Император с крестом и Евангелием

О путешествии Николая II на Восток

 Газета «Русский вестник» (№ 24, 2019) опубликовала доклад и интервью с председателем Юбилейного комитета к 130-летию восточного путешествия Цесаревича Николая Александровича писателем Андреем Хвалиным.

 В рамках научной конференции, посвященной 200-летию дипломатической поддержки русского присутствия на Ближнем Востоке, состоявшейся этой осенью в Санкт-Петербурге, прозвучал доклад члена ИППО, члена Cоюза писателей России, исследователя А.Ю. Хвалина «Несостоявшийся визит наследника Цесаревича Николая Александровича в Палестину. По материалам МИД Российской империи». Сегодня этот эпизод из жизни будущего Государя в период его восточного путешествия, оттененный впоследствии другими событиями, представляет особый интерес как с точки зрения истории и политики Российской Империи, так, и, по убеждению самого исследователя, исключительно в сакральном смысле. Андрей Хвалин является председателем Юбилейного комитета к 130-летию путешествия на Восток Великого князя, наследника Цесаревича Николая Александровича. Плавание в дальние страны, соединившее в себе дипломатическую, культурную и религиозную миссию, началось осенью 1890 года и завершилось возвращением на родную землю через порт Владивостока весной 1891 года.

Грандиозное по масштабу путешествие наследника, проходившее через три океана и занявшее в общей сложности девять месяцев, было заранее запланировано его отцом императором Александром III. А.Ю. Хвалин указывал, что его нельзя назвать сугубо политическим или дипломатическим актом: оно сочетало в себе поклонение святым местам, поддержку православия в мире и усиление внутренней миссии. Восточный маршрут пролегал через города Греции, Египта, Индии, Цейлон (Шри-Ланка), Сингапур, остров Ява (Индонезия), Сиама (Таиланд), Китая и Японии. До наших дней дошли многочисленные свидетельства того, какое глубокое впечатление производил визит Русского императорского флота и лично Великого князя Николая Александровича на коренных жителей этих регионов, невзирая на существующее противодействие со стороны англичан. Также дневниковые записи августейшего путешественника показывают понимание будущим царем духовного значения своей миссии. Исследователь обращает внимание на то, что в Своде основных государственных законов империи о главе государства сказано: «…император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния. В сем смысле император в акте о наследии Престола именуется Главою Церкви».

Таким образом, внутренняя религиозная жизнь, посещение православных святынь и храмов, общение с единоверцами были не менее важными сторонами путешествия Николая Александровича, чем встречи с правителями и осмотр культовых мест в их землях. Экспедиция началась с молитвы, и в течение многих месяцев ежедневные и праздничные службы проходили в походной церкви фрегата «Память Азова», на котором августейший паломник из австрийского порта Триест отправился к берегам Греции. Поэтому очевидно, что посещение Святой Земли и Второго Рима – Константинополя – изначально не могло не входить в программу. К приезду наследника уже подготовили к освящению церковь в Русском доме на Александровском подворье. Однако обострение политических и религиозных конфликтов помешало осуществлению плана.

До наших дней сохранился составленный в Императорском Министерстве иностранных дел политический обзор, выявляющий причины, по которым Иерусалим и Константинополь пришлось спешно вычеркнуть из пути следования. Несмотря на то что управляемые греками Константинопольский и Иеру­салимский патриархаты сохраняли тесную связь между собой и с Россией, выступающей защитницей Вселенского православия и русских паломников, к 1890 году обострился конфликт между правительством турецкого султана и Константинопольской патриархией по поводу имущественных прав Вселенской Церкви. Этот спор уже привел ранее к отставке Патриарха Иоакима III Великолепного, известного русофила, однако находившийся на его месте патриарх Дионисий V только привел конфликт к эскалации. Россия убеждала султана удовлетворить законным домогательствам патриархии, однако резкое поведение Дионисия, включающее демонстративное закрытие подведомственных церквей, только наносило ущерб угнетенной Восточной Церкви. Это происходило на фоне так называемой греко-болгарской схизмы, когда признание полномочий болгарских епископов вызвало крайнее недовольство греческой партии. Россия же не допускала того, чтобы Болгарская Церковь оказалась отторгнута от всякого общения с православием, поэтому не поддерживала требования греков об отмене этого решения.

Одновременно обострился очередной виток армянского кризиса, вызванного угне­тенным положением армян на своей исконной территории, на северо-восточных окраинах Малой Азии. Как говорится в обзоре, «армянское население этих местностей, разбросанное и рассеянное среди более сильных и хищных, но менее развитых турок, курдов, черкесов, постоянно подвергается со стороны своих сограждан-мусульман притеснениям и насилиям, виновники коих могут всегда рассчитывать на снисходительность и даже на потворство местных турецких властей». Россия призывала султана удовлетворить справедливым жалобам армян, однако стремилась удержать собственных подданных армянского происхождения от участия в революционном движении внутри Османской империи. Учитывая то, что национальные комитеты зачастую инспирировались иностранными агентами, российская сторона, опасаясь провокаций в адрес наследника Цесаревича, сочла разумным воздержаться от поездки в Константинополь и Иерусалим на тот момент. История сложилась так, что вернуться к осуществлению задуманного не удалось.

В результате коррекции маршрута Цесаревич Николай Александрович по Адриатическому морю доплыл до Афин и, погостив у крестной матери – королевы эллинов Ольги Константиновны, и ее мужа – короля Греции Георга I, отправился к берегам Африки – в Александрию, чтобы после знакомства с Египтом по Суэцкому каналу добраться до Индии. Несмотря на исключение из маршрута столь значимых для всего христианского мира городов, путешествие будущего императора не утратило своей паломнической составляющей. От начала поездки и вплоть до возвращения в Петербург он постоянно посещал храмы и монастыри, общался с местными священниками и прихожанами, будь то российские или иностранные подданные. О других многочисленных аспектах грандиозной экспедиции и их значении в культурном, дипломатическом и экономическом плане для развития империи А.Ю. Хвалин подробно рассказывает в своем исследовании «По пути Цесаревича».

После выступления в бывшем помещении Министерства иностранных дел Российской Империи в Петербурге «Русский Вестник» поинтересовался у Андрея Юрьевича:

 

– Какой аспект несостоявшейся поездки наследника на Святую землю и в Константинополь следовало бы считать преобладающим – политический или религиозный?

– Многие историки разделяют Церковь и государство, поскольку они обучались в советское время. Я не случайно сослался на основные законы Российской Империи, согласно которым Государь был также Главной Церкви – не в том смысле, что он патриарх, но как внешний епископ. Вы знаете, что еще Павел Петрович хотел лично совершать литургию, но его отговорили. Монарх – это действительно сакральная фигура. Политика, которую проводила Российская Империя, была политикой защиты всего христианства, всех угнетенных.

Когда это путешествие задумывалось еще императором Александром III, оно укладывалось в общее русло нашего движения не только на Запад, но и на Восток. На Восток не только в плане своих внутренних земель, когда уже дошли до Тихого океана, но и в смысле дальних стран. За время поездки наследника у нас развиваются дипломатические отношения с разными государствами, например с Таиландом. При посещении Японии мы тогда не преследовали никаких экономических интересов. Это было движение на Восток по определению миссионера отца Иоанна Восторгова с крестом и Евангелием.

В отечественной дипломатической переписке даже было такое определение, как «экономические нации», то есть те, которые ставили экономическую выгоду вперед всего, хотя они тоже могли использовать религиозную оболочку, как те же англичане или немцы. Для нас все было по-другому. Поэтому я и указываю основной целью путешествия Николая Александровича как второго лица государства поклонение святым местам. Конечно, это Иерусалим, от которого пришлось отказаться, но это также православные храмы по всему пути, включая Японию. В течение всего путешествия Николай Александрович, во-первых, посещает православные храмы, тем самым поддерживая проживающих там русских людей, во-вторых, посещает иные культовые учреждения и кумирни, показывая, что он открыт, и таким образом подчеркивая вселенскость нашего Православия: «Вот она – наша вселенская душа!». Я видел его записи, свидетельствующие об этом. Это совсем не значит, что он поколебался в своей вере – это вселенское православие. Вот Павел Петрович всходил на престол, и в его манифесте формулировки, восходящие к традициям царей иерусалимских, константинопольских, наши предания. Он мыслил себя как защитник вселенского православия, и также мыслили себя все последующие русские государи.

– Но разве представителей тех же экономических наций не могло не волновать, что паломнический визит Цесаревича способен упрочить авторитет России в данном регионе или среди единоверцев?

– То, что тогда происходило в мире, и сейчас можно наблюдать. Отход людей от Бога. Отход от веры, от монархической власти приводил к трениям даже среди дипломатов, потому что они преследуют уже разные интересы – карьерные, экономические. Если обернемся к европейским монархам, то они в основном между собой родственники, а на Востоке все знали, что перед ними первенец Белого царя. В то же время чем дальше мировоззрение отходило от религиозного понимания, тем больше возникало конфликтов. В той же Японии сохраняется почитание императора…

– Но он был вынужден отказаться от своей божественной природы после 1945 года…

– Это ерунда! Просто американцы могут понять лишь то, что они могут понять. Хотя есть и среди американцев люди, понимающие японцев. Везде есть люди, которые находят между собой общий язык и понимающие, что монархия – это высокое. А чем проще, тем больше конфликтов. Даже тот эпизод в Оцу связан с тем, что этот человек безумно любил своего императора. Но это такой бездумный нутряной национализм, а в то же время и император Мэйдзи, и император Александр III или Николай II – это впереди идущие, это те, кто желает обновления и процветания своей стране.

Итак, главной целью восточного путешествия было укрепления Православия в единстве государственной и церковной политики. Вот сейчас говорят, что у нас нет идеологии, а тогда наша церковная линия обеспечивалась всей мощью государства. Николай Александрович путешествовал на эскадре лучших кораблей, которые демонстрировали нашу силу. На обратном пути он закладывает Транссиб, соединяющий западные и восточные земли империи. Как верховный атаман казачьих войск он устраивает смотры по пути следования. Россия готовилась к этому событию десять лет. Вот это единство политики: духовная миссия, военная мощь, толчок развитию на Дальнем Востоке. Мы до сих пор пользуемся этими основами, и ничего другого не придумано.

Филипп ЛЕБЕДЬ

http://www.rv.ru/content.php3?id=13240