Переписка Цесаревича 1890-ые гг.
ХАРБИНСКАЯ ТЕТРАДЬ
Предисловие
Харбин – чудный, диковинный плод взаимовлияния двух культур человеческой цивилизации, европейской и азиатской, словно дальневосточный кедр, обвитый виноградом.
Харбин – город, возникший по державной воле святого Царя-страстотерпца Николая II Александровича для строительства важнейшего ответления Великого Сибирского пути, – Китайско-восточной железной дороги.
Харбин – место взаимосотрудничества и соседства двух великих народов, русского и китайского.
Как Париж в Европе, так Харбин в Азии – главный центр жизни русских беженцев 20-40-х гг. ХХ века, времени после падения монархии в России и установления советской власти до окончания Второй мировой войны.
ХАРБИНСКАЯ ТЕТРАДЬ, как и ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ, представляет собой коллективный плод русской мысли, состоящий из отдельных авторских публикаций тогдашних книг и газет, рисующих Россию, в том числе дальневосточную, «которую мы потеряли», и пути возрождения новой России, которая обязательно воскреснет в былом величии и славе.
Благодарю Сергея Юрьевича Ерёмина, руководителя Исторической секции Русского клуба в Харбине, председателя ДИКЦ «Русское Зарубежье» и члена Русского географического общества (ОИАК, Владивосток) за содействие в работе над ХАРБИНСКОЙ ТЕТРАДЬЮ.
АНДРЕЙ ХВАЛИН
+
«ЖАЛЬ, ЧТО ТЕБЕ НЕ УДАЛОСЬ УБИТЬ ТИГРА»
Переписка Императрицы Марии Фёодоровны с сыном –
Императором Николаем II.
«Дейли Телеграф» приступил к печатанию переписки имп(ератрицы) Марии Фёодоровны с имп(ератором) Николаем ІІ в ту пору, когда он был ещё наследником цесаревичем. Первое письмо императрицы относится к 28 января 1891 года, когда Николай Александрович, совершая кругосветное (Восточное – А.Х.) путешествие, находился в Индии.
Императрица Мария Фёодоровна выражает удовольствие по поводу только что ею полученного письма сына, и продолжает:
«Мне очень жаль, что в конце концов тебе не удалось все-таки убить тигра. Из первой полученной телеграммы у меня составилось впечатление, что именно ты убил тигра, но теперь ты пишешь, что его убили Барятинский[1] и Оболенский…»[2]
Далее идут наставления:
«Мне будет очень приятно, если ты будешь вежлив с англичанами, которые прилагают столько усилий, чтобы организовать для тебя приёмы, охоты и т. д. Я вполне понимаю, что бывать на балах и на других официальных торжествах не очень весело, в особенности в такую жару, но ты должен понимать, что твоё положение обязывает. Ты должен отложить заботу о собственных удобствах, будь вдвойне вежлив и любезен и, самое главное, никогда не подавай вида, что ты скучаешь. На балах ты должен считать своей обязанностью больше танцевать и меньше курить в саду с Владимиром Григорьевичем[3] и другими офицерами. Этого нельзя себе позволять, мой дорогой…»
В одном из следующих писем наследник описывает императрице своё первое пребывание в Лондоне, куда он отправился на свадьбу своего кузена Георга, впоследствии короля Георга V.
Описав подробно свой приезд в Лондон и расположение комнат в Молборохауз[4], где ему отвели апартаменты, наследник продолжает:
«Дядя Берти (Эдуард VII, тогда ещё принц Уэльский) в отличном расположении духа, даже, пожалуй, в слишком отличном. Он немедленно прислал ко мне портного, сапожника и шляпника. Я попал как раз в самый разгар лондонского сезона и чувствую себя несколько не по себе тем более, что жара стоит совершенно тропическая, а это не всегда приятно в городе. Я очарован Лондоном, и никогда не думал, что он мне так понравится.
В первый же вечер был семейный обед. Мэй очень приятна (королева Мэри), она гораздо красивее, чем на карточках. По утрам, когда бываю свободен, я осматриваю город, и раз был приглашён в Виндзор к королеве Виктории на завтрак. Она была очень мила, много говорила и дала мне орден Подвязки. На балу в Букингемском дворце много танцевал, но не видел хорошеньких женщин. Гораздо интереснее бывать по утрам на Роттен род (модная аллея в Гайд Парке), когда всё общество приезжает кататься верхом. Как жаль, что у нас нет ничего подобного».
Кроме этих писем опубликовано несколько писем покойного Русского Царя, в бытность его наследником престола, к принцессе Алисе, будущей императрице Александре Фёодоровне.
Наследник немедленно выехал в Кобург на свадьбу брата принцессы Алисы, и там сделал ей формальное предложение. Однако, принцесса Алиса не сразу согласилась стать его женой, не желая менять религию.
«Она плакала всё время, — пишет наследник Марии Фёдоровне, — и только от времени до времени произносила шёпотом: «Нет, я не могу». Я, однако, продолжал настаивать и повторять свои доводы, и, хотя этот разговор длился два часа, он не привел ни к чему, потому что ни она, ни я не уступали. Я передал ей ваше письмо и после того она уже не могла спорить.
«Она решила переговорить с тётей Митчен (вел. кн. Мария Павловна, супруга Владимира Александровича). Что касается меня, то в течение этих трёх дней я всё время находился в самом тревожном состоянии. Император (Вильгельм) делал всё от него зависящее; он даже сам говорил с Алис и сам привёз её к нам в дом. Она прошла к тёте Митчен и затем вышла к нам в гостиную, где мы сидели с тётей Эллой (вел. кн. Елизавета Фёодоровна, сестра Александры Фёодоровны и супруга вел. кн. Сергея Александровича) и Вильгельмом. Нас оставили одних, и тут с первого же слова она согласилась».
«Одному Богу известно, что произошло со мною. Я плакал, как ребенок, и она тоже. Но лицо её выражало полное довольство. Нет, дорогая мама, я не могу выразить вам, как я счастлив и в то же время, как мне жаль, что я не могу прижать к своему сердцу вас и моего дорогого папу.
Весь мир сразу изменился для меня: природа, люди, всё; и все мне кажутся добрыми, милыми и счастливыми. Я не мог даже писать, до того дрожали у меня руки. Она совершенно переменилась: стала весёлой, забавной, разговорчивой и нежной».
В ответ на это Мария Фёодоровна прислала сыну ласковое письмо и дорогой подарок принцессе Алисе, прося в то же время не звать её больше «тётей», а «мамой».
В двадцатых числах июня того же года наследник цесаревич отправился в Англию, где должен был встретиться со своей невестой, приехавшей гостить к «бабушке», королеве Виктории. В течение нескольких дней Николай Александрович жил в Уолтоне у принца Луи Баттенбергского, но ежедневно виделся со своей невестой.
«Я очутился в объятиях моей нареченной, — пишет наследник, — которая показалась мне ещё более прекрасной и ещё более милой, чем раньше. Таким образом, мы провели три спокойных дня в этом уютом коттедже на Темзе. Проводили целые дни вместе, катаясь на лодке и устраивая на берегу пикники, — настоящая идиллия.
Но, увы, затем я должен был отравиться в Виндзор. Впрочем, не могу пожаловаться — «бабушка» (королева Виктория) была очень любезна и даже разрешила нам выезжать вместе, без всяких компаньонов. Признаюсь, я никак не ожидал этого».
В одном из следующих писем наследник цесаревич описывает своё пребывание у дяди Берти (Эдуард VII), в Сандрингеме.
«В день моего прибытия происходил аукцион. Дядя Берти продавал пятьдесят лошадей из своей конюшни. Я купил двух, и тётя Аликс (королева Александра, супруга Эдуард VII) была очень довольна.
Гости в доме довольно странные. Это всё больше владельцы скаковых конюшен и спортсмены. Кузены мои дразнят меня тем, что я неожиданно попал в такое общество, но я стараюсь держаться подальше и по мере возможности ни с кем не разговаривать. Даже тётя Аликс многих из гостей видит в первый раз».
«Харбинское время вечером» (Харбин). № 287. Понедельник, 25 октября 1937 г.
Примечания:
[1] Барятинский Владимир Анатольевич (1843-1914) — князь, генерал-майор Свиты, генерал от инфантерии, генерал-адъютант, состоявший обер-гофмейстером при Дворе Вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны и бывший шефом 5-й роты Лейб-гвардии 4-го стрелкового полка. Главный руководитель Восточного путешествия Наследника Цесаревича.
[2] Оболенский Николай Дмитриевич (Котя) (1860–1912) — князь, флигель-адъютант Императора Александра III (1890), штабс-ротмистр лейб-гвардии Конного полка, генерал-майор лейб-гвардии Конного полка, генерал-майор Свиты, позднее генерал-адъютант, служил в Министерстве двора с 1902 г. Управляющий Кабинетом Его Императорского Величества при Государе Николае II с 1905 г. В последние годы состоял при Императрице Марии Федоровне. Состоял в свите Наследника Цесаревича во время Восточного путешествия.
В Восточном дневнике Цесаревича есть запись:
«26/7 января. Среда. Собор Пресв. Богородицы.
Джайпур (столица штата Раджастан — А.Х.).
День неприсутственный.
Опять приехали в гости к Магарадже в 7 ½. В город въехали великолепною процессией на слонах и выехали в др(угие) ворота. В 11 ч(асов) отдали визит Магарадже, те же церемонии с цветами.
Живём у англ(ийского) резидента Peacock с семейством. После завтрака поехали на тигров. Опять Барятинский и Оболенский оба убили по тигру. Проезжали (нрзб. – руины, развалины? – А.Х.) старого замка Амбер (замок, укреплённая резиденция раджи Манн Сингха I – А.Х.). В 8 ч(асов) обедали у владыки страны. Снова видели танцы баядерок и хороший фейерверк» (А. Хвалин. Восточный дневник Цесаревича. (М. 2020. С. 125-126).
[3] Басаргин Владимир Григорьевич (1838-1893) – выходец из дворянского рода Басаргиных, известного с XVI века; флаг-капитан Его Императорского Величества, контр-адмирал, впоследствии генерал-адъютант. Выдающийся географ, исследователь залива Петра Великого (Владивосток) и Русской Америки. Преподаватель Наследника Цесаревича Николая Александровича по курсу военно-морского дела. В 1890-1891 гг. — флагман отдельного отряда кораблей, сопровождавших Цесаревича в плавании от Триеста на Дальний Восток. Из Владивостока сопровождал Наследника через Сибирь и центральную Россию в Санкт-Петербург. Его именем назван мыс и полуостров на юго-восточной оконечности полуострова Муравьев-Амурский в проливе Босфор Восточный залива Петра Великого.
[4] Мальборо-хаус — особняк на улице Пэлл-Мэлл в Лондоне. Построен с восточной стороны Сент-Джеймсского дворца в первые годы 18-го века. Принц Уэльский, дядя Берти (позже король Эдуард VII) и его жена, Александра Датская сделали свой дом центром социальной жизни Лондона и проживали здесь до смерти королевы Виктории, после чего заняли трон и перебрались в Букингемский дворец.