«Предначертанная державною…

«Предначертанная державною волею Государя»

Политические бюллетени Министерства иностранных дел Российской Империи 1888-1889 гг.

К публикации ВОСТОЧНОГО ДНЕВНИКА ЦЕСАРЕВИЧА

 

С того момента, как 6/18 мая 1889 года, в субботу, в неприсутственный день, когда в официальном календаре Российской империи отмечался день памяти Праведного Иова Многострадального и Рождение Его Высочества Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Николая Александровича, и в своем дневнике сделал собственноручную приписку: «Мне 21 год, — а ниже: Утром сделался членом Государственного Совета и Комитета Министров», — с этой минуты подготовка к путешествию на Восток вступила в завершающую фазу.

Дневник Цесаревича за 1889-1890 гг. полон записей, позволяющих судить о его интенсивных занятиях по государственному управлению, военному и морскому делу, по культурному развитию и физической подготовке. В обязательный перечень интересов Цесаревича входила дипломатия и международные отношения. Поездки в Европу и встречи с королевскими родственниками ныне раскрываются в свете истории русской дипломатии, в единстве и борьбе государственных интересов, выраженных венценосными личностями. Дипломатия, наряду с национальной безопасностью, и ныне, и присно, и во веки веков является прерогативой исключительно верховной власти, «преимущественным правом короны».

Великий Князь Николай Александрович не только регулярно посещает заседания Государственного Совета, но и принимает у себя с докладами или «за завтраками» различных должностных лиц, могущих ему быть полезными в ходе подготовки к путешествию на Восток. Так, в частности, в один день, 9/21 января 1890 г. Цесаревич принял секретаря Константинопольского посольства Вестмана (позже, 14/26 августа посла в Константинополе А.И. Нелидова), начальника Гвардейской стрелковой бригады, участника войны с турками О.К. Гриппенберга, одного из губернаторов, командира 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии генерала П.П. Эттера. В тот же день наряду с родственниками у него «завтракает» министр иностранных дел Николай Карлович Гирс – одна из ключевых фигур в обеспечении зарубежной части путешествия. С начала 1890 года и до отправления в путь Цесаревича у него неоднократно «завтракает» Н.К. Гирс, и министр даже ходит вместе с Императорской Фамилией на охоту, о чем свидетельствуют великокняжеские дневниковые записи обычно по вторникам: 9/21 января, 16/28 января, 23 января/4 февраля, 6/18 марта, 13/25 марта, 3/15. апреля, 14/26. августа, 22 сентября/4 октября, 9/21 октября, 16/28 октября – последняя запись сделана за неделю до путешествия (Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 601. Оп. 1. Д. 223. Л. 365; Д. 224. Лл. 13, 20, 27, 69, 76, 97, 230, 269, 286, 293).

Министр иностранных дел Российской Империи Николай Карлович Гирс (1882-1895)  был опытным карьерным дипломатом и многому мог обучить молодого Цесаревича, готовившегося осуществить столь грандиозное путешествие на Восток. Выходец из древнего шведского дворянского рода, бывшего на русской службе с середины XVIII века, Н.К. Гирс (1820-1895) поступил в МИД в 1838 г. и прошел достаточно длинный путь по карьерной лестнице (в 1856-1858 гг. – генеральный консул в Египте, в 1858-1863 гг. – в Молдове и Валахии, в 1863-1869 гг. – посланник в Иране, в 1869-1872 гг. – в Швейцарии, в 1872-1875 гг. – в Швеции, в 1875-1882 гг. – товарищ министра иностранных дел и управляющий Азиатским департаментом) прежде, чем в 1882 году возглавить министерство после канцлера А.М. Горчакова – великого реформатора и по сути «отца» современной российской дипломатической службы. Уступая своему предшественнику в международном авторитете и широте преобразовательных взглядов, Н.К. Гирс прекрасно почувствовал устремления Императора-миротворца Александра Третьего придерживаться во внешней политике миролюбивых действий, избегать конфликтов и осложнений.

Государь ценил в своем министре не только исполнительность, но и аккуратность, осторожность. Он говорил, что Гирс – такой человек, «который никогда не зарвется» (См.: Рыбаченок И.С. Брак по расчету. Н.К. Гирс и заключение русско-французского союза. — В кн.: Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 260). Преемником Н.К. Гирса, скончавшегося 14/26 января 1895 г., стал видный государственный деятель и опытный дипломат, историк, почетный член Российской академии наук князь А.Б. Лобанов-Ростовский, который, будучи послом в Австро-Венгрии в 1890 г., встречал отправившегося в восточное путешествие Цесаревича в предместьях Вены.

Помимо личных бесед с Цесаревичем Н.К. Гирс, как глава внешнеполитического ведомства, регулярно представлял на Высочайшее имя «Политические бюллетени» о международном положении России, составленные на основе донесений наших послов и консулов. Изложенные в них сведения, сделанный на их основе анализ ситуации, скорректированный международный курс, одобренный и утвержденный Императором Александром Третьим, и лег в основу действий Наследника Цесаревича Николая Александровича при посещении иностранных государств в ходе своего путешествия на Восток.

Предлагаемая вниманию читателей подборка из «Политических бюллетеней за 1888-1889 годы» Министерства иностранных дел Российской Империи публикуется впервые по: Архив Внешней политики Российской Империи (АВПРИ). Ф. 151. Политархив. Оп. 482. Д. 5203. Лл. 51-81.

Политический обзор за 1888-1889-й годы

Приступая к обзору событий за истекший год в сфере международных наших сношений, мы должны, прежде всего, отметить тот отрадный факт, что общее политическое положение России несомненно улучшилось. Это улучшение является результатом как благоприятствующих, так, главным образом, и предначертанной Державною волею Государя Императора выжидательной политики, наиболее обеспечивающей за Россиею свободу действий.

+

Переживаемый Германиею со времени кончины Императора Вильгельма I внутренний кризис влияет, по-видимому, невыгодным образом на прочность образовавшейся в центре Европы коалиции, так называемой лиги мира. Императорское Правительство не имеет еще достаточно данных, чтобы судить о степени серьезности последовавшего между членами этой лиги охлаждения, тем не менее, оно не может оставить без внимания замеченных им признаков этого явления. Ныне Царствующий Император Вильгельм II с самого вступления Своего на престол обнаружил желание быть по отношению к России приверженцем политики, основанной на дружбе и освященной узами родства между Царствующими Домами. Императорское Правительство не имеет причин сомневаться в искренности приязненных к нему чувств молодого Германского Императора.

На обратном пути из Копенгагена в Россию Государь Император посетил Берлин с целью отдать визит, сделанный Императором Вильгельмом в прошлом 1888 году.

Прием, оказанный Его Величеству в Берлине, отличался искреннею приветливостью и тем сердечным радушием, которые вполне соответствуют узам родства и вековой дружбы, связывающих оба Царствующих Дома.

Сохраняя характер визита вежливости, чуждого политических целей, свидание Императоров привело к дружескому обмену мыслей по поводу нынешнего положения дел в Европе.

При этом уверения Вильгельма II и Князя Бисмарка клонились главным образом к тому, что политика Германии основана на миролюбии и не задается стремлениями, идущими в разрез с интересами России.

Мы не имеем основания сомневаться в искренности этих заявлений и потому уверены, что Берлинское свидание поведет к упрочению согласия и взаимного доверия к миролюбивым намерениям обеих держав. Мы полагаем, что укрепление этого доверия послужит действительнее интересам мира, чем вооруженные лиги.

Сообщая о предстоящем Своем путешествии, молодой Германский Император заявил Государю Императору самым положительным образом, что Он предпринимает поездку в Константинополь не с политическою целью и что вообще Он далек от мысли заключать какое-либо соглашение с Турциею, противное видам России.

Вышеизложенное категорическое заявление свидетельствует об отсутствии намерения Берлинского Кабинета воспользоваться предстоящею поездкою для воздействия на Порту во враждебном нам смысле.

Мы желали бы быть уверены, что и другие Правительства, находящиеся с ним в союзе, не злоупотребят впечатлением, которое неминуемо произведет на Турок появление на Босфоре сильной союзной эскадры для усиления своего влияния на Порту.

+

Борьба между разноплеменными элементами, вошедшими в состав Австро-Венгрии, возникшая из-за политической в ней равноправности, приняла за последнее время более упорный характер. Вызванная пробуждением национальных чувств, она силою обстоятельств должна была коснуться деятельности Австро-Венгерского Правительства и в области внешней политики. В течение минувшего года эта деятельность подверглась нападкам со стороны некоторых руководителей национальных партий, главным образом, со стороны представителей славянских народов Габсбургской Империи.

Посещение Вены Императором Вильгельмом не содействовало обезоружению порицателей тройственного союза. Напряженные национальные чувства нашли в обращении Вильгельма II с Венскими правительственными лицами повод обвинить Германского Императора в стремлении влиять на дальнейшее развитие внутренней политической жизни Австро-Венгрии.

Не преувеличивая значения вышеизложенных фактов, Императорское Правительство не может, однако, оставить без внимания сдержанность и даже некоторую нерешительность, проявляемые Австро-Венгриею в оценке совершившихся в последнее время на Балканском полуострове кризисов, вызванных явно враждебными ей стремлениями.

(…)

Мы не раз имели уже повод отмечать события, обнаруживающие пробуждение национальных чувств среди славянских народов Габсбургской Империи.

В Богемии эти чувства приняли вполне политический характер.

Стараниями национальной партии, главою которой стал один из представителей Богемии в Венском Рейхсрате г. Ригер, чехи мирным путем приобрели преимущества несомненно политического свойства.

Все науки в Богемских учебных заведениях преподаются ныне на чешском языке. Чешский язык в употреблении не только в местных учреждениях, но и в тех, которые являются органами центральной власти.

В последние годы влияние национальной партии настолько преобладало в Богемском Ландтаге, что представители Немецкого меньшинства населения, видя, что их предложения не принимаются даже во внимание Собранием, вышли из его состава. С тех пор установился полный разлад между обеими партиями.

В среде самих Чехов образовалась новая группа «младочехов», далеко опередившая в своих вожделениях партию Ригера. Она стала требовать торжественного освящения прав Богемского Королевства венчанием в Праге Императора Франца Богемскою короною.

Желая затормозить, насколько возможно, столь успешно усиливающееся национальное движение Чехов, Австрийские немцы решили возобновить при участии Венского Правительства переговоры с представителями Чешской национальности для установления какого-либо соглашения.

+

Падение в Румынии Министерства Братиано было вызвано негодованием румынского народа на хищнический способ управления им, отчасти же и страхом его быть втянутым не в меру предприимчивым министром в какие-либо внешние осложнения. Последовавшие затем выборы дали перевес в палатах консерваторам. Однако консерваторы не сумели воспользоваться одержанной ими победою. Отчасти из опасения распущения палат Королем, отчасти вследствие желания более нетерпеливых из них скорее захватить в свои руки власть, они вошли в соглашение с находившимися у дел юномистами – группою приверженцев Короля, отделившихся от консерваторов, и составили сообща Министерство, в котором им предоставлено ближайшее руководительство политикою страны.

Направление внешней политики Румынии осталось всецело в руках юномистов, или вернее, самого Короля Карла.

Усилия г. Карпа убедить румын в том, что внешняя политика не должна в конституционной стране подлежать контролю народного представительства, наводит на мысль, что австро-германские симпатии Короля Карла побудили Его, быть может, принять на Себя какие-либо обязательства, о которых неудобно сообщать палатам.

+

Полученные из Сербии сведения о результатах выборов депутатов в Великую Скупщину дают ясное понятие о том, насколько политика, которой держался в последние годы Король Милан мало соответствовала стремлениям Сербского народа. Посылая в Скупщину почти одних представителей оппозиции, Сербский народ выражал порицание Королю не за то или другое проявление незаконного образа Его действий, не именно за развод с Королевой Наталиею, но за искажение всей политической жизни народа, за подчинение не только его национальных стремлений, но и жизненных его интересов выгодам чужеземной Державы. Вполне сознавая, что весьма вредная деятельность Короля должна была возбудить в народе решимость противодействовать дальнейшему развитию этой деятельности, Императорское Правительство при всем том надеется, что как вожаки народных партий, так и сам Король Милан сумеют предохранить Сербию от смут, могущих распространиться вне пределов Королевства и привести к международным осложнениям. Последние телеграммы из Белграда сообщают о принятии Великой Скупщиной представленного ей проекта нового органического устава и о распущении затем Скупщины.

(…)

На днях последовало открытие Сербской Скупшины, в состав которой вошли в значительном большинстве сторонники Министерства, стоящего ныне у власти.

Благоприятное впечатление, произведенное речью председателя Скупщины г. Пашича, и послание регентства дает повод надеяться, что как Правительство, так и народные представители будут общими силами стремиться окончательно вывести Королевство из положения, созданного прежним режимом, поколебавшего основы государства и заставившего Сербию уклониться от традиционного национального пути.

Единодушие, установившееся между Кабинетом и народным представительством, может облегчить решение вопроса о положении Королевы Матери, вопроса тем более щекотливого, что предварительно отречения от престола Король Милан предоставил себе законодательным путем исключительное право надзора над воспитанием Сына и обязал нынешних регентов не допускать приезда Королевы в Сербию. Королева прибыла в Белград вопреки желанию и совету регентства и Министерства. Прием, оказанный Ей населением столицы, был действительно восторженный.

Правительство воздержалось от всякого официального участия в встрече. За всем тем оно продолжало, однако, настаивать пред Королем Миланом на необходимости разрешить свидание между Царствующим Отроком и Его Матерью.

Нельзя не отнестись с полным сочувствием к стараниям Сербского Правительства восстановить дружественные сношения с Черногориею, прерванные, благодаря отсутствию национальных стремлений в политике бывшего Короля. В ответ на просьбу управляющего Княжеским Министерством Иностранных Дел подать помощь голодающим сербам Черной Горы Генерал Груич выразил от имени своего Правительства готовность принять в пределы Королевства ту часть населения Княжества, которая не имеет в своем отечестве ни имуществ, ни средств к существованию.

В настоящую Осень около 10. 000 черногорцев будет водворено в Сербию на пустопорожних землях, на самой границе Нового Базара, оставшихся свободными после выселения Арнаутов из Королевства.

(…)

Борьба против Австрийского влияния ведется Сербским Правительством не только на экономической почве, но и на политической.

+

Установившееся в Болгарии вследствие захвата Принцем Кобургским княжеской власти положение продолжается.

Принц не имеет никакой серьезной опоры в стране, и до сих пор он держался лишь безграничной уступчивости, которую соблюдал относительно Президента Совета Министров Стамбулова. Несмотря на это, Принц и Стамбулов не доверяют друг другу. Первый выжидает только благоприятного случая, чтобы избавиться от слишком самовольного Министра, который в свою очередь направляет все усилия к тому, чтобы не выпустить власти из своих рук. Вследствие последнего кризиса Министры Начевич и Стоилов, стоявшие на стороне Принца и пользовавшиеся сочувствием Австрии, вынуждены были отказаться от своих портфелей, но еще неизвестно, в какой степени обстоятельство это будет способствовать упрочению положения Стамбулова. Принц Кобургский старается, по-видимому, найти опору в армии, на долю которой с тех пор, как наступило смутное время в Болгарии, не раз выпадала решающая роль в событиях. Между тем существующая в Болгарии неустойчивость тяжко отзывается на участи народа.

Императорское Правительство далеко не безучастно относится к Болгарии. Но продолжая отрицать законность совершенного Принцем Кобургским захвата, оно не считает себя вправе подвергать Россию новым осложнениям и тяжким жертвам ради освобождения болгарского народа от тяготеющего над ним гнета.

Еще недавно, по поводу признания Фердинанда Кобургского, мы имели случай убедиться насколько упорны старания Австро-Венгрии склонить Султана к неприязненным нам действиям.

Рассчитывая, не без основания, на ея помощь и прибегая к застращиванию робкого Абдул Хамида, Принц Кобург и Стамбулов пытались побудить Порту признать их правление законным.

Нашему Послу в Константинополе удалось помешать исполнению их замыслов и вернуть Султана к более ясному пониманию интересов и обязанностей Турции.

За сим отсутствие стойкости в убеждениях Абдул Хамида дает повод полагать, что возможность признания Им Принца Фердинанда окончательно не устранена, а потому нашему Послу предписано было поддерживать в Султане уверенность в том, что закрепление настоящего противозаконного порядка вещей в Болгарии повлекло бы к уничтожению трактатов, обеспечивающих существование Оттоманской Империи, и поощрило бы то стремление к сепаратизму, которое проявляется среди народов, вошедших в ея состав.

(…)

Внезапный отъезд Принца Фердинанда Кобургского из Болгарии и загадочное появление его в некоторых европейских столицах дали повод всевозможным предположениям относительно цели предпринятого им путешествия.

По последним сведениям, Принцу удалось заключить в Вене заем в 30.000.000 франков на условиях крайне обременительных для Болгарии.

Мы сомневаемся, чтобы известие о заключении этого займа послужило к упрочению настоящего незаконного Правительства Болгарии.

Предоставляя в гарантию австрийскому банку железные дороги в Княжестве, Фердинанд Кобургский даст лишь возможность судить, насколько он действительно стоит на страже интересов и независимости Болгарии.

По возвращении принца Фердинанда Кобургского в Болгарию Софийское народное собрание утвердило условия займа, заключенного нынешними правителями Княжества с Венскими торговыми домами – Ляндербанком и Банкферейном.

По этим условиям вышеозначенным банкам предоставлено право принять на себя эксплуатацию Болгарских железных дорог.

+

В положении дел на острове Крите произошел в последнее время поворот к худшему.

Мы встретили с полным доверием назначение Шакира Паши для умиротворения края и не возражали против посылки военной силы для занятия главных пунктов на острове, но затем Порте следовало, казалось бы нам, не ограничиваясь подавлением движения Критян, приступить к принятию мер для удовлетворения законных жалоб и тех домогательств, которые признаны были бы справедливыми.

К сожалению, Шакир Паша в своей деятельности не коснулся еще этой части, лежащей на нем миссии. По полученным нами сведениям, он оказывается не в силах обуздать своеволие войск и албанской жандармерии, подвергающих христианское население Крита насилиям и притеснениям.

Нисколько не посягая на свободу действий Порты, Императорское правительство не скрыло однако от турецких властей, что одним каранием они не умиротворят Крита и что возвещение об амнистии и о реформах в смысле справедливости домогательств Критян, казалось бы нам как нельзя более своевременным.

Продление нынешнего порядка вещей на острове придает лишь большую силу возбужденным национальным чувствам и вожделениям греческого народа. Оно может вызвать вмешательство в Критские дела Греческого Правительства, склонного по соображениям, выходящим в область внутренней политики, представлять свою деятельность в наиболее патриотическом виде.

Предостерегая Порту насчет возможных результатов небрежного ея отношения к жалобам и нуждам христиан, Императорское правительство руководствуется лишь твердым намерением предупредить, насколько от него зависят всякие поводы к осложнениям на востоке и к вмешательству в дела Турции Европейских держав.

Оно следует этим же началам, воздерживаясь от участия в агитации по поводу Армянского вопроса.

(…)

В последнем политическом обзоре, касаясь Критского вопроса, мы высказали убеждение, что одними карательными мерами Оттоманская Порта не умиротворит Крита и что возвещение о всепрощении и о реформах, удовлетворяющих в известной степени справедливым домогательствам местного населения, казалось бы нам как нельзя более своевременным.

Основательность этого взгляда была отчасти сознана Турецким Правительством. Оно Султанским фирманом на имя временного Генерал Губернатора острова даровало Критянам амнистию.

К сожалению, содержание фирмана не могло удовлетворить Критян, вследствие многочисленных включенных в него ограничений, и должно было неизбежно произвести на острове удручающее впечатление.

Отводя широкое место административным реформам, вносящим изменения в управление Критом, фирман объявляет в последней статье об амнистии политических преступников, исключая однако из нея лиц, осужденных уже военным полевым судом, лиц, принявших деятельное, руководящее участие в восстании, и лиц, совершивших какое-либо общее уголовное преступление.

Хотя нынешнее административное устройство острова, способствующее развитию на нем борьбы партий, и подлежало бы, по мнению нашего Генерального Консула в Канее (столица Крита – А.Х.), улучшению, при всем том нельзя упускать из виду, что сохранение органического устава Крита обеспечено23-ю статьею Берлинского трактата, допускающей лишь такие изменения устава, которые признаны будут справедливыми; та же статья постановляет , что разработка подробностей органических уставов должна быть поручена в каждой области Турецкой Империи особым комиссиям, в коих туземное население должно получить широкое участие.

(…)

Грекам не следовало бы, думаем мы, упускать из виду, что, судя по некоторым признакам можно предполагать, что некоторые из Держав не чужды своекорыстных замыслов в Критском вопросе и что новые волнения на острове могут послужить благовидным предлогом к принятию со стороны означенных Держав мер, которые дадут этому вопросу совершенно иное направление, несоответствующее интересам Эллинизма.

Желание Порты упрочить свою власть над христианским населением Турции проявляется и в отношениях ея к Вселенскому Патриархату.

По сведениям, сообщенным нашим Послом в Константинополе, турецкое правительство стало в последние годы выказывать явное стремление к уменьшению привилегий, принадлежащих искони Православной Церкви, в особенности в том, что касается присвоенной Церковноначальникам власти в делах гражданских, истекающих из семейных отношений, освященных Церковью, как то: брака, развода, завещания и т.п. – старания Оттоманского Правительства направлены к подчинению всех христиан Турецко-подданных, по означенным делам, общим гражданским законам.

Вместе с тем Патриарх обратился частным образом к нашему Послу с заявлением, что если справедливые домогательства Его не увенчаются успехом, то Вселенская Церковь вынуждена будет принять заступничество России.

+

Наступившее в Европе более мирное настроение умов возымело, по-видимому, некоторое влияние на беспокойную деятельность нынешнего Итальянского Министерства. Отношения между Францией и Италией приняли характер более согласный с международными обычаями, чему мы не можем не сочувствовать. Во время последних заседаний палат г. Криспи заявил, что настоящее положение дел в Массове (город в Абиссинии, нынешней Эфиопии – А.Х.) создано не его Кабинетом, что он не сторонник наступательной политики в глубь Африки и что Итальянское Правительство не питает никакого враждебного Абиссинии умысла.

В начале минувшего года Императорское Министерство отправило в Рим Камер-Юнкера Извольского для вручения Папе Льву XIII ответного письма Государя Императора.

Так как следовало ожидать, что Курия не преминет воспользоваться приездом г. Извольского и возбудит вновь вопросы, составляющие предмет прерванных в 1884-м году наших переговоров с нею, то Императорское Министерство поставило своего посланного в известность о положении дел по управлению у нас римско-католическою Церковью, предложив ему выслушивать заявления Курии, но отнюдь не принимая на себя почина.

Предложения Министерства оправдались. Курия возобновила переговоры, имея конечною целью уже не столько разрешить существующие затруднения в желаемом ей смысле, сколько добиться учреждения официального русского представительство при Папе.

Таковым настроением Ватикана нам надлежит пользоваться для того, чтобы добиться благонадежных гарантий в том, что за сим деятельность римско-католического духовенства в России отрешится от всяких политических тенденций.

+

Вполне сочувствуя дружеским отношениям, установившимся между Россиею и Франциею, Императорское Правительство не думает, что симпатия к нам французского народа, выражаемая не всегда в удобной для нас форме, основана исключительно на расчете вовлечь нас в войну с Германией в пользу идеи реванша.

Подобными расчетами могут руководствоваться отдельные личности или партии. Мы лучшего мнения о народных чувствах. Нет сомнения, что французский народ желает мира, и потому мы думаем, что он видит в добрых к нему отношениях России лишь верную гарантию внешней своей безопасности.

Внутренняя неурядица во Франции и шаткость в ней власти умаляют, к сожалению, ея влияние на решение международных дел.

+

Вопрос о том, существуют ли какие-либо тайные взаимные обязательства между Великобританским Правительством и лигою мира, остается до сего времени не выясненным.

Императорскому Министерству не раз сообщались сведения о заключении будто бы тайного договора между Англиею и Италиею, обеспечивающего общность действий в Средиземном море морских сил обеих Держав. Эти сведения не могли, однако, быть проверены.

Положение дел в Египте не изменилось. Судя по некоторым данным, Хедив с ведома Английского Правительства предлагал Порте занять Суаким (город на зап. берегу Красного моря, в 1432 км от Каира, при устье р. Уади-Абэн. Порт города находится на о-ве Шейк-Абдала, исходном пункте жел.-дорожной линии в вост. Судане, к Берберу и долине Нила – А.Х.) турецкими войсками. Мы не знаем, каковы намерения Лондонского Кабинета в виду одержанной над махдистами победы. Благодаря нерешительности характера Абдул-Гамида и постоянным Его колебаниям, положение дел в Турции крайне неопределенно и требует бдительного с нашей стороны наблюдения. При всем том мы имели случай убедиться, что Султан, опасаясь осложнений с Россией, желал бы поддерживать с ней добрые отношения.

В октябре 1888-го года представители Держав в Константинополе подписали конвенцию о нейтрализации Суэцкого канала. Проект этой конвенции был выработан Французским и Английским Правительствами. Конвенция, могущая получить полное применение лишь по очищении Египта Английскими войсками, имеет целью обеспечить свободу судоходства по каналу. По нашему мнению, постановления конвенции не вполне отвечают этой цели, мы не имели, однако, достаточно оснований отказать в ея одобрении в виду изъявленного на нее другими Государствами согласия.

+

Встречая со стороны Англии систематическое противодействие всем нашим законным домогательствам, мы пришли к убеждению в необходимости упрочить наше положение на наших среднеазиатских окраинах с тем, чтобы иметь надежный базис, откуда в данную минуту мы могли бы грозить Индии. Для этого требовалось, прежде всего, утвердить нашу власть над независимыми разбойничьими туркменскими племенами, обитающими между Каспийским морем и бассейном Аму-Дарьи. Принятые нами меры не замедлили повести к желаемым результатам. Вновь учрежденная Закаспийская область примкнула к владениям эмира Бухарского, вполне подчиняющегося влиянию России. Во время экспедиции нашей против Ахал-Текинцев Персия оказывала нам весьма существенные услуги. Такой образ действий Шаха обусловливался не только желанием сохранить дружественные отношения с Россиею, но и надеждою, что с установлением нашей власти в Туркмении прекратятся хищнические набеги Туркмен на персидскую территорию и упрочится Его собственная власть в Хорасане.

Возникшие впоследствии между нами и Персидским Правительством по поводу кочевок Туркмен пререкания, к которым присоединились и другие, естественно, вытекавшие из непосредственного соприкосновения сильного Государства с слабым и притом крайне неблагоустроенным, задели самолюбие Шаха и вселили в него чувство недоверия к нам, под влиянием которого Он стал искать поддержки против нас в Англии.

С приездом в Тегеран Сэра Друммонда Вольфа сношения между Шахом и Англией сделались теснее. Великобританский посланник сумел убедить Шаха в том, что Лондонский Кабинет примет под свою защиту персидские интересы и будет в состоянии оказать Персии свое фактическое содействие, как только будут устроены пути сообщения между Персидским заливом и центром Персии. Выполняя советы Сэра Друммонда Вольфа, Шах изъявил согласие на открытие реки Наруна, а для того, чтобы скрыть от нас соглашение с Англией, объявил, что доступом в Наруне могут отныне пользоваться паровые суда всех наций. Само собою разумеется, что, благодаря положению, занимаемому Англией в бассейне Персидского залива, судоходство по означенной реке не замедлит обратиться в английскую монополию.

Коммерческие выгоды, которые Англичане извлекут из сделанной им Шахом уступки, составляют пока вопрос второстепенной важности. Гораздо более значения представляют для нас условия, при которых Англичанам удалось добиться благоприятного для них решения вопроса. Открытие Наруна состоялось без нашего ведома, вопреки данному нам Шахом обещанию не допускать иностранцев до сообщения внутренними водными путями, и при том оно было следствием тайного соглашения между Шахом и Великобританским представителем. Это обстоятельство указывает на то, что в политике Персии наступил кризис.

Нам предстоит позаботиться о том, чтобы предотвратить последствия этого кризиса, который без этого не преминет невыгодно отозваться на обаянии, коим мы пользуемся в Азии.

По доставленным нам нашей Миссиею в Тегеране сведениям, сделанные нами Персидскому Правительству представления возымели уже действие на Шаха. Опасаясь последствий, к которым может привести Его изменение отношений к нему России, Он старается умалить выгоды, доставленные Им Англичанам, и вместе с тем заявляет полную готовность доказать на деле искренность питаемых будто бы Им чувств благодарности и приязни к России. Мы не преминем предоставить Ему к тому случай.

+

В конце 1887-го года окончены были работы по установлению северо-западной границы Афганистана.

Мы согласились не требовать от Афганцев уступки нам части левого берега Аму-Дарьи, на которую Эмир Абдуррахман Хан не имел прав на основании русско-английского соглашения 1872-1873 гг., и взамен этого приобрели по течению речек Кушка, Кашана и Мургада территорию пространством более чем в 2 тыс. квадратных верст, которая, заключая в своих пределах прекрасные пастбища, была существенно необходима для населяющих Пенджинский оазис наших подданных Сарыков.

Несмотря на это, отношения наши к Афганистану нисколько не изменились. Будучи связан условиями договора, заключенного им с Англиею и воспрещающего ему вступать в политические сношения помимо участия Великобританского Правительства, Эмир Абдуррахман тщательно воздерживается от сношений с нами, хотя с другой стороны, он не менее тщательно заботится и о предупреждении каких бы то ни было затруднений на границе, каковые могли бы вовлечь его в столкновения с Россией.

В начале 1888-го года партия афганской кавалерии, преследуя Туркмен-Саларов, бежавших из Майменд в наши пределы, перешла границу. Но обстоятельству этому мы сочли излишним придавать особое значение, как потому что переход совершился в местности совершенно пустынной, так и потому что не было ни малейшего повода предположить, что переход был обусловлен какими-либо враждебными нам целями. При этом мы не могли также упустить из виду и того, что со своей стороны Афганцы, как в 1886-м, так и в 1887-м гг., весьма сдержанно отнеслись к насильственным переходам наших подданных, пенджденских Сарыков, на Афганскую территорию и тщательно воздерживались от принятия относительно их каких бы то ни было принудительных мер.

В минувшем августе Правитель Афганского Туркестана (Чарвилайета) Исхак-Хан, будучи вызван Эмиром в Кабул, где по всей вероятности ожидала его казнь, решился объявить себя независимым и обратился к нам с ходатайством о покровительстве и содействии, имея в виду, что настоящее положение наше в Средней Азии вполне удовлетворительно и что новые осложнения потребовали бы от нас новых жертв, которые едва ли были бы искуплены, мы предпочли воздержаться от всякого участия в несвоевременном и необдуманном предприятии Исхак-Хана, о чем и не замедлили поставить его в известность. При первом столкновении с войсками Эмира Исхак-Хан понес поражение и бежал в Бухару, оставив свою область на произвол победителей. Во внимание к его ходатайству ему разрешено было поселиться в Самарканде под условием, чтобы он строго воздерживался от участия в каких бы то ни было политических происках.

Все эти обстоятельства, как мы надеемся, не повлекут за собою никаких осложнений, хотя с другой стороны, они не помешают и в будущем естественному тяготению к России Афганского Туркестана, населенного преимущественно узбекским племенем, глубоко ненавидящим афганцев.

+

Благодаря отсутствию каких бы то ни было поводов к соревнованию, отношения наши к Японии сохранили дружественный характер. Минувшим летом появилась было в одной из официальных японских газет статья, в коей повторялись избитые инсинуации относительно честолюбивых замыслов России и необходимости не доверять ей.

В статье этой заподозрено было участие нового японского Министра Иностранных Дел Графа Окумы, который, впрочем, вследствие объяснения с Посланником нашим, не замедлил уразуметь неосновательность своих предубеждений против России и постарался загладить свою необдуманную выходку.

Посещение Владивостока Председателем Японского Верховного Совета, графом Ито, и Японским Морским Министром, Адмиралом Сайго, коим оказан был властями нашими самый радушный прием, произвело как нельзя более выгодное впечатление на японские правительственные кружки. Со своей стороны, Правительство Микадо сочло долгом оказать особую предупредительность командующему нашею эскадрою в Тихом Океане Контр-Адмиралу Шмидту во время последнего посещения им Йокогамского порта.

Обстоятельства эти, как должно надеяться, не преминут благотворно отозваться на будущих наших отношениях к Японии.

+

Наши сношения с Китаем за минувший год не ознаменовались ничем выдающимся. Положение Кореи служит по-прежнему предметом частых объяснений наших с Китайскими Министрами.

Заботясь о закреплении вассальных отношений, связывающих Корею с Китаем, Правительство Богдыхана, под влиянием враждебных нам внушений, подозревает нас в намерении принять под протекторат России означенную страну, отделяющую Манджурию от Тихого Океана. Такое намерение совершенно нам чуждо, так как охранение корейской береговой линии, имеющей до 3 тыс. верст протяжения причинило бы нам громадные затруднения и способствовало бы лишь ослаблению нашего положения на Тихом Океане. Ввиду этого мы не переставали советовать Корейскому Королю воздерживаться от поступков, способных затронуть самолюбие Китайцев и вызвать с их стороны наступательные действия, и в то же время мы старались убедить Пекинских Министров в тщетности их подозрений.

До сих пор старания наши не оставались совершенно без успеха, хотя нам и не удалось склонить Китайское Правительство к заключению соглашения с целью гарантировать неприкосновенность Кореи.

Быстрое заселение Манджурии выходцами из собственного Китая и развитие военных китайских сил в этом крае побуждают и нас заботиться об увеличении средств обороны нашей Тихоокеанской окраины.

+

Наше Правительство решило принять участие в созываемой в Брюсселе международной конференции для искоренения торга невольниками в Африке. Ближайшею целью совещаний является изыскание средств для уничтожения торговли неграми в центре Африки и вдоль ея восточного побережья.

Отсутствие программы занятий Конференции не даст, к сожалению, возможности судить о тех задачах, которые ставят себе в этом направлении главнейшие из приглашенных к участию Государств.

Нам надлежит относиться с особенною осторожностью ко всем предположениям, клонящимся к усилению установленных Лондонским трактатом 1841 года прав осмотра и задержания судов крейсерами морских Держав из опасения, чтобы их осуществление не привело к излишним стеснениям для нашего торгового судоходства и к нарушению неприкосновенности русского флага.

Подобные стеснения тем более нежелательны, что с прорытием Суэцкого Канала путь в водах, омывающих восточную Африку, получает все большее государственное значение для России, как самое удобное сообщение между ея центром и отдаленнейшими ея окраинами.

В виду вышеизложенного обстоятельства Государю Императору благоугодно было повелеть, чтобы деятельность наших представителей в сказанной Конференции ограничилась принятием участия в обмене мыслей и взглядов по поводу имеющих быть заявленными предложений и донесением о ходе занятий Конференции.

Предисловие и публикация Андрея Хвалина