«ГАЙДАМАКИ»
Из истории малороссийских повстанческих отрядов, боровшихся против польской неволи.
Предисловие от редакции «Имперского архива».
Во второй половине ХХ века парижский журнал «Возрождение» (печатался с 1949 г. по 1974 г.) прочно занимал одно из ведущих мест в общественно-политической, философско-исторической, литературно-искусствоведческой жизни Русского Зарубежья. Своеобразным кредо издания было «Величие и свобода России. Достоинство и права человека. Преемственность и рост культуры». Журнал являлся «независимым органом национальной мысли», благосклонно освещал тему монархии, её возрождение в будущей свободной России, поддерживал Православную Церковь. Редакция и авторы издания видели свою задачу в том, чтобы «удержать в себе духовную идею, веками создававшую Киевскую и Московскую Русь и великую имперскую петербургскую Россию».
Постоянными авторами «Возрождения» были видные философы, литераторы, историки и общественно-политические деятели: С.Л. Войцеховский, Г.К. Гинс, А.И. Деникин, Е.А. Ефимовский, П.Е. Ковалевский, С.С. Оболенский, С.А. Зеньковский, В.А. Маклаков, С.П. Мельгунов, П.Б. Струве, И.И. Тхоржевский, Н.И. Ульянов, М.Д. Шаховской, Б.П. Вышеславцев, В.В Зеньковский, В.Н. Ильин, И.А. Ильин, А.В. Карташев, Н.П. Полторацкий, Ф.А. Степун, Н.С. Тимашев, И.А. Бунин, З. Гиппиус, Г. Иванов, И. Елагин, Б.К. Зайцев, И.С. Лукаш, Д.С. Мережковский, И. Одоевская, А.М. Ремизов, Н.Н. Станюкович, В.Д. Самарин, И.Д. Сургучев, Н.А. Тэффи, Н. Туроверов, Б.А. Филиппов, З.А. Шаховская, Б.Н. Ширяев, И.С. Шмелев и многие другие. Выходили тематические номера, посвященные Императору Николаю II, Белому движению, русскому балету, русским писателям и поэтам и т.д. Среди исторических публикаций выделяются работы историка С.П. Мельгунова: «Мартовские дни 17-го года» (1950-1952, № 12–14, 16–24), «Эпилог 1917 года» (1950, № 8–9) и др.
Особое внимание журнал уделял теме разрешения национального вопроса и его краеугольного камня — украинского сепаратизма. На страницах «Возрождения» печатались самые известные специалисты по этому явлению и его критики. Один из основателей движения и идеолог украинцев-федералистов Андрей Дикий (псевдоним Андрея Ивановича Занкевича (1893–1977) опубликовал в журнале статьи «Украинский вопрос и его трехсотлетние итоги» (1956, № 59), «Национальный вопрос и борьба с коммунизмом» (1959, № 86), «Демонстрация расчленителей» (1962, № 124). Впоследствии эти материалы вошли в его книгу «Неизвращённая История Украины-Руси» (Нью-Йорк: Правда о России, 1960–1961. Т. 1-2).
Известный историк Русского Зарубежья Н.И. Ульянов напечатал в журнале свои работы «Об одном учении в национальном вопросе» (1949, № 6), «Зеркало украинского национализма» (1950, № 9), «Геноцид, или Усердие не по разуму» (1950. № 10), «Большевизм и национальный вопрос» (1951, № 13), «Богдан Хмельницкий» (1953, № 28-29). В журнале «Возрождение» опубликован первый вариант монографии Н.И. Ульянова «Происхождение украинского сепаратизма» (1965, № 159-168). Там же появилось его блестящие эссе о славянофобских и русофобских взглядах К. Маркса и Ф. Энгельса «Замолчанный Маркс» (1968, № 201). Об Н.И. Ульянове на страницах «Имперского архива» см.: http://archive-khvalin.ru/n-ulyanov-1/; http://archive-khvalin.ru/ulyanov-2/; http://archive-khvalin.ru/ulyanov-3/.
В этом ряду стоит и имя русского писателя, публициста, участника Первой Мировой и Гражданской войн Анатолия Львовича Маркова (1893, Щигровский уезд, Курской губ. — 1961, Сан-Франциско, США). Он родился в родовом имении семьи, принадлежавшей к старинному курскому дворянскому роду. Отец Анатолия Львовича, Лев Евгеньевич Марков (1862-1936), — инженер, общественный деятель, родной брат главы Союза русского народа Н.Е. Маркова. Детство и юность А.Л. Маркова прошли в имении отца в с. Покровском, Щигровского уезда, Курской губернии. По окончании Воронежского кадетского корпуса (1913) поступил в Николаевское кавалерийское училище, откуда в декабре 1914 г. был выпущен корнетом в 12-й драгунский Стародубовский полк. В 1915 г. переведен в Ингушский конный полк Кавказской туземной дивизии, в рядах которого участвовал в 1-й Мировой войне (о «Дикой дивизии» и её командире Великом Князе Михаиле Александровиче на сайте «Имперский архив» см.: http://archive-khvalin.ru/dikaya-diviziya/).
А.Л. Марков — участник Белого движения, воевал в рядах офицерского конного полка Добровольческой армии на юге России. Имел ранение и контузию. В 1920 г. вместе с женой и маленькой дочкой эвакуирован из Новороссийска в Египет. С 1922 г. — чиновник англо-египетской полиции в г. Александрия.
С первых лет жизни в Египте сотрудничал в изданиях «Новое время» (Белград), «Русское время», «Возрождение» (Париж), «Oбщее дело», «Россия» (Нью-Йорк), «Русская мысль», «Наш путь» (Шанхай), «Военная быль», «Новое русское слово», «Наши вести», «Часовой» и др. Его статьи регулярно появлялись во французской прессе, издаваемой в Египте – «La Reforme» и «La Bourse Egyptienne». Во всех своих статьях главной темой была непримиримая вражда к коммунизму, который заполонил и осквернил Святую Русь. Поначалу он писал в основном о политической ситуации в России, но постепенно тематика его статей стала касаться вопросов русской истории.
Занимался генеалогическими изысканиями, литературной и научно-исторической деятельностью. Принимал участие в работе американской научной экспедиции (в сотрудничестве с Каирским университетом), изучавшей древние христианские монастыри Египта и Синая. В 1952 г. за ряд статей по истории Византии, опубликованных во французской и греческой прессе, избран почётным членом Византийского института в Мадриде. В Александрии долгие годы состоял членом и секретарем церковно-приходского совета. За многолетнюю деятельность на благо Церкви патриарх Александрийский Христофор II в 1949 г. наградил А.Л. Маркова командорским крестом ордена Св. Марка и назначил его почётным драгоманом Патриарха по русскому отделу. В 1958 г. переехал в США. Скончался 10 августа 1961 г. в Сан-Франциско, похоронен на Сербском кладбище.
Автор нескольких книг, вышедших в издательствах русской эмиграции, а после перестройки — в России. В США были изданы его сборник «Родные гнезда» (Сан-Франциско, 1962) и двухтомные мемуары «Записки о прошлом. 1893-1920». В 2007 г. московское издательство «Вече» выпустило повесть А.Л. Маркова «Кадеты и юнкера».
В современной России работа А.Л. Маркова «Гайдамаки» не знакома широкому кругу читателей.
Предисловие и публикация Андрея Хвалина.
+
«ГАЙДАМАКИ»
Из истории малороссийских повстанческих отрядов, боровшихся против польской неволи.
«Мы гайдамаки,
«Мы вси одинаки»…
Слово «гайдамак» турецкого происхождения, означающее своевольного человека, гультяя. В польской Украине так стали называть с конца 17 века казачьи повстанческие отряды, боровшиеся против польской неволи в Заднепровье. После того, как Император Петр 1-й в 1714 г. по договору с турками уступил правобережную Украину Польше, выведя из неё православное население на левый берег Днепра, польская шляхта скупала у переселенцев за бесценок их земли, куда путём широких обещаний, освобождения на 20 лет от всяких податей и оброков, привлекла крестьян из Волыни и Полесья. Благодаря этим мерам, опустевшие области Заднепровья опять покрылись сёлами и хуторами, среди которых выросли польские замки и костёлы. Срок привилегиям, однако, скоро истёк и с этого момента украинское крестьянство попало в крепостную зависимость от польских помещиков и их арендаторов-евреев. Одновременно поляки стали теснить православное население в отношении религии, принуждая его всеми способами присоединиться к унии. С этого времени православное население стало бросать уже насиженные места и бежать от притеснений и крепостного права в Молдавию и Запорожскую Сечь. Эта последняя, уничтоженная Меньшиковым и переселившаяся в турецкие пределы, в современные нам Алешки, после 19 лет пребывания в Турции, снова обосновалась в 1730 г. недалеко от польской границы.
Несмотря на то, что при таких обстоятельствах и ослаблении Польши после Хмельнищины, почва была весьма благоприятная для нового восстания, для него не выработалось ещё организационной формы, какую прежде давало казачество. Между тем правобережье хорошо помнило времена Богдана Хмельницкого и недавние вольности, которыми оно пользовалось при нём и после него, почему новые порядки раздражали и возмущали народ, уже вкусивший свободной жизни и отвыкший от польского засилья.
Теперь Заднепровье управлялось не столько коронной администрацией, сколько местной шляхтой, имевшей во главе магнатов, владевших старостами и огромными «маетностями» (польск. поместье, имение – А.Х.). Ни единения, ни силы, однако, в их среде не было, так как магнаты, вроде Любомирских и Потоцких, больше занимались ссорами друг с другом и сведением счётов, нежели государственными интересами. Немудрено поэтому, что весь XVIII век за Днепром не переводились отряды решительных людей, с оружием в руках, выступавших периодически против польских притеснений православного населения.
Экспедиции эти, или, как их стали называть, «гайдамацкие» набеги иногда разростались в более или менее значительные восстания, охватывавшие целые территории, с которыми Польша справлялась с большим трудом. Нечего, конечно, и говорить, что все гайдамацкие предприятия встречали полное сочувствие и помощь со стороны православного населения, страдавшего от поляков, ксендзов и евреев и ненавидевшего их лютой ненавистью. Как народ, так и сами гайдамаки считали себя за народных героев-мстителей и защитников веры и родины, боровшихся за правду. Народный украинский эпос сохранил целый ряд песен, сложенных в эту пору о гайдамаках, как например, о неком «ватажке» их Олексе Довбуше, действовавшем в Галиции и на границах Волыни и Польши в 1738-1745 гг. В этой песне, начинающейся словами: «Ой по пид гаем зелёненьким, ходит Довбуш молоденький», — описываются подвиги этого «гайдамака» и, как он погиб в засаде от пули некого пана Стефана, у которого похитил жену.
В Подолии гайдамацкие отряды держались около Днестра, скрываясь в случае нужды в Молдавию, Брацлавский округ и южную часть Киевской области навещали гайдамаки из Запорожья и из-под Киева, укрывавшиеся в запорожских степях и по ту сторону русской границы. Русская Украина у Киева клином врезалась в польскую, и в этом районе было много монастырских сёл, имений и хуторов, которыми заведовали православные монахи, и здесь по пасекам, лесам и монастырям гайдамаки находили защиту и помощь, здесь готовились к набегам и сюда возвращались после них. Малороссийский народ, русские власти и в особенности православное духовенство считало гайдамаков за борцов против польского притеснения и неправды и всячески им содействовали. Эти гайдамацкие набеги в Заднепровье превращались, благодаря участию в них крестьянства, находившегося в крепости у поляков, в целые восстания, как например, в 1734 г. во время польского междуцарствия. Русские войска в этот год совместно с казаками вторглись для помощи королю Августу против Станислава Лещинского на правый берег Днепра. Этим обстоятельством воспользовались гайдамацкие отряды, которые, как и всё православное население Заднепровья, сочли появление русских войск на правобережье, как желание России освободить украинцев от польской неволи и присоединить край к остальной Малороссии.
Центром восстания стал Брацлавский округ, в котором старшина казаков, находившихся на службе князя Любомирского — Вердан, пустил слух, что Царица Анна Иоанновна прислала украинскому народу «золотую грамоту» с приказом убивать ляхов и евреев и очистить от них правый берег Днепра, где должно быть введено казачее управление, после чего всё Заднепровье будет присоединено к России.
Объявив себя полковником, Вердан стал уничтожать польскую администрацию, устанавливая на её .место прежний казачий уклад и формировать десятки и сотни, назначая старшин и сотников. К нему в большом числе стали стекаться не только украинцы, но и валахи, из которых местные паны набирали свою охрану. Разгромив польские замки и костёлы в Брацлавском округе, Вердан перешёл в Подолию, а затем на Волынь, разгоняя на своём пути мелкие правительственные отряды и предавая огню и мечу всё польское. Он захватил Броды и его отряды подошли к Каменцу и Львову, когда развитию восстания помешали другие события. Летом 1734 г. война России с Польшей закончилась и, посаженный Россией на варшавский престол, король Август первым делом просил русское командование прекратить гайдамацкое восстание в Заднепровье.
Это не представляло для русских войск никакого труда, но множество украинских крестьян, после усмирения, не желая возвращаться в польское рабство, предпочли бежать в Молдавию и Запорожье, где присоединились к гайдамацким ватагам, которые продолжали периодически нападать на польскую Украину. Так, в 1735-1736 г.г. много «шкоды» наделали полякам отряды «ватажков»: Гривы, Медведя, Харька и Игната Голаго.
Набеги эти особенно усилились после того, как, справившись после войны с Россией, польские власти стали опять принуждать православных украинцев принимать унию. Так в 1750 г. гайдамацкие отряды, явившиеся в Заднепровье и поддержанные населением, завладели и держали в своих руках в течение целого года такие крупные центры, как Умань, Винницу, Летичев и Радомысль. Начиная с 60-х годов ХѴIII века это движение получило ещё большее развитие. Причиной послужило то, что в Родомысле обосновалась кафедра униатского митрополита, который стал сильно теснить православное население. Переяславский православный архиерей, которому была подчинена вся православная епархия Заднепровья, был не в состоянии из-за границы бороться с окатоличаньем населения, пока у него не нашёлся энергичный помощник на месте, в лице настоятеля Мотронинского, возле Жаботина, монастыря о. Мельхесидека Значко-Яворского, назначенного игуменом с 1753 г. Ему была поручена защита православия на правом берегу, за что Мельхесидек принялся с большой энергией. Благодаря ему, православные приходы один за другим стали отказываться принимать священников-униатов, не останавливаясь ни перед какими препятствиями. Вслед за Мотронинским монастырём, соседние с ним обители: Жаботинская, Мошногорская, Медведевская и Лебединская стали опорами православия в крае. Униатское духовенство, видя организованное сопротивление, начало прибегать к содействию воинской силы и властям, чтобы принудить население к унии. Сопротивлявшихся стали сажать в тюрьмы, избивать и даже казнить публично под всякими предлогами. Так например, в м(естечке) Млысве ктитора местной церкви, Данилу Кушнаря, человека справедливого·и всеми уважаемого, власти подвергли публичной казни, за то, что он по приговору прихода спрятал церковную дароносицу, чтобы не допустить служить в храме униатского· священника. За это Кушнарь в 1766 г. был ложно·обвинён в том, что будто бы пил водку из дароносицы, за что ему сожгли руки, обмотав их просмоленной соломой, а затем отрубили голову на глазах народа, согнанного силой на эту казнь. Чтобы бороться против этого похода на православие, Мельхесидек поехал в С-Петербург с жалобой на польское правительство Императрице, которая приказала русскому послу в Варшаве сделать соответствующее представление. Это помогло мало, но зато по всему Заднепровью пошли слухи, о новой «золотой грамоте» Царицы к украинскому населению, в которой эта последняя будто бы приказывала «знищиты Поляков и Жидив и саме их имя выгубыти за кривды, яки дыються вид них православний вири». В результате всего этого, весной 1768 г. вспыхнуло новое восстание по всему правобережью, в котором предводительство на себя взяли запорожцы и гайдамацкие отряды. Это восстание известно в истории Малороссии под именем «Колывщины».
Главой его стал запорожец — Максим Железняк, который перед этим жил в Мотронинском монастыре, и, на этом основании, уверял, что получил на истребление «еретиков» благословение от самого игумена Мельхесидека. К осени 1769 г. отряд Железняка, тайно собиравшийся в лесах Мотронинского монастыря, вторгся в южное Заднепровье в направлении на Жлобин, Смелу, Черкассы, Корсунь, Богуславов и Умань, пополняясь по дороге и уничтожая польские замки и еврейские местечки. В Умани к нему присоединился сотник полка графа Потоцкого — Иван Гонта, которому была поручена защита этого города от гайдамаков. Данилевский описал взятие Умани в своей повести «Уманская резня», причём сильно преувеличил размеры последней. Одновременно с Железняком другие гайдамацкие ватажки, а именно: Семён Неживой действовал в районе Черкассов, Иван Бондаренко на Полесье, Яков Швачка в районе Василькова и Белой Церкви. Этот последний отличался лютой ненавистью к полякам и в Фастове, где имел свою базу, жестоко расправлялся с панами, ксендзами и евреями, которых туда доставляли для суда и расправы. Следственная комиссия установила, впоследствии, что им в Фастове было казнено около 700 человек. Украинская песня, сложенная о нём в это время, говорит:
«Ходыть Швачка та по Фастови:
Та в жовтых чоботах.
Вин вывишав Жидив,
Вин вывишав Ляхив,
А на паньских воротах»…
Восстание это окончилось так же, как и в 1734 г., благодаря вмешательству русских войск. Императрица Екатерина, возмущённая тем, что ей приписывается грамота, призывающая к восстанию и убийствам, издала указ о ложности «золотых грамот» и приказала своим войскам подавить гайдамачину, превращавшуюся в анархию, с которой были не в силах справиться польские власти. Это не представляло большого труда, так как восставшие считали русских за своих союзников и единомышленников. Один полковой командир легко арестовал Гонту и Железняка, пригласив их к себе в гости. Вслед за этим были арестованы также Неживой и Бондаренко. Следственная комиссия, состоявшая из начальников русских частей, для разбора дела, отправила гайдамаков русских подданных на суд в Киев, а польских, к которым принадлежали Железняк и Гонта, выдала польскому правительству. Это последнее поступило с ними с неслыханной жестокостью. Особенно отличился своим зверством ещё до суда над гайдамацкими предводителями один из польских «региментарей» (в Речи Посполитой XVII-XVIII веков заместитель гетмана или назначенный королём или сеймом командующий отдельной группы войск – А.Х.) — пан Стемпковский, перебивший множество повстанцев, к которым применял средневековые пытки. Всё Заднепровье было объято ужасом от этой расправы и, как говорит песня этого времени: «Засмутилась Украина як сонечко в хмарци».
Со своей стороны польская шляхта долго не могла забыть этой кровавой страницы своей истории и весьма опасалась её повторения. Так в 1788 г., когда распространился ложный слух о том, что сын Гонты поднял новое восстание, вся польская Волынь была охвачена настоящей паникой, и паны, побросав свои замки и палацы, бросились спасаться в Варшаву.
По народному преданию Гонта, с которого по приказу графа Браницкого была содрана с живого кожа и отрублены руки и ноги, повернув на плахе окровавленную голову к Браницкому, бросил ему в лицо: «Отзовутся на тебе пане грабе и на твоей Польше все наши муки, вся пролитая вами злодеями панами кровь»!
Эти последние в жизни слова мстителя-гайдамака оказались для Польши пророческими…
Анатолий Марков
Печатается по: «Возрождение» (Париж). Литературно-политические тетради. Тетрадь тридцать седьмая. Январь 1955 года. С. 134-138.