Записки С.П. Руднева-1

ПРИ ВЕЧЕРНИХ ОГНЯХ

К 100-летию Приамурского Земского собора и восстановления монархии в России. Записки делегата Сергея Петровича Руднева.

ВСТУПЛЕНИЕ

Воспоминания Сергея Петровича Руднева, участника Поместного собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. и Приамурского Земского собора 1922 г. во Владивостоке, были написаны практически по горячим следам и изданы в Харбине в типографии «Заря» в 1928 году. Автор посвятил их как назидание «моим дорогим эмигрантам – любимым, богоданным внукам Сергею и Игнатию Хорошевским и племяннику Петру Рудневу».

Сергей Петрович Руднев (28.01.1872 — 8.01.1935) родился в гор. Курмыше Симбирской губернии в дворянской семье. Окончил Симбирскую гимназию и юридический факультет Харьковского университета в 1895 году и в течение года был помощником юрисконсульта Юго-восточных железных дорог. В 1896 г. он – сотрудник Елецкого окружного суда. Последовательно занимал должности: судебного следователя в Верхотурье, на Катавских и Симских заводах Уфимского уезда, товарища прокурора в Костромском, Смоленском и Нижегородском судах. С 1906 г. судебный следователь Московского окружного суда, но по семейным обстоятельствам уезжает в Крым, где до 1916 был членом Симферопольского окружного суда, а после смерти жены перевёлся в Симбирский окружной суд на ту же должность. Член Поместного Собора Российской Православной Церкви по избранию от мирянин Симбирской епархии. После революции жил на Дальнем Востоке. Учредитель и товарищ председателя правления Харбинской больницы в память доктора В.А. Казем-Бека. Скончался в Харбине.

Книга воспоминаний С.П. Руднева «При вечерних огнях», своим названием отсылающая к сборникам великого русского поэта Афанасия Фета из цикла «Вечерние огни», по мнению авторитетного парижского эмигрантского издания «Возрождение», «прошла незамеченной в общей печати.

А между тем — его воспоминания отнюдь не похожи на тот недавний поток мемуаров, почти все авторы которых, как бы, забегая вперед перед историей, или приписывали себе особые государственные роли или жаловались на то, как их государственных талантов не понимали современники».

И далее автор рецензии делает общий вывод: «Незамеченная книга С.П. Руднева как бы восстанавливает прекрасную традицию нашего 18-го века, когда, также не думая о суде истории или о посторонних свидетелях, наши пудренные пращуры, при вечерних огнях, рассказывали внукам об испытаниях своей жизни. И, читая книгу Руднева, вспоминаешь, например, не раз старинные и бесхитростные записки Мертва́го или Рунича о Пугачевщине. Будущий историк найдёт, вероятно, у Руднева не меньше, чем во многих прославленных мемуарах» (Возрождение, №1668, 1929).

В моём случае так и произошло: получив книгу С.П. Руднева от одного из русских беженцев первой волны, использовал её материалы при написании своей книги «Восстановление монархии в России. Приамурский Земский собор 1922 года. Материалы и документы» (М., 1993. – 168 с.). Ссылки на книгу С.П. Руднева «При вечерних огнях» встречаются и в других исследованиях историков. Однако, насколько можно судить, в России она не переиздавалась и в настоящее время представляет собой библиографическую редкость и незнакома широкому кругу читателей. Публикуем главу из неё «На Дальнем Востоке – в Приморье», повествующую о ситуации здесь в 1920-1922 годах, о подготовке и проведении Приамурского Земского собора во Владивостоке, восстановившем Династию Романовых на Российском престоле.

Предисловие и публикация Андрея Хвалина.

+

ИНТИМНОЕ. Вместо предисловия. http://archive-khvalin.ru/zapiski-s-p-rudneva-vstuplenie/

Часть I.

Чтобы было понятно всё то, о чём я хочу рассказать и чему я был свидетелем и участником в памятные мне 1920-1922 г.г., когда мы – русские, заброшенные к самому Тихому Океану, в Приморье, боролись на этом последнем кусочке великой Русской Земли, в котором и о котором на памятнике адмирала Невельского был изсечён завет Императора Николая I о том, что «там, где русский флаг однажды поднят, он спускаем быть не должен», боролись, как умели и могли за этот русский трёхцветный флаг, — надо вкратце напомнить историю революций здесь, на Дальнем Востоке.

Октябрьская революция не миновала Дальнего Востока, но дошла сюда в виде так называемого Рабочего Контроля, который введён был и осуществлялся большевиками над целым рядом национализированных ещё в силу закона Временного Правительства имуществ, тех имуществ, которые почему-либо были оставлены их владельцами или заведомо последними портились и обесценивались. Таких имуществ было немного, но они всё же были: один кожевенный завод, один пивоваренный, одни угольные копи, один лесопильный завод, один мебельный магазин и склад и одни золотые прииски на о. Аскольде. Все эти имущества целиком эксплуатировались Рабочим Контролем. Кроме того, последний внедрялся довольно сильно в такие крупные казенные предприятия, как Сучанские угольные копи, Судостроительный и Механический Завод Военного Порта, Торговый Флот и Добровольный Флот.

Большевики во Владивостоке имели большие кадры — большинство рабочих названных предприятий и почти всех грузчиков порта числом до шести-семи тысяч человек.

Конечно, большевики хотели бы «национализировать» всё, но, как писал потом Председатель этого Рабочего Контроля А.С. Леонов «нельзя было подступиться с национализацией не только к банкам, но даже к частному движимому и недвижимому имуществу, так как всё это было забронировано «на законном основании» и поддерживаемо дипломатическим корпусом, из-за спины которого недвусмысленно торчали штыки завтрашних интервентов»[1].

Вот эти-то штыки интервентов, да «всесильная тогда ещё эсэровщина и эсдэковщина, базировавшаяся в земстве и городских самоуправлениях, находившихся ещё в ладах и с буржуазией и с дипломатическим корпусом»[2], и продиктовали затем историю описываемых мною трёх — 1920-1922 — лет.

Рабочий Контроль под председательством сначала тов. Никифорова, энергичного человека, а затем Леонова, начинал всё больше и больше забирать силу, законная же власть — земство — эта размазня по обыкновению сидела между двумя стульями: и не уступала власти большевикам добровольно, и не свергала их насильственно, к чему у неё были все возможности»[3], и дело кончилось, наконец, тем, что «заручившись на митингах и съездах резолюциями рабочих и незначительного количественно революционного крестьянства[4] – «вся власть советам и долой земство» — был образован Совдеп, который и «разогнал земство»[5].

Вот тогда-то выступили 29 июня 1918 г. чехи, заинтересованные в свободном выходе к морю, упразднили Рабочий Контроль и Совдеп, переизбрали Городской Совет, удалив оттуда большевицкий состав, и всю власть оставили Областному Приморскому Земству, исполнительным органом которого, а равно и органом управления Области, явилась Областная Земская Управа.

Через два месяца власть перешла в руки Правителя Дальнего Востока генерала Хорвата — Управляющего Кит(айской) Вост(очной) ж(елезной) д(орогой), а затем, по образовании в Уфе Всероссийского Правительства, — к этому последнему, причём была создана должность Верховного Уполномоченного Дальнего Востока, которым до 15 июля 1919 г. был Хорват, а ко дню моего приезда во Владивосток — ген. Розанов, с титулом Главного Начальника Приморского Края, — прославившийся усмирениями крестьянских восстаний в Сибири и отчасти даже забастовки в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги, той забастовки, которая задержала мою семью в Харбине, и во время которой он ехал к месту своего назначения.

В Хабаровске властвовал атаман Калмыков, а Амурская Область была в руках эсэров и большевиков. В Забайкалье царил атаман Семёнов.

С падением власти Российского Правительства, спокойное более или менее существование можно было ожидать лишь там, где были интервенты, а в частности – японцы, как это видно даже и из только что процитированных слов тов. Леонова, японцы же содержали войска по железнодорожной магистрали до Байкала и по Уссурийской железной дороге до Хабаровска. Главный штаб японский находился во Владивостоке, где всегда стоял и военный стационер — большею частью броненосец «Миказа». Командующими японского экспедиционного корпуса были генералы Тачибана и Оой, имена которых были хорошо известны русскому населению Приморья.

Примечания:

[1] Леонов А.С. «Дальний Восток и НЭП». 1923 г. Прим. авт.

[2] Леонов А.С. Там же.

[3] Леонов А.С. Там же.

[4] О положении крестьян в Приморской Области тот же Леонов, отмечая исключительную зажиточность тамошнего крестьянства, пишет: «О крестьянском пролетариате нечего и говорить: наделённые землёю от 30-100 десятин на рабочую душу, местные крестьяне являлись скорее маленькими помещиками».

[5] Леонов А.С. Там же.