Кино в Харбине

Первая мировая и гражданская война разделила Россию на советскую и зарубежную. В историографии период между двумя мировыми войнами получил наименование INTERBELLUM или, по-русски, МЕЖВОЙНА. Осмыслению русской национальной зарубежной мыслью процессов и событий, приведших к грандиозным военным столкновениям в истории человечества, их урокам и последствиям посвящен новый проект «Имперского архива» INTERBELLUM /МЕЖВОЙНА. Для свободной мысли нет железного занавеса, и дух дышит, где хочет.

АНДРЕЙ ХВАЛИН

+

«ШАПКИ ДОЛОЙ, ИМПЕРАТОР!»

Подъём национального сознания у русского населения Харбина в 20-ые годы прошлого века, вызванный кинофильмами о царской России.

В Харбине вне зависимости от переживаемых им пертурбаций резко ощущается подъём национального самосознания русского населения.

Волны националистических настроений идут из-за рубежа от внутренней эмиграции. Особенно активно, особенно заметно отражаются они здесь в рядах местной студенческой молодежи. Молодежи, а за нею и более солидных возрастов. Публика всех социальных этажей и возрастов валом валит на кинокартины, дающие толчок к национальным переживаниям. И те, кто называют себя эмигрантами, и те, кто вынужденно запаслись советскими паспортами (раз только не умерла в них частичка русского) одинаково ждут появления патриотических русских фильмов. Ждут, а когда они появляются, до отказа набивают залы кино.

На демонстрировании «Михаила Строгова» (фильм по мотивам приключенческого романа Жюля Верна (1875) о доверенном слуге российского Императора и борьбе с крамолой. Создано несколько киноверсий романа. В данном случае, вероятнее всего, речь идёт о полнометражном фильме «Михаил Строгов» (1926) режиссёра Виктора Туржанского (Viktor Tourjansky) – А.Х.) бешеными овациями встречалась каждый раз экранная тень Императора. Манифестации устраивались на всех сеансах и во все дни. Всего по приблизительному подсчету, колоссальный зал «Атлантика» (свыше 2-х тысяч человек) за «Строговскую неделю» пропустил свыше 30 тысяч зрителей.

Сейчас в городе идут две картины («Под двуглавым Орлом» и «Былая Слава России»), составленные из кусков кинохроники, снятой ещё в императорский период и период первой революции. На экране Россия не рабская и замученная, а прежняя, мощная, великая, овеянная славой. Жадно, с волнением и мукой ловят её тень русские зрители.

Закованный в гранит, высится Петроград. Во всей первородной красоте своей развернулась наша волшебница и кормилица Волга. Дальше – Сибирь с холодной красавицей Ангарой и милый Иркутск. Ещё дальше – прежний Харбин, Харбин с дедушкой Хорватом и лихими заамурцами.

Наряду со всем этим и наша былая слава, наша военная мощь, наш живой символ русской государственности – Государь объезжает войска. Ему рапортует командующий блестящим парадом.

Потом Киев. Мощная фигура Столыпина. Владимирский крест, разбитый пулей дегенерата Багрова. Наконец, похороны лишь ныне понятого творца земельной реформы. За печальной процессией непосредственно грозные дни четырнадцатая года.

На фоне зарева войны гроза нерадивых начальников – Великий Князь Николай Николаевич. Германский фронт. Тяжёлая окопная страда. Ратные подвиги наших войск. Финал – революционные дни.

+

К третьему сеансу в «Атлантик» заходит большая компания преимущественно студенческой молодёжи. На экране Кремль и двуглавый орёл на одной из кремлевских башен.

«…Двуглавому орлу – ура!», — кричит кто-то. «Ура» сотрясает стены. Начинаются бешеные аплодисменты. Поют Преображенский марш и «Коль Славен». Поют старый русский гимн. Поют под аккомпанемент оркестра. Поют и без конца биссируют.

Весь зал в две тысячи человек – слушает стоя. Слушают опьянённые воспоминаниями русские. Слушают хозяева страны, китайцы. Слушают бритолицые, захваченные общим волнением, американцы и англичане. У многих на глазах слёзы.

Аплодисментами встречается фигура Столыпина. Апофеоз – появление Великого Князя Николая Николаевича, идущего по полотну железной дороги, как бы прямо на публику.

В зале – масса горящих глаз и восторженно кричащих голосов. Несмотря на перерыв и зажжённый свет, снова и снова гремит русский национальный гимн. Когда показываются смутные революционные дни, слышны крики «позор!» и свистки. Многие сожалеют, что Троцкий показан лишь мимоходом. Ему не успевают посвистать вдоволь.

Но – заключительная сцена с Государем, и свист вскоре переходит в рукоплескания.

«Шапки долой, Император!».

Несколько молодых людей, одетых в чёрнорубашечную форму, подняв руки, в чём-то клянутся. Снова поют гимн. Снова с любопытством и явным сочувствием смотрят на разбушевавшийся партер клерки американских и английских офисов. Сквозь толстые стены «Атлантика» мелодия гимна вырывается на улицу и даже слышна на Китайской (главная улица Харбина). Она заглушает шум моторов и гудков. Волнует и будит ответную музыку в душе.

Даоин

«Возрождение» (Париж). № 705, 8 мая 1927.