического призрака радениями немецкой философии чудовище революции пожрет своих глупых творцов и адептов как в Германии, так и в России.