Жертва Христова и…

ЖЕРТВА ХРИСТОВА И КРОВАВЫЕ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ

В помощь следствию по идентификации

«екатеринбургских останков»

 

Неоднократно отвечая на вопрос журналистов о версии ритуального убийства Царской Семьи, секретарь Церковной комиссии по идентификации т.н. «екатеринбургских останков» епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов) говорил, что такие исследования ведутся и, «когда экспертиза по ритуальному убийству будет завершена, все ее результаты будут опубликованы» (см., напр. http://www.pravoslavie.ru/104654.html). Ниже редакция публикует материал в помощь экспертам по данной теме. Пора выйти за рамки «еврейского вопроса» и всесторонне рассмотреть ритуальные жертвы Русских Великих Князей и Царей как христоподражательный подвиг.

 

Избави нас от лукавого…

 

Непобедимая Православная Церковь стоит на крови мучеников. Ветхая человеческая цивилизация питается кровавыми жертвоприношениями. Как сказал русский поэт, кликавший революцию в девятнадцатом веке: «Умрешь не даром: дело прочно, //Когда под ним струится кровь…» (Н. Некрасов) и в очередной раз отправился в Баден-Баден. И чтобы уже совсем подбодрить обманутых чистых юношей и девушек, всходивших на эшафот, их уверяли: «Вы жертвою пали в борьбе роковой».

Разве что-то изменилось в наш век информационных технологий? Пожалуй, только то, что жертвоприношения через телевидение и интернет вошли в каждый дом и показываются в прямом эфире. То террористы людям головы режут, то каннибализм толерантных европейцев демонстрируется на весь белый свет… Но прежде, чем очередная революция зальет кровью страну, ненавистникам России надо развязать духовный, ментальный, пропагандистский террор, сразить карикатурами, насмешками, «хохмами», мэмами – всякой разновидностью лжи главу единого народного тела, подвергнуть остракизму саму идею нашего государственного устройства – единовластие.

Режиссер Алексей Учитель в провокационном фильме «Матильда» приносит в ритуальную жертву Россию. Он, как и его предшественники «в пыльных кожаных тужурках» (Б. Окуджава), вновь глумится над святым Царем-страстотерпцем Николаем. Горе-режиссер, его заединщики и покровители зовут Русь к топору, они вновь вызывают из инфернальных глубин бессмысленный и беспощадный «русский» бунт, чтобы напитать человеческой кровью новый холокост. Кто бы сомневался!? Если посмотреть весь послужной список Алексея Учителя, то можно предположить, что его готовят на место струсившего и сбежавшего во Францию рупора белоленточной несостоявшейся революции Б. Акунина (Григо́рий Ша́лвович Чхартишви́ли). Верный сын своей матушки Берты Исааковны он, уже после канонизации святой Царской Семьи, переиздает свой гнусный пасквиль про коронацию Государя Императора Николая Второго. И что-то не слышал, чтобы автору и издателям прокуратура инкриминировала статью о разжигании религиозной и национальной розни. Переиздания романа «Коронация, или Последний из Романов» Б. Акунина продолжаются и по сей день.

В современных условиях антимонархические, антирусские романы Б. Акунина вполне можно сравнить с ритуальной открыткой, распространяемой в Российской Империи до Первой мировой войны. Эта война привела к падению ряда монархий – в нашей стране, Австро-Венгрии, Германии и Турции. В предвоенные годы по Западному краю ходила открытка, изображающая иудейского резника, или цадика, в одной руке держащего книгу (талмуд), в другой жертвенного петуха, уготованного на заклание, который имел голову Русского Царя, увенчанную монаршим венцом. Надпись на еврейском языке, помещенная под изображением, гласила: «Это будет моей жертвой, это будет моим замещением». В молитве, читаемой в канун Дня Отпущения, Иом – Кипур, когда каждый еврей должен заколоть жертвенного петуха (еврейка – курицу), откуда взяты вышеприведенные слова, далее следует: «Этот петух (курица) пойдет к смерти, а я доживу этот год в мире»[1]

Но кто десятилетия «раскручивал» плодовитого беллетриста? Кто ему давал деньги на издания? Кто ставил, продюсировал и снимался в фильмах, поставленных по его низкопробным бульварным романчикам? Кто восторгался этой мнимо исторической стряпней?! Наши записные патриоты и государственники! Так что нечего сегодня особенно руки заламывать и закатывать глаза. Надо понимать, с кем имеем дело.

Как сообщают открытые источники, деньги на финансирование съемок того же пресловутого фильма «Матильда» выделялись по личному распоряжению бывшего управделами администрации Президента В. Кожина через банковские оффшоры «нашего национального достояния» – Газпрома. И миллионную наличность в долларах режиссер А. Учитель сам выносил из фонда элитного «хохмача» В. Винокура[2]. Как говорится, деньги заплачены, их надо «отбивать». Пазл сложился, и сценарий новой серии «рожденные революцией» стал окончательно понятен, когда несчастный русский писатель Захар Прилепин выступил в поддержку фильма А. Учителя «Матильда». Знаю: Захар не прав. Тревожусь за Захара: успеет ли он покаяться до того момента, как его постигнет незавидная участь тех русских писателей начала ХХ века, которые сначала выступали против «кровавого навета» и защищали убийцу отрока Андрюши Ющинского, а потом стали «жертвами революции», которую они же и приближали своими благоглупостями.

Вот и в наше время: только посмел вице-спикер Госдумы Петр Толстой (дальний родственник «великого непротивленца»), выступая на пресс-конференции по поводу дискуссии вокруг передачи Исаакиевского собора, заявить, что «люди, являющиеся внуками и правнуками тех, кто рушил наши храмы, выскочив из-за черты оседлости с наганом в 17-м году, сегодня, работая в разных других очень уважаемых местах – на радиостанциях, в законодательных собраниях, продолжают дело своих дедушек и прадедушек»[3], так гевалт поднялся на весь мир.

После неудачной обмолвки депутата Госдумы П. Толстого о черте оседлости уже завели «старые песни о главном» – об «антисемитизме», совсем скоро жди ветхие арии о «кровавом навете» и «о деле Бейлиса». А там не за горами опять придется русским спасать евреев от их же «учителей». Как жаренным запахнет, «акунджавы» всегда во Францию или Англию с Америкой бегут, а нормальные наши русские евреи, среди которых знаю массу замечательных православных людей, плоть от плоти старорежимной имперской «российской нации», остаются на родине и разделяют судьбу со всеми народами страны. И любая революция, любой бунт, развязанные выходцами или их потомками из черты оседлости, как писал князь Н.Д. Жевахов, проходит и по еврейским трупам, как и по русским, латышским, грузинским…[4]

Как и в канун февральско-октябрьского бунта 1917 года, как и в канун событий 1991-1993 годов, о которых М.С. Горбачев сказал, что «перестройка – это революция», в нынешней общественной атмосфере, в мысленном эфире разливается томительное предощущение жертвы. Посмотрите интернетовские поисковые системы. Они дают колоссальные цифры на запросы по нашей теме. С упоминанием словосочетания «жертва революции» Гугл дает 454.000 результатов, Яндекс – 18. млн., Рамблер – 18 млн. страниц. На слово «жертвоприношение» получено: Гугл – 1 млн. 310.000 результатов, Яндекс – 32 млн. результатов, Рамблер – 32 млн. страниц. А словосочетание «кровавый навет» показал следующее: Гугл –  52.800 результатов, Яндекс – 7 млн., Рамблер – 7 млн. страниц.

Это, как говорится, становится «мировым трендом». На кровавый жертвенник хотят затащить не только Россию, но и другие страны. Например, в прессе встречаются заголовки: «Украинцы опасаются, что их страну «принесут в жертву»[5]. И даже в Англии, так любимой российскими революционерами всех времен и народов, произошел знаковый, для понимающих, казус: на официальном сайте королевской семьи Великобритании объявили о смерти Елизаветы II. Сообщение было удалено вскоре после публикации, однако опровержения до сих пор не последовало[6].

Поэтому нам всем надо извлекать уроки из нашей отечественной истории и недавнего прошлого, и столетней давности.

 

 

Правда истории против ритуальной лжи

 

В канун российской революции 1991 года произошло одно знаковое в информационной сфере событие. «Преступление и совесть» – так по-фарисейски называется произведение советского чернокнижника Абрама Кагана[7], выпущенное в свет издательством «Советский Писатель» в 1990 году в совершенно обыкновенной мягкой типографской обложке. Как явствует из редакционной аннотации: «В сюжетную основу романа А. Кагана (1900-1965) лег знаменитый судебный процесс над евреем Бейлисом, всколыхнувший в 1913 году всю Россию». Иными словами речь идет об убийстве христианского мальчика Андрюши Ющинского хасидом Бейлисом с ритуальной целью.

Вопреки здравому смыслу и вековому опыту христианства в ней предпринимается очередная попытка представить ритуальные жертвоприношения, совершаемые талмудическим жидовством, как «кровавый навет» на евреев. Прежде, чем рассказать о защите классической русской литературой и фольклором простого трудового еврейского народа от обвинения в человеческих жертвоприношениях, совершаемых сектантами, обратимся к фактической стороне этого конкретного уголовного дела, получившего громкую огласку в Российской Империи и даже заграницей.

Напомним хотя бы кратко суть дела о ритуальном убийстве в Киеве весной 1911 года христианского мальчика Андрюши Ющинского по официальному источнику – материалам следствия.

 

ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ АКТ

о мещанине Менахиле-Менделе Тевьеве Бейлисе

 

20 марта 1911 г. на окраине г. Киева, в покрытой зарослями усадьбе Бернера, выходящей неотгороженной стороной на Нагорную улицу, вдали от построек, в одной из находящихся там неглубоких пещер, на расстоянии 150 сажен от этой улицы, был обнаружен труп мальчика.

Личность покойного вскоре была установлена. Он оказался тринадцатилетним внебрачным сыном мещ. Александры Приходько, Андреем Ющинским, учеником приготовительного класса Киево-Софиевского Духовного Училища (л. д. 127, 248, 168, т. I, 346, т. II). Основываясь на данных вскрытия в связи с результатами осмотра белья, куртки и фуражки Ющинского, а также и пещеры, где был найден труп, врачи эксперты, профессор Киевского университета по кафедре судебной медицины Облонский и прозектор по той же кафедре Туфанов пришли к следующим выводам. Из числа оказавшихся на теле Ющинского повреждений раны на голове и на шее были причинены при полной, а остальные ранения при значительно ослабленной деятельности сердца. При жизни Ющинского были связаны у него руки и зажимался с надавливанием на зубы рот его. Во время нанесения ему повреждений он находился в вертикальном, склоненном несколько влево положении. Первые удары Ющинскому были нанесены в голову и шею и последние — в сердце. При одном из ударов в сердце клинок орудия вошел в тело по рукоятку, оставившую отпечаток на коже. Все это приводит к убеждению, что повреждения нанесены с намерением получить возможно большее количество крови для каких-либо целей (л. д. 100, 101 — т. VIII).

При самом возникновении предварительного следствия еще до допроса свидетелей, к судебному следователю явился 22 марта, без вызова, сотрудник газеты «Киевская Мысль» еврей Борщевский и, рассказав о посещении конторы названной газеты матерью Ющинского, заявил, что странное поведение ее в то время обратило на себя внимание. По словам, мать Ющинского, заявляя об исчезновении сына, не была расстроена и ничем не выражала горестной утраты, как это обыкновенно бывает в подобных случаях, а относилась к сообщаемому ею факту крайне равнодушно и даже как она, так и явившийся с нею мужчина улыбались, отвечая на предложение указать, по какому адресу следует сообщить о нахождении ребенка (л. д. 11 — т. I).

Заявление Борщевского о равнодушном отношении Александры Приходько к исчезновению ее сына было впоследствии опровергнуто рядом лиц, удостоверивших, что Александра Приходько, рассказывая им о тщетных розысках пропавшего сына, была очень удручена и горько плакала (л. д. 60, 177, 179, 189, 198, 199, 294 — т. I).

В то же время в Киеве стало распространяться мнение, что Ющинский убит евреями по религиозным побуждениям, но версия об убийстве его матерью и отчимом поддерживалась в течение дальнейшего хода следствия.

Кроме версии об убийстве Ющинского матерью и родственниками, во время хода следствия возникла и стала распространяться другая версия о том же преступлении. Убийство Ющинского приписывалось лицам из преступного мира и объяснялось стремлением нескольких определенных преступников избавиться от Ющинского, который, якобы, был осведомлен о преступной деятельности их и представлял для них опасность, в смысле возможности разоблачения совершенных ими преступлений. В качестве участницы убийства называлась мать Жени Чеберяка, Вера Чеберякова, имевшая знакомства и постоянные общения с преступным миром (л. д. 54, 99, об., 103, 105; 309, 327, 328, 342 об., 249 — т. II). Однако, никаких серьезных данных в подтверждение справедливости предположения о таком характере убийства Ющинского следствием добыто не было и выяснявшиеся обстоятельства дела дали основание для вывода об участии в убийстве Ющинского еврея Менделя Бейлиса по мотивам религиозного свойства, вследствие чего Бейлис был привлечен к следствию в качестве обвиняемого.

Предварительное следствие по делу Ющинского было закончено 5 января 1912 г. и, вместе с составленным 10 января обвинительным актом о Бейлисе, получило дальнейшее движение, а 18 того же января к прокурору Киевского окружного суда поступило заявление по этому делу от сотрудника газеты «Русское Слово» Бразуля-Брушковского, состоящего также сотрудником выше упомянутой газеты «Киевская Мысль». В этом заявлении Бразуль-Брушковский говорит, что, следя за делом Ющинского с момента его возникновения, он пришел к убеждению, что убийство Ющинского — «дело рук шайки преступников», о деятельности которых многое было известно Ющинскому, что и побудило их убить мальчика, являвшегося для них постоянной угрозой, причем «для сокрытия следов преступления и направления следственных властей в другую сторону», имелось ввиду «инсценировать ритуальное убийство».

Впоследствии Бразуль-Брушковский признал, что, подавая это заявление, он не доверял сообщаемым им же сведениям, а опубликовал их «с тактической целью» внести тем раздор в преступную среду и таким образом создать благоприятную почву для разъяснения дела. Вместе с тем Бразуль-Брушковский, вопреки высказанному им мнению, заявил, что лично он уверен в том, что убивавшие Ющинского не думали «о ритуальном убийстве и подделке под него» (л. д. 238, 277. т. IV).

Заявление Бразуля-Брушковского не имело последствий для дальнейшего хода дела о Бейлисе. Дело не было обращено к производству дополнительного следствия и было первоначально назначено к слушанию на 17 мая 1912 г., но 6-го того же мая к заведовавшему производством розысков об убийстве Ющинского помощнику начальника Киевского Губернского жандармского Управления подполковнику Иванову поступило от Бразуля-Брушковского новое заявление, в котором Бразуль-Брушковский, повторяя, что Ющинский убит лицами, принадлежащими к шайке профессиональных воров, по подозрению в том, что он выдаст полиции членов шайки, назвал в качестве убийц уже других лиц.

Ввиду приведенных в заявлении данных дело Ющинского было возвращено к доследованию, при котором выяснились следующие обстоятельства.

Особая обстановка убийства Ющинского, исключительно своеобразный способ лишения его жизни, в связи с распространившимся мнением, что Ющинский убит евреями из религиозных побуждений, послужили на следствии основанием обратиться к специальной экспертизе для разъяснения ряда возникающих по делу вопросов…

Данные, в связи с известными истории случаями убийства евреями христиан, дали основание эксперту Пранайтису высказать заключение, что убийства евреями христиан по религиозным побуждениям существуют в действительности, являясь результатом доведения до крайних и уродливых выводов из всего еврейского вероучения, и что убийство Ющинского по своей обстановке, способу нанесения повреждений, расположению их, обескровлению тела и времени совершения его носит отличительные и характерные черты типичного ритуального убийства (л. д. 234 — т. VI).

На основании изложенного мещанин города Василькова, Киевской губерния Менахиль-Мендель Тевьев Бейлис, 39 лет, обвиняется в том, что по предварительному соглашению с другими, не обнаруженными следствием лицами, с обдуманным заранее намерением, из побуждений религиозного изуверства для обрядовых целей лишить жизни мальчика Андрея Ющинского, 12 лет, 12 марта 1911 года, в городе Киеве в расположенной по Верхне-Юрковской улице усадьбе кирпичного завода Зайцева схватил игравшего там с другими детьми названного Ющинского и увлек его в помещение завода, где затем сообщники его, Бейлиса, с ведома его и согласия, связав Ющинскому руки и зажимая ему рот, умертвили его, нанеся ему колющим орудием 47 ран на голове, шее и туловище, причинив поранения мозговой вены, шейных вен и артерий у левого виска, а также поранения твердой мозговой оболочки, печени, правой почки, легких и сердца, каковые повреждения сопровождались тяжкими и продолжительными страданиями, вызвали почти полное обескровление тела Ющинского, т.е. в преступлении, предусмотренном 13 и 2 п. 1453 ст. Улож. о Наказ.

Вследствие этого и согласно 201 ст. Уст. Угол. Суд. мещанин Менахиль Мендель Тевьев Бейлис подлежит суду Киевского окружного суда с участием присяжных заседателей.

Суд присяжных в количестве 12 человек признал единогласно убийство Андрюши Ющинского ритуальным, что вытекало из самой формулировки вопроса, поставленного обвинением. Только шестеро присяжных конкретным виновником преступления изувера Бейлиса не назвали, что позволило ему избежать наказания по существовавшим юридическими нормам. (При равновесии голосов приговор выносился в пользу обвиняемого).

Такова историческая правда. Роман же А. Кагана «Преступление и совесть» представляет собой ярчайший образец фарисейской лжи. Сосредоточимся на главном. Всеми средствами стараясь отвести общественное внимание от темы ритуальных убийств, А. Каган не останавливается перед прямым историческим подлогом. В романе первый вопрос, поставленный перед судом присяжных звучит иначе, чем в официальном документе: «…доказано ли, что двенадцатого марта 1911 года в Киеве, на Лукьяновке, на Верхне-Юрковской улице, в одном из зданий кирпичного завода убили тринадцатилетнего мальчика Андрея Ющинского?» (с. 374), т.е. умалчивается о самом главном, что Киевский суд, отвечая на полный вопрос, сформулированный обвинением, признал доказанность убийства со всеми признаками ритуальности.

Не ограничиваясь многочисленными фальсификациями и лжесвидетельствами, касающимися деталей дела, подтверждающих факт ритуального убийства Андрюши Ющинского, А. Каган выдает свою «посвященность» в «тайну беззакония», применяя излюбленный фарисеями всех времен прием: прятаться за чужую спину.

Он пишет: «Всех угнетало тяжкое обвинение, выдвинутое черносотенцами против Менделя Бейлиса. Они понимали, что обвинение против Бейлиса — это обвинение против всех евреев Российской Империи» (с. 304).

Так кричали древние фарисеи: «Кровь Его на нас и на детях наших», — увлекая за собой в погибель неповинных. Так же вопиют и ныне все те же ревнители о благе еврейского народа.

Однако еще и еще раз утверждаем: никто и никогда обвинения в совершении ритуальных убийств против «всех евреев» не выдвигал.

Речь всегда шла о немногих «посвященных» (не только преступниках, но и лжесвидетелях — адвокатах, газетчиках, романистах), беззаконно присвоивших себе право говорить от имени «всего еврейского народа».

И вот разукрашивая «прогрессивность» и «цивилизованность» современных цадиков и раввинов, А. Каган притворно вздыхает о том, что только «в мрачном средневековье обвиняли евреев в ритуальных убийствах».

«Всего двести лет прошло с тех пор, как наши предки по таким же обвинениям гибли на кострах инквизиции. Покорно, с молитвой на устах, они, ни в чем не виновные, шли на смерть (…) Страшна гибель наших предков, но еще страшнее то, что еще возможны такие обвинения сейчас, при свете разума, совести и закона!» (с. 369), — заклинает современный и «посвященный» романист.

Однако обратимся к историческим фактам.

 

 

Не преклонили колени перед Ваалом

 

В книге великого русского ученого, писателя и государственного деятеля В.И. Даля «Записка о ритуальных убийствах» (написана в 1844 г., издана в СПб., 1913 г.) приводятся 134 случая документально зафиксированных ритуальных убийств христиан изуверами-сектантами в разных странах Европы на протяжении нескольких веков (с IV по XIX вв).

Приведем некоторые из них.

При кесаре Константине изуверы были изгнаны из некоторых провинций за то, что распяли христианского ребенка на кресте в Страстную пятницу (IV век).

Близ Орлеана (во Франции) в 1175 году сожжено несколько раввинов за умерщвление ребенка, брошенного ими после в воду. В 1180 г. изуверы были изгнаны за подобные действия из Франции (Тьер, кн. 4).

В 1183 г. еврейские сектанты, судившиеся за подобное злодеяние, совершенное в Великий Пост сознались в нем, а равно и в том, что обязаны делать это по своей вере (Винценциус, кн. 29).

В 1255 году в Линкольне (в Англии) изуверы из еврейского племени похитили осьмилетнего отрока, секли его бичами, увенчали терновым венцом и распяли на кресте. Мать нашла труп в колодце, преступники изобличены и сознались, один из них на месте растерзан лошадьми, а девяносто отведены в Лондон и казнены там.

В 1456 году в Анконе крещеный раввин Эммануил объявил, что бывший там лекарь из евреев отрезал голову служившему у него мальчику-христианину и собрал тщательно кровь. Он же показал о другом подобном случае, где евреи-сектанты распяли мальчика, кололи его и собирали кровь в сосуды.

В 1597 году в Шидловце изуверы окропили школу свою кровью замученного ими ребенка, что и записано в судебных книгах. Это согласно с обрядом еврейским помазывать двери в домах своих кровью пасхального агнца, а равно с выше помещенными показаниями о сем предмете унтер-офицера из евреев Савицкого и свидетельства Пикульского, что евреи помазывают этой кровью двери в доме христианина. Также точно они не только едят сами опресноки с кровью и сладкие пирожки, изготовляемые к празднику Пурим, но охотно угощают ими и христиан.

В 1649 году преступники истязали и умертвили младенцев: в Хвостове, в Киях, неподалеку Пинчова, в Негословицах, под Вацановым, в Сецимине, в Опатове — и виновные казнены.

В 1753 году в Житомире был случай, разысканный во всей подробности и доказанный следствием и судом, самое решение по сему делу отыскано было в архиве в 1831 году.

В текущем 1844 году, — приводит В. И. Даль последний ко времени составления «Записки» случай, — высшее судилище Порты произнесло решение по обвинению изуверов из евреев, живущих на острове Мармаре, в мученическом убиении христианского младенца, который найден был истерзанным, как во всех подобных случаях» (с.37 — 71).

Такова правда о ритуальных человеческих жертвоприношениях, совершаемых изуверами-сектантами из жидовской (т.е. антихристианской) среды.

Эта правда признана многими учеными, исследователями, признавалась самими евреями, признана западноевропейскими судами и высшим государственным (в судебном порядке) установлением Российской Империи, удостоверено Церковью и православной и римско-католической. Признана и всеми христианскими народами, среди которых жили евреи.

У белорусов, например, вошло в пословицу говорить балованному ребенку: «Чтоб тебя жиды в маце съели». О том, какое основание имело под собой народное убеждение о существовании ритуальных убийств, находим свидетельство в заметках известного славянофила В. Ф. Пуцыковича.

«Я на основании официальных данных старался доказать, что подобная секта (детоубийц) именно существует в некоторых местах и в наше время. Зная с детства еврейский быт и народные убеждения по этому поводу, я и теперь остаюсь при том же мнении. Последний процесс был в 1884 году близ Кракова, причем евреи были приговорены присяжными к смерти за ритуальное убийство, хотя и были помилованы. Жидовская пресса Европы замазала этот вопиющий факт, ибо в нем были более сильные доказательства, чем в известном процессе в Венгрии убийства девочки Эсфири Шольмоши, по поводу оправдания обвиняемых в коем эта пресса так торжествовала! Но и в этом процессе значительная часть печати Европы была убеждена в преступности.

Вообще я того мнения, — продолжает В.Ф. Пуцыкович, — как и покойный Н.И. Костомаров и покойный Достоевский, что (…) народное «поверие» это будет существовать до тех пор, пока не перестанут давать о себе знать вот такие факты, особенно подтверждаемые официальными, или состоявшими под губернской цензурой органами.

О причине бывших в местечке Долгинове антиеврейских беспорядков читаем в «Новом Времени» от 2 июля сего 1886 г., «Минский листок» передает следующее:

В День Воскресенья 22 мая, на ярмарку в местечко Долгиново прибыло семейство Красовских (отец, мать и сын), пока отец и мать производили хозяйственные покупки, двенадцатилетний мальчик пошел в еврейские лавочки покупать себе баранки, и исчез. Было заявлено полиции, которая только через 4 дня, т.е. 26 мая нашла останки несчастного, брошенные кем-то на почтовой дороге из Долганова в Докшицы. При наружном осмотре замеченного оказалось, что все тело его было исколото, под ногти загнаны гвозди, под коленками надрезаны жилы, на шее и на затылке оказались надрезы, глаза, в которых виделся ужас, выскочили на верх, труп оказался свежим, обмытым и одетым в собственную рубашку погибшего, которая к немалому удивлению всех, не носила на себе признаков крови. При вскрытии найдено, что смерть последовала от потери крови, которой найдено в голове две драхмы, желудок оказался тщательно опорожненным и носил следы введения в него касторового масла. Весть об этом зверском преступлении мигом облетела окрестности, и местное население, заподозрив евреев в преступлении, возвело мальчика чуть ли не в святые. Пышные похороны мальчика были совершены на общественный счет, и тысячная толпа по горстям разнесла песок с могилы мученика, считая его святыней. После похорон толпа потребовала отыскания виновников преступления, когда же при всем старании местных властей в течение трех недель эти последние не могли быть обнаружены, 12 июня народ стал без разбору громить всех евреев. Отец убитого, как слышно, отправил прошение на Высочайшее Имя в Петербург, куда собирается и сам на деньги, собранные местным населением». Согласитесь, как не быть в народе этому «поверию», когда и теперь, как сто лет назад, все совершается, как по писанной программе»[8].

Народный взгляд на убийства изуверами христиан, взрослых и детей, нашел отражение не только в переписке и публицистике христианских писателей, но и непосредственно в художественной литературе. Надо ли говорить, что этот взгляд диаметрально противоположен как жидовской (антихристианской), так и языческой (т.н. классической) традициям? Ибо обе они, как раз и взросли на кровавом культе человеческих жертвоприношений.

Как писал протоиерей Тимофей Буткевич: «Что касается греков, то и у них, несмотря на их высокую культуру, не были редкостью человеческие жертвоприношения, хотя и были они распространены преимущественно среди островитян. Впрочем, Минотавру сами афиняне, в день каждого нового года приносили в жертву семерых юношей и семерых дев, которых они торжественно приводили к идолу и побивали пред ним дубинками. В 596 году до Р.X. в такую бесчеловечную жертву добровольно предложил себя какой-то безумный юноша Кратин. На острове Крите, где будто бы находилась могила Зевса, человеческие жертвоприношения были наиболее употребительными. Здесь приносили в жертву богам каждого чужеземца, случайно попавшего на берег, причем с его спины сдирали кожу, чтобы извлечь из тела всю кровь, которой приписывали особую искупительную силу и которую критяне пили с жадностью. Критский царь Девкалионид Идоменей, по обету, данному богам, принес в жертву собственного сына, так как по верованию критян, то же самое сделал ради них со своим сыном и бог их – Хронос. Лесбосцы приносили людей в жертву богу своему Дионисию. То же делали, по свидетельству Порфирия, хиосцы и тенедосцы. На острове Лемносе было в обычае умерщвлять в честь Паллады девиц-дочерей туземцев и невольниц. Эолийцы считали наиболее угодной богам жертвой заклание новорожденных младенцев. На Андросе, как и в Трое, в жертву богам приносили так называемых гиеродулов – храмовых прислужников и двенадцатилетних девочек. Таврическая Артемида представляется особенно кровожадной богиней, пред ее истуканом ежедневно приносили в жертву одного мужчину, преимущественно из чужестранцев, потерпевших кораблекрушение и приплывших к острову. Кровь такой жертвы вливали в особую чашу, и смешав ее с водой, употребляли как величайшую святыню. Почти такой же возмутительный культ установили у себя и жители Делоса в честь богини Дианы. Они сделали ее идол в виде громадной железной девы с печью внутри, — и на раскаленных руках этого истукана, как и у Молоха, были сожигаемы грудные младенцы. В Беотии в жертву богам были приносимы знатные жрецы и даже цари, и ежегодно, по жребию, — один наиболее красивый юноша. Есть указания, что человеческие жертвы были в употреблении в Тегее, Теспее, Фессалии, Херсонесе, Мелите и других местах»[9].

Св. Иоанн Златоустый в «Первом слове против иудеев», говоря, что для него «одинаково нечисто всякое капище как матроны (синагога в Дафне — ред.), так и Аполлона» и что «нечестие как у иудеев, так и у язычников одинаково», все-таки особо отмечал злокозненное коварство жидов (антихристиан), поскольку «обольщение у первых действует гораздо сильнее, потому что у них не виден ложный жертвенник, на котором они закалают не овец и тельцов, а человеческие души».

Вот почему важно каждое слово истины писателя-христианина, обличающее «тайну беззакония» ритуальных убийств и врачующее человеческие души, омраченные антихристианскими и неоязыческими мистификациями.

Прислушаемся к свидетельству подлинно народной литературы, к слову писателей-классиков.

В поэме «Пан Тадеуш», описание «Наезда»[10] «польский Пушкин» – А. Мицкевич пишет:

 

Предстоящих стон

Был воплем Зоси заглушен…

Она, обеими руками

Судью с усильем обхватя,

Кричала резко, как дитя,

На Пасху взятое жидами,

Когда, чтоб кровь его добыть,

Они, укрыв его под полог,

Со всех сторон спешат вонзить

В бедняжку тысячи иголок!

 

Говорит о ритуальных убийствах и украинский «кобзарь» Т. Шевченко. Описывая многодетную мать, не знающую, куда девать непомерно большое количество «ртов», поэт ставит в один губительный ряд:

 

Наплодила, наводила,

Та нема де дети.

Чи то потопити?

Чи то подушити?

Чи жидови на кровь продать,

А гроши пропити?[11]

 

И сам первый поэт России –  А.С. Пушкин в одной из песен «Феодор и Елена» цикла «Песни западных славян» рассказывает нечто о ритуально-мистических проделках сектантов-изуверов: Получив отпор своим любовным притязаниям, старый греховодник Стамати посредством сатанинских козней задумал погубить молодую жену Феодора Елену:

 

На кладбище приходит Стамати,

Отыскал под каменьями жабу

И в горшке жиду ее приносит.

Жид на жабу проливает воду,

Нарекает жабу Иваном

(Грех велик христианское имя

Нарещи такой поганой твари!).

Они жабу всю потом искололи,

И ее — ее же кровью напоили.

Напоивши, заставили жабу

Облизать поспелую сливу.

 

Наважденную таким образом сливу предлагают Елене. Неповинная, околдованная, оклеветанная Елена гибнет от руки вернувшегося из-за моря мужа, вследствие колдовства впавшего в смертный грех. Но по милосердию Божию кровь непорочной Елены омывает все грехи, чистая жертва побеждает демонскую злокозненность. Истина открывается и справедливость торжествует:

 

И Феодор Стамати зарезал,

А жида убил, как собаку,

И отпел по жене панихиду.[12]

 

Досконально знавший вопрос о ритуальных убийствах величайший русский писатель Ф.М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» (часть IV, кн. II, гл. «Бесенок») дает эпизод разговора Алеши с Лизой, тема которого тесно связана со смысловым центром романа – «Легендой о Великом Инквизиторе»:

— Алеша, правда ли, что жиды на Пасху детей крадут и режут?.. Вот у меня одна книга, я читала про какой-то где-то суд, и что жид четырехлетнему мальчику сначала все пальчики отрезал на обеих ручках, а потом распял на стене, прибил гвоздями и распял, а потом на суде сказал, что мальчик умер скоро, через четыре часа. Эка, скоро! Говорит: стонал, все стонал, а тот стоял и на него любовался.

— Знаете, я про жида этого как прочла, то всю ночь так и тряслась в слезах. Воображаю, как ребеночек кричит и стонет. Ведь четырехлетние мальчики понимают»[13].

Роман, ставший итогом жизни Достоевского, создавался в 70-е годы позапрошлого столетия. Ко времени талмудического заклания христианского отрока Андрюши Ющинского в 1911 году немногие писатели России подобно А. Пушкину, В. Далю, Ф. Достоевскому имели мужество возвысить свой голос против окаянных скверноубийц. Да и где им это было сделать! Вся российская печать за малым исключением, по точному определению В.В. Розанова, стала «кошерной». Под бездоказательной фальшивкой, сочиненной под диктовку ритуальщиков и громко озаглавленной «К русскому обществу. По поводу кровавого навета на евреев» поспешили по-шаббесгойски расписаться Короленко, Горький, Леонид Андреев, Мережковский, Гиппиус, Вяч. Иванов, Философов, Алексей Толстой, Блок и еще целый ряд отечественных слуг от литературы мирового «золотого тельца». Их последующая судьба и кончина была люта и позорна. Неужели в их «взвод» хочет записаться современный русский писатель Захар Прилепин? А не стать плечом к плечу с Пушкиным, Далем, Достоевским, Розановым?

Среди тех, кто обличал изуверов-убийц Андрюши Ющинского, был В.В. Розанов. Его выступления в газете «Новое время» в период расследования и самого процесса в 1911-1913 гг. составили книгу «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» (СПб, 1914). В ней в частности дается описание нравов, господствовавших в модных литературных салонах, и объясняются «кровные узы» кошерной российской литературы со скверноубийцами.

В главе «Напоминание по телефону» Розанов описывает вечер, бывший еще в 1905 году у еврея, поэта и философа, деятельного участника религиозно-философских собраний Минского:

«Я в то время смотрел на «вечер», как на одно из проявлений декадентской «чепухи» и кроме скуки он на меня другого впечатления не произвел, отчего я и забыл его совершенно. Но я помню вытянутое и смешное лицо еврея-музыканта Н. и какой-то молоденькой еврейки, подставлявших руку свою, из которой, кажется Минский, или кто-то «по очереди» извлекали то булавкой, то перочинным ножиком несколько капель его крови, и тоже крови той еврейки, и потом, разболтавши в стакане, дали всем выпить. «Гостей» было человек 30 или 40, собирались под видом «тайны» и «не раньше 12 часов ночи», гостями был всякий музыкальный, художествующий, философствующий и стихотворствующий люд: были Η.М. Минский с женой, Вячеслав Иванович Иванов с женой, Алексей Михайлович Ремизов с женой, и проч. и проч. Мережковских и Философова не было тогда в Петербурге, они были за границей» (С. 142).

«Во всем этом событии, — продолжает Розанов, — конечно шутовском и бессодержательном, «литературном», — замечательно, однако то, что мысль о причащении человеческой кровью возникла не у кого-либо из русских, не в русской голове и мозгу (ни в одном русском литературном
доме ничего подобного я не слыхал!), а именно в дому еврейском…» (С. 143).

Обличая «кошерных», жидовствующих литераторов, Розанов в конце главы приходит к неутешительному и постыдному для российской словесности выводу: «Каким образом он (Мережковский — ред.) мог забыть, что у него под носом, в доме его друга и в мозгу его друга-еврея родилась мысль о причащении, т.е. об испитии, о вкушении человеческой крови, явилась эта мысль не в «темных средних веках», не как «легенда», а как осязаемый факт на Английской набережной в доме Полякова в 1905 году у весьма и весьма «просвещенного» Николая Максимовича Минского. Да и Карташов это знал, и Философов, и Зинаида Николаевна Гиппиус-Мережковская. Все знали» (С. 144).

Сравним названные Розановым имена с теми, кого подарила нам т.н. «возвращенная литература» в период современной «перестройки-революции». Одни и те же. И опять собираются по ночам литературные салоны, и печатается массовым тиражом кагановская чернокнижица. Опять раздаются «душераздирающие», истерические вопли о «кровавом навете».

Отвергая обвинения на весь еврейский народ, выдвигаемые через традиционные средства воздействия на сознание – литературу, искусство, средства массовой информации агентами прикрытия против инквизиторов, российское общественное мнение в то же время ставит вопрос о соучастии в ритуальных человеческих жертвоприношениях той части еврейства, которая сознательным сокрытием или искажением исторической правды содействует сектантам-изуверам в совершении их преступных деяний, и тем самым готовит новую кровавую революцию XXI века в России.

Нельзя евреям сослагаться с резниками, а русским молчать, когда глумятся над православной верой, над российской государственностью. На каждого Бланка (Ленина) найдется своя Каплан, на каждого Урицкого найдется свой Канегиссер. Ритуальная жертва развязывает террор, который пройдет «по всякому Якову…» Только бескровная жертва Христа объединяет людей в деятельную любовь по защите веры и Отечества.

В священнической молитве из Литургии апостола Марка говорится:

«И вся сия сотворил еси через Твою мудрость и Свет истины, Единороднаго Твоего Сына, Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, чрез Него же благодарим Тя с Ним и со Святым Духом, и приносим сию умную и бескровную жертву, которую все народы от востока до запада солнца, от севера и юга, приносят Тебе, Господи. Яко велико есть имя Твое среди всех людей, и на всяком месте каждение, жертва, приношение и благодарение приносится Святому имени Твоему».

И в песнопении Великой Субботы Церковь истинно свидетельствует: «Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным».

Молитва ко Христу, Пресвятой Богородице пред иконой Ея «Державной», явленной в день отречения Государя Николая Второго, молитва святым царственным страстотерпцам побеждает злобу и рознь мира сего.

 

1991-2018 гг.

 

 

Примечание

 

 

[1] Молитвы евреев на весь год…, Вильно,1908. С. 332. В кн.: В.В.Розанов. Сахарна, М.,1998. С. 413.

 

[2] http: //www. compromat. ru/page_37711. htm

 

[3] http://www.interfax.ru/russia/546727

 

[4] Кстати, мудрая была вещь – черта оседлости, если, конечно, судить о ней не по эмоциональной перепалке вице-спикера Госдумы П. Толстого и президента ФЕОР Александра Бороды и публицистике А. Солженицына «Двести лет вместе», а по документальным архивным источникам. Черта оседлости в Российской Империи была явлением своего времени и служила благородному делу интегрирования новых граждан (полученных Россией после разделов Польши) в реалии российской жизни, чему яро противился кагал, преследовавший цель изоляции своих членов для сохранения власти кагальной верхушки.

 

[5] https://ognyvo.ru/vitrina/ukraincy-opasayutsya-chto-ih-stranu-prinesut-v-zhertvu-pressa-232811?full=1

 

[6] http://county-news.com/53888-v-velikobritanii-obyavili-o-smerti-elizavety-ii-full.html

 

[7] Абрам Яковлевич Каган (9 января 1901, Бердичев — 17 декабря 1965, Киев) — еврейский советский писатель. Родился в семье мелкого лавочника. В 1919 году окончил Бердичевское коммерческое училище, после чего длительное время учительствовал в трудовых школах. Одновременно сотрудничал в еврейских периодических изданиях, в частности, в газете «Ейникайт». Печататься начал в 1922 году после того, как переехал в Харьков.

Первый сборник стихов под названием «Karbn» (Борозда) издал в 1923 году. В 1925 году — поэма «Триполье». После этого писал только прозу на идише. Отдельными изданиями вышли сборники новелл «Свинья», «Обломки», «Рассказы». Им создан ряд художественных произведений — рассказов, повестей, романов: сборники «Люди из комнаты» (1927), «Родные и близкие» (1939), повесть «У реки Гнилопятки» (1936), романы «Инженеры» (1932) и «Арн Либерман» (1934). Некоторые его произведения были переведены на русский и украинский язык.

В предвоенное время стал активным сотрудником еврейской секции Всеукраинского союза пролетарских писателей и работал секретарем редакции еврейского ежемесячника пролетарской литературы «Prolit». В начале Великой Отечественной войны эвакуировался в Башкирию, после победы вернулся в Киев.

24 января 1949 был арестован по делу космополитов и осуждëн на 15 лет лагерей. После реабилитации в январе 1956 вернулся в Киев, писал новые произведения, среди которых роман «Преступление и совесть» о «деле Бейлиса».

Был женат на Елене Каган. Имел сына Льва, который погиб на войне при обороне Севастополя, и дочь (театроведа). Жил в Киеве в доме писателей «Ролит». Умер в Киеве 17 декабря 1965 года. Похоронен на Байковом кладбище.

https://ru.wikipedia.org/wiki

 

[8] Примечания к письмам И.С. Аксакова к В.Ф. Пуцыковичу. — В кн. Московский сборник из произведений М.Д. Скобелева, И.С. Аксакова и др., М., 1887. С. 32-33.

 

[9] Буткевич Т., прот. О смысле кровавых жертвоприношений. «Вера и Разум», № 212, 1913, Харьков. С. 288.

 

[10] Издание М.С. Вольфа, 1902, т. 3, гл. 8, стр. 102.

 

[11] Шевченко Т.Г. Полн. собр. соч., изд. 1908 г. С. 295.

 

[12] Пушкин А.С. ПСС в 6 томах, М. — Л., 1936. Т. 2. С. 30-32.

 

[13] Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 30-ти тт., Т. 15, Л., 1976. С. 24.