Ленин и деньги
Первая мировая и гражданская война разделила Россию на советскую и зарубежную. В историографии период между двумя мировыми войнами получил наименование INTERBELLUM или, по-русски, МЕЖВОЙНА. Осмыслению русской национальной зарубежной мыслью процессов и событий, приведших к грандиозным военным столкновениям в истории человечества, их урокам и последствиям посвящен новый проект «Имперского архива» INTERBELLUM/МЕЖВОЙНА. Для свободной мысли нет железного занавеса, и дух дышит, где хочет.
АНДРЕЙ ХВАЛИН
+
ЛЕНИН И ДЕНЬГИ
Власть Ленина была основана не на личном обаянии и умственной силе, а на воровском партийном общаке.
В убогой серости советского павильона[1] немного вещей, запоминающихся и бросающихся в глаза. Одна из них – статуя Ленина работы скульптора Меркурова[2]. Ленин! Олицетворение злобы, яростной, почти животной злобы!
В недавно вышедшей, живой, страстной и очень доказательной, нужной, книге воспоминаний Б.В. Никитина о приходе большевиков к власти есть ядовитая глава: «В Музей Ленина». Там собраны многие черточки, ещё усиливающие и дополняющие впечатление Меркуровской статуи:
…«Ленин был жестоко упрям, не переносил чужих мнений, по поводу чего они не высказывались бы. Завистливый до исступления, он не мог допустить, чтобы кто-нибудь кроме него и в чём-нибудь остался победителем. Жестокое и злое проступало в нём, как в любом спорте, так и в игре в крокет или шахматы, когда он проигрывал. Проявить независимость, поспорить с ним о чём угодно или даже обыграть его в крокет значило раз навсегда приобрести себе врага в лице Ленина».
«Непременное начало всех начал советской системы – Че-Ка и непосредственно и прежде всего вытекает из всего учения Ленина. Она необходима, чтобы давить индивидуальное начало. Но она отражает и его характер, отвечает нетерпимости Ленина к чужому мнению. Вся «заговорщицкая» идеология Ленина была всегда проникнута недоверием к массам, боязнью, как бы народ, предоставленный самому себе на пути самодеятельности, не ускользнул из-под его влияния и его не опрокинул. За народом следует следить, шпионить; его надлежит взять в тиски, принудить идти только по тому направлению, которое выбрал для всех он, один Ленин. Сколько людей погибнет не важно: Ленин злобен, нравственно слеп – для Че-Ка все приёмы хороши, чем больше народ, тем злее Че-Ка; чем ярче самодеятельность, тем глубже застенок, утончённее пытки. Ленинская идеология – ленинская Че-Ка. Она памятник его личности».
Свирепой злобе Ленина соответствовала его трусость:
«В его биографии мы не найдём подвига, который украшал прошлое каждого идейного революционера. Ленин свои советы посылает из-за границы… Ни одного примера, который бы говорил о настойчивости, связанной с личным риском, о том самоотверженном упорстве, коим богата история русского революционного движения. За 17 лет Ленин всего один раз, в 1906 году, после манифеста 18 октября, после первых выступлений других, на несколько дней приезжает в Россию. Поездка обставляется чрезвычайными предосторожностями: английский паспорт, вилла в Куокала (в Финляндии) и запас денег, которые были всегда отложены на собственный непредвиденный случай.
Вот как описывает его Т.И. Алексинская[3]:
«Восприняв марксистскую доктрину с её безличным методом, мы всё-таки искали в вожде человека, в котором были бы соединены темперамент Бакунина, удаль Стеньки Разина и мятежность горьковского Буревестника. Такой живой фигуры не было перед нами; но мы хотели олицетворить её в лице Ленина, и когда я увидела его впервые в 1906 г. на одном из загородных митингов в Петербурге, я была страшно не удовлетворена. Меня удивила не его наружность… – а то, что когда раздался крик: «казаки» он первый бросился бежать. Я смотрела ему вслед. Он перепрыгнул через барьер, котелок упал у него с головы… С падением этого нелепого котелка в моём воображении упал сам Ленин. Почему? Не знаю!.. Его бегство с упавшим котелком как-то не вяжется с Буревестником и Стенькой Разиным».
«Большевики и сами регистрируют основной элемент ленинской психики: подговаривать и толкать на смерть других, а самому скрываться в безопасных местах. В издании «Ко дню пятидесятилетия В.И. Ульянова» находим подробности конференции в Циммервальде, 9-12 сентября 1915 г.
Ленин призывает к немедленной вооружённой борьбе. Большинство не соглашается. В разгаре дебатов немец Ледебург упрекнул Ленина: вы зовёте к гражданской войне, сами находясь за границей. Ленин ответил, что «когда придёт время, он сумеет быть на своём посту и не уклонится от тяжёлой обязанности взять власть при победе в гражданской войне».
Своё время Ленин считал «при победе». Так и в 1920 году, приспособляя прошлое, большевики объясняли хроническое дезертирство Ленина с театра гражданской войны. Но и в 1917 году, после июльского восстания, Ленин бежал, бежал один, если не считать Зиновьева, имя которого в партии было синонимом трусости. Характерная деталь этого бегства выступает из разговора, который происходил в 1924 г. между большевиками Иоффе и Троцким. Иоффе напомнил Троцкому, как после провала июльского восстания, несколько большевиков, в том числе Ленин, собрались на совещании на окраине Петрограда. — «Вы помните, — говорил Иоффе, — каким выглядел Ленин: бледный, насмерть перепуганный. Чем больше я думаю, тем больше прихожу к убежденно, что он был редкий трус» (разговор, переданный Беседовским). Таков вождь! Бежит, бросает своих в критическую минуту; но что особенно поразительно – «слова не может выговорить» – «для великой цели».
Потом он начинает осторожно возвращаться.
Когда? – Через три месяца – 7 октября, после того, как Троцкий, отбыв тюрьму, успел стать 25 сентября во главе Совета с(олдатских) и р(абочих) депутатов и привести к присяге весь гарнизон.
Как возвращается Ленин? – После 7 октября по ночам прячется по квартирам у Каменева, у Суханова, и у других на Выборгской стороне.
В каком виде? – Загримированный: «седенький, под очками, не то учитель, не то музыкант, а может быть и букинист», — так описывает Ленина, изменившегося под гримом до неузнаваемости, один из его сотрудников того времени. Нужен ли был этот маскарад тогда, когда опасно было показываться в офицерских погонах?
22 октября, после митинга в Народном доме, «кампания была уже в сущности выиграна», — пишет Троцкий.
22 октября на сторону большевиков переходит Петропавловская крепость.
В ночь с 23 на 24 октября в Смольный Институт пробирается загримированный Ленин под защиту пушек, ружей и пулемётов…
Нет, не на личном героическом обаянии была основана власть Ленина. Даже не на его умственной силе. На чём же?
«На деньгах», — отвечает Б.В. Никитин. Ленин всегда захватывал, прежде всего, денежный ящик и на нём основывал свое командование в большевицкой партии. Впоследствии в 1917 году он так же прошёл к власти, «на деньгах», на этот раз на «немецких деньгах», цепко за них ухватившись.
Вот несколько иллюстраций из той же книги Никитина «Роковые годы».
Перечитывая старые брошюры начала девятисотых годов, переходя от съездов к конференциям, созываемым за границей, до войны, мы в подлинном смысле слова, с первой страницы до последней не выходим из уголовной хроники.
Перед нами проходят страстные прения, угрозы разоблачения, подробности бесконечной тяжбы о деньгах и партийном имуществе, систематически, путём обмана, захватываемых Лениным и его большевицким новоявленным центром.
На первых же шагах своего образования «Большевицкий центр отнял у Центрального Комитета громадную сумму денег». Большевицкие делегаты на Лондонский съезд были собраны «при помощи громадных денежных средств Лениным, захватившим средства, переданные на общественные цели» редакции «Пролетария».
Съезд поручил Центральному Комитету партии произвести расследование «о значительной сумме, открыто собранной от имени партии на её нужды в Америке, сумме переданной видному деятелю большевицкого центра и бесследно исчезнувшей».
Другие деньги, оставленные партии после смерти некоего жертвователя в Англии, также «экспроприирует Большевицкий центр».
Обличённый на пленарном собрании Ц.К. в 1910 г. в Париже, Ленин за возврат денег потребовал «отступного». Разоблачаемый на каждой конференции, он был вынужден давать всевозможные обещания, вроде – вернуть часть денег в 3 года; оставить деньги держателям, обращать доходы от издания центрального печатного органа в партийную кассу и т. д.
Все подобные резолюции вырабатывались, голосовались, записывались; но, как принято говорить в таких случаях, оставались на бумаге.
Такой порядок официально продолжался до 1914 г., пока, по указанию Ленина, большевик Семашко окончательно не унёс в новый фиктивный Комитет всю кассу партии. К этому же времени относится окончательный захват Лениным типографии и остального имущества партии.
Факты и документы зафиксированы меньшевиком Мартовым в 1911 г.
Но и одна из большевицких групп, группа «Вперед» (Г.А. Алексинский, Менжинский, Луначарский, Мануильский) выпустила в Париже в феврале 1910 года целый обвинительный акт Ленину: «За последние два года не дано было организациям ни одного денежного отчета; истрачены были сотни тысяч».
«Подотчётное заведывание материальными средствами превратилось в бесконтрольное хозяйничанье безответственных лиц».
«Дело доходило даже до фальсификации документов, уже разоблачавшейся в партийной печати».
«Мы заявляем, что не хотим участвовать во всей этой панаме».
Дела партийные – денежные дела; зарегистрируем ещё одно…
В 1907 году большевики заключили договор с пермской «дружиной» разбойника Лбова.
Дружина именовалась Пермским Революционным партизанским отрядом, но в действительности занималась грабежом и разбоем на Урале. По договору, составленному «на бланке Ц. К.», но без ведома последнего, большевики обязывались поставить Лбову транспорт оружия. Деньги – 10.000 рублей были получены Лениным вперёд, но оружие доставлено не было. Сам Лбов был пойман и повешен; но кое-кто из «дружинников» тщетно приезжал в Париж требовать деньги обратно.
Так сам Ленин «грабил награбленное».
20 июня 1914 г., на заседании конференции, созванной Интернациональным Социалистическим Бюро в Брюсселе, Плеханов открыто заявил, что «главная причина непримиримости Ленина заключается в том, что он не желает выпускать из своих рук партийных денег, часть которых им была захвачена воровским способом».
Случай, когда не конечная «цель» оправдывала воровская средства. Нет! денежные подлоги возникли с самого начала, когда ещё разногласия в партии сводились к несущественным, тактическим подробностям.
Деньгами большевицкого центра ведали всегда только Ленин и его жена Крупская. Даже «секретарь» Зиновьев не допускался к кассе.
Члены Ц. К. получали жалованье от Ленина и отдавали ему свои голоса. Неугодные лишались жалованья. Такая неприятность едва не произошла напр., с Каменевым, когда он не в меру увлёкся неугодными философскими веяниями, но вовремя спохватился, а для сохранения своего платного места вынужден был раскаяться в печати.
В 1908 году, перед съездом в Женеве, Зиновьев подтвердил, что польские делегаты поддержат Ленина, так как им заплатят «немного больше».
Мартов пишет: «Только опираясь на эти средства, Ленин мог удерживать диктатуру, оказывая давление на партию силою денег».
Ещё на первых ступеньках той длинной лестницы, по которой спускался Ленин, деньги, деньги, добытые, по словам Плеханова, «воровским способом», поставили его в исключительное по своему значению исходное положение. Они оплачивали его печатные издания и штат партийных работников; они делали его хозяином организации за границей и в России. Эти же деньги обеспечивали его существование, как бы скромно оно ни было.
Деньги привели к такому положению, при котором, по выражению Мартова, «в оппозиции Ленину большевики не смели идти дальше бунта на коленях».
Ив. Тхоржевский[4]
(Окончание следует).
«Возрождение» (Париж). № 4084, 25 июня 1937.
Примечание:
[1] Имеется в виду советский павильон на Всемирной выставке, которая проходила с 25 мая по 25 ноября 1937 года в Париже под девизом: «Искусство и техника в современной жизни».
[2] Меркуров Сергей Дмитриевич (1881-1952) — советский скульптор-монументалист, академик АХ СССР (1947), народный художник СССР (1943), лауреат двух Сталинских премий первой степени (1941, 1951).
[3] Алексинская Татьяна Ивановна (урожд. Евтихеева; 1886-1968) — общественный деятель, литератор. Жена Г.А. Алексинского. В 1900-е гг. вместе с мужем занималась политической деятельностью, член РСДРП(б). В эмиграции работала в общественных организациях.
[4] Тхоржевский Иван Иванович (1878-1951) – русский поэт и переводчик, редактор литературно-политического журнала «Возрождение» (Париж, №№ 1-4, 1949), член Союза ревнителей памяти Императора Николая II.
Родился 19 сентября 1878 года в Ростове-на-Дону в интеллигентной семье: его отец Иван Феликсович был адвокатом, мать Александра Александровна Пальм – дочерью писателя.
В 1901 году окончил юридический факультет Петербургского университета и поступил на службу в Сибирское отделение канцелярии Комитета министров. В конце мая 1910-го года И.И. Тхоржевский сопровождал П.А. Столыпина и Главноуправляющего землеустройством и земледелием А.В. Кривошеина в их поездке по Сибири. В 1913 году Иван Тхоржевский был назначен управляющим канцелярией Министерства земледелия. В 1914 году под его редакцией вышел фундаментальный историко-статический труд «Азиатская Россия».
Несмотря на ответственную работу, Иван Тхоржевский занимался поэзией и переводами. В 1901 г. выпустил переводы из французского философского лирика Жана-Мари Гюйо, в 1906 году – вторую книгу с французского: Верхарн, Метерлинк, Верлен, в 1908-м третью книгу переводов, из итальянца Леопарди, и в том же год – сборник собственных стихов «Облака», а в 1916 году и второй сборник – «День солнцу».
В 1916 вышел в отставку. Был избран председателем совета акционеров Нидерландского банка для русской торговли, вошёл в правление Торгово-промышленного банка, стал акционером петроградской промышленной мануфактуры «Треугольник».
Революцию не принял. К Временному правительству относился с недоверием, к Октябрьской революции – враждебно. Вместе с А.В. Кривошеиным в конце 1917 года создал антисоветскую организацию Правый центр. В Крыму И.И. Тхоржевский стал управляющим делами правительства Юга России барона П.Н. Врангеля. Активно участвовал в эвакуации русских беженцев в Константинополь. В декабре 1920 года И.И. Тхоржевский приехал в Париж, где вошёл в правление Русского Торгово-промышленного банка. Старается создать союз писателей и публикуется в русской эмигрантской прессе, долгое время был известен как мастер художественного перевода.
Активно участвует в общественной жизни Парижа. Увлёкся масонскими идеями. В 1922 году был посвящён в масонство в русской парижской ложе «Астрея» № 500 Великой ложе Франции. Затем был одним из основателей русских лож «Гермес» № 558 (1924) и «Юпитер» № 536 (1926) (ВЛФ). В 1927-1928 гг. вышел из масонских лож.
В 1936 сотрудничал с Национально-трудовым союзом нового поколения, в 1936-1937 — с Союзом русских дворян, в 1936-1937 — с Российским центральным объединением. Со времени основания в 1937 председатель Национального объединения русских писателей и журналистов во Франции. В 1937-1938 гг. член Главного правления Российского национального объединения, выступал на заседаниях этого общества с докладами. Состоял в Союзе ревнителей священной памяти Императора Николая II. Выступал с докладами о земельном вопросе в России, о проблемах землеустройства, реформе П.А. Столыпина и др. во многих организациях эмиграции, в том числе в Российском центральном объединении, Русском общевоинском союзе (РОВС), в Братстве имени преподобного Сергия Радонежского и др., читал публичные лекции.
Сотрудничал в газетах «Возрождение», «Россия» (член её редакции в 1939), журналах «Иллюстрированная Россия», «Театр и жизнь», «Часовой» и др. периодических изданиях.
В годы Второй мировой войны закончил труд «Русская литература» (Тт.. 1-2, 1946). По окончании войны сотрудничал в «Русской мысли». Основатель, редактор, член редколлегии журнала «Возрождение» (с 1948); привлек к участию в журнале И.А. Бунина, Б К. Зайцева, Г. Иванова, Н.А. Тэффи и др. писателей. Автор исследований о Н.В. Гоголе, А.С. Пушкине, Ф.М. Достоевском, И.С. Тургеневе и др. Но через год по состоянию здоровья был вынужден отказаться от редакторства. Скончался Иван Иванович Тхоржевский на 73-м году, 11 марта 1951 года, в Париже и похоронен на православном кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа (могила 2336). Но как писал в стихотворении «Кладбище у моря» классик французской литературы Поль Валери (1871-1945), которого переводил на русский язык Иван Тхоржевский: «Крепчает ветер!.. Значит – жить сначала!» (Le vent se lève! . . . il faut tenter de vivre!).