Государь Александр III и флот

Первая мировая и гражданская война разделила Россию на советскую и зарубежную. В историографии период между двумя мировыми войнами получил наименование INTERBELLUM или, по-русски, МЕЖВОЙНА. Осмыслению русской национальной зарубежной мыслью процессов и событий, приведших к грандиозным военным столкновениям в истории человечества, их урокам и последствиям посвящен новый проект «Имперского архива» INTERBELLUM/МЕЖВОЙНА. Для свободной мысли нет железного занавеса, и дух дышит, где хочет.

АНДРЕЙ ХВАЛИН

+

«И ГОСУДАРЬ ПОВЕЛЕЛ ПОСТРОИТЬ ФЛОТ»

Император Александр III на Чёрном море

События двадцатого века, неудачная война на Дальнем Востоке, великая война, революция, белая борьба и скитания по зарубежью – все эти события, не только теперь, но даже и в дни прошедшие как-то затмили, отстранили на второй план и предали забвению ту колоссальную работу, которую провёл не кто иной, как один из крупнейших самодержцев России – император Александр III.

Всем памятно ещё и поныне, и не только русским, но и иностранцам, огромное влияние государя на судьбы Европы. С каким, поистине, трепетом ожидали, что скажет русский царь, этот поражавший всех «колосс», на то или иное «представление» дипломатов. Если проводить параллели и сравнения, какой жалкой пародией на истинное стремление к миру вырисовывается современная Лига Наций на фоне мощного, царственного служения действенному миру, давшего справедливое наречение покойного императора – Миротворцем.

Кристально-чистая натура государя не допускала никаких дипломатических интриг. Правдивая прямота скорее была противоположна всем тонкостям шахматных ходов международных отношений. Пробовали однажды чужестранцы запросить через посла, «как же понимать слова государя?», показавшиеся обидными одной великой державе, претендовавшей на первенствующую роль в мире. Министр иностранных дел доложил государю, а Александр III только усмехнулся: «Как сказал, пусть так и понимают»!

Чтобы иметь возможность утверждать свою волю в Европе, государь ясно понимал, что страна его должна быть сильной. Сила эта – в здоровом патриотизме, без вожделений на чужое, и кроме того – в мощном вооружении.

Будучи еще наследником цесаревичем, Александр III принял личное участие в русско-турецкой войне. Сражался в рядах войск. Терпел все невзгоды походной жизни. Ему близок был и понятен простой мужик – русский солдат, творивший чудеса храбрости в умелых руках. Царь смолоду видел недостатки. Пережил и выстрадал сам в боевой обстановке досаду и обиду, что мы вовремя не были готовы.

Наследие парижского мирного договора, лишившего Россию права иметь боевой флот на Черном море, как результат неудачной крымской кампании против европейской коалиции, тяготило царственный ум. Там, в боях, приносились лишения, жертвы из-за прошлой неподготовленности, теперешней халатности, отсутствия государственного предвидения.

Какие доблестные дела совершала армия! Какими бессмертными подвигами покрыли себя прославленные на весь мир безумно-храбрые атаки наших минных катеров и вооружённых пароходов под водительством лихих морских офицеров! Имена Баранова, Дубасова, Зацаренного, Макарова, Скрыдлова и Шестакова не сходили десятки лет со страниц печати. И это показательно. Не умирает молва! В сердце же государя, самолюбиво любившего свою страну, запечатлелась горечь – не было на Чёрном море настоящего флота. Александр III понял и прочувствовал, что из-за отсутствия именно большого флота наша армия несла лишние потери. Только наличие правильно организованной морской силы могло ускорить победу при наименьших потерях, как времени, так и людей. Расходы на постройку кораблей, как бы велики они ни были, сторицей окупаются в недолгий период войны. И государь повелел построить флот.

Александр III должен почитаться, как создатель парового стального флота. В его царствование было построено сто четырнадцать судов. При этом необходимо уточнить, что в число этой массы кораблей входило: 17 эскадренных броненосцев, 10 броненосных и бронепалубных крейсеров, 14 броненосных и неброненосных мореходных канонерских лодок, 53 миноноски и 20 разных судов вспомогательного назначения.

Не кто иной, как сам русский царь настоял, чтобы корабли преимущественно строились на русских заводах, из русских материалов, руками русских рабочих. Эту формулу повторил впоследствии при воссоздании флота после русско-японской войны его старший сын (т.е. Император Николая II – А.Х.), чтивший свято память и волю отца. При Александре III из перечисленных судов за границей построено было только два крейсера, три канонерки и двадцать миноносок.

Судостроительная программа при Александре III предусматривала постройку в двадцатилетний срок двадцати четырёх эскадренных броненосцев, тринадцати океанских крейсеров и сорока одного судна меньшего ранга. Вот результат, чисто статистический, воли самодержца, сознававшего государственные потребности России.

Брат государя, великий князь Алексей Александрович – генерал-адмирал флота во всеподданнейшем отчёте за 1879-83 гг., указывая о боевом значении нашего первого эскадренного броненосца «Пётр Великий», которого в английских таблицах 1876 года почитали наисильнейшим в ряду современных ему броненосцев, замечает: «С грустным чувством должен сознаться, что «Пётр Великий» есть наш единственный сильный боевой корабль. Все прочие суда наши неспособны к борьбе с первоклассными броненосцами, которыми располагают другие морские державы, да и самое значение их, как передвижной силы, обороняющей наши берега, весьма сомнительное».

Вопрос касался судов «береговой обороны», которых сами моряки в шутку называли «берегами охраняемыми». Плавать они почти не плавали. Практики было недостаточно. Александр III повелел кораблям плавать. И не только во внутренних русских морях, но и по далёким океанам. Набираться морской практики. Показывал русский флаг в далёких заморских странах!

Александр III любил своё детище – флот. Созданные на Чёрном море первые четыре русских броненосца, в сочетании с типом «Адмирал Грейг», послужили прототипом нашумевшего впоследствии «Дредноута», ставшего нарицательным для современных кораблей. «Екатерина II», «Чесма», «Синоп» и «Георгий Победоносец» несли небывалую по тому времени артиллерию – шесть двенадцатидюймовых орудий, расположенных попарно в трёх башнях-барбетах, и кроме того, десять-двенадцать шестидюймовых и много мелких орудий.

Когда были спущены первые корабли, государь, находясь на яхте «Эриклик», издал следующий красивейший указ:

«Прошло тридцать с лишком лет, как Черноморский флот, совершив подвиги, принёс себя в жертву для блага России и перенёсся духом на памятные холмы Севастополя.

Ныне флот этот возникает вновь на радость долго скорбевшему о нём Отечеству. Воля и помыслы Мои направлены к мирному развитию народного благоденствия, но обстоятельства могут затруднить исполнение Моих желаний и вынудить Меня на вооружённую защиту Государственного достоинства. Вы будете стоять за него со Мною с преданностью и дивившею современников стойкостью, выказанными по зову Деда моего вашими предшественниками. На водах, свидетелях их доблестей, вверяю вам охрану чести и спокойствия России».

Какие «золотые» слова! В них, выражаясь по-современному, вся «программа» царя. Но разве, говоря с полной искренностью, не сказались в этих простых словах вся сущность большого русского государя, вся его великая, несравнимая ни с чем любовь к России! Разве не чувствуется, что у этого самодержца сердце болело за свою страну, что мысли его были только о благе родины! Этот высочайший указ, напечатанный действительно золотою типографскою краской, висел на каждом корабле черноморского флота империи.

При посещении Кавказа в 1888 г., Александр III был встречен на новороссийском рейде двумя броненосцами, пятью канонерскими лодками и одним крейсером. Государь сразу же отметил эту дату – 5 октября – встречи с первенцами нового флота, указав в рескрипте на имя генерал-адмирала (выс. прик. ном. 233):

«Я не мог без истинной радости смотреть на целую эскадру боевых судов, готовых стоять за права наши на Чёрном море. Труды по сооружению флота признательно оценят вместе со мною все, кому дорога честь, значение и спокойствие отечества».

Когда государь в следующем путешествии прибыл в Крым, не было на Чёрном море императорской яхты. Яхта главного командира «Эриклик» теперь оказалась мала, так как государь был со всей семьёй. А потому, высочайшие гости поместились на эскадренном броненосце «Синоп».

Корабли того времени не отличались «уютом». Шаблонная казённая мебель – диваны с высоченными спинками, как эшафоты, тянулись вдоль переборок. Несколько кресел. Вдоль обеденного стола – привинченные поворотные кресла. Но зато, какая добротность! Какое богатство этой «неуютной» мебели. Всюду красное дерево, конечно, не фанерованное, об этом и не думали, но и не теперешнему базарно-тонкому чета: уж если стол, взять для примера, так доска двух с половиною-дюймовая и чистейшего дерева! – отполированная так, что смотреться как в зеркало можно.

Радовался простой в обращении царь пребыванию на простом русском корабле. Офицеров предупредили, что государь не хочет никаких стеснений. Обедал вместе с офицерами в кают-компании, председательствуя за столом. Единственное лицо, коему старший офицер — председатель кают-компании – уступает своё место.

В простой обстановке и присутствующие держали себя свободно. Вышел даже «номер», нашумевший в те дни и запомнившийся надолго. Увлечённый отменой «этикета», забылся как-то командир, и на слова государыни императрицы: «Капитан, что же вы не пьёте? Ваш бокал не тронут. Давайте чокнемся. За ваше здоровье». А командир, действительно, человек не пьющий, по привычке и выпалил: «Покорно благодарю, я не пью».

Вокруг настала тишина… Что-то будет? Скандал! И вдруг государь рассмеялся: «Если командир не пьёт, подарю в кают-компанию братину – пусть офицеры выпьют!».

Ликование, еле сдерживаемое внутри. Слава Богу, «пронесло». Думали даже, что государь так, вообще, сказал эти слова, чтоб «что-нибудь сказать», сгладить неловкое положение. Старались скорее «забыть».

Но не забыл своих слов сам государь. Приказал нарисовать братину-ендову. Представили проект. Государю понравился.

«А какова вместимость?» — вдруг среди общего молчания громко спросил государь. К ответу были не подготовлены. Но зная ширь натуры русского царя, ахнули: «На ведро, ваше величество…».

«Мало! Сделать на три!» — отчеканил Александр III. В память трёх дней, проведенных на «Синопе».

С тех пор в кают-компании линейного корабля «Синоп» в просторной витрине с зеркальными стёклами в виде русской избы красовалась братина, окружённая двумя дюжинам чарок двух фасонов. По верхнему краю ендовы вязью выступали слова:

«Морским начальным людям за их верную государеву службу».

Ежегодно, в день Синопского боя – судового праздника – полная братина осушалась до дна «по высочайшему повелению».

Черномов.

«Возрождение» (Париж). № 4000, 16 мая 1936 г.