Братская переписка

«МИЛЫЙ МОЙ ГЕОРГИЙ»

Письма Цесаревича Николая к брату Великому Князю Георгию Александровичу. К 135-летию Восточного путешествия Наследника русского престола.

Во время морской части Восточного путешествия Цесаревича Николая Александровича на первом этапе вместе с ним на крейсере «Память Азова» находился и его младший брат Георгий Александрович (Георгий) (1871-1899) — Великий Князь, третий сын Императора Александра III. Он служил мичманом на фрегате «Память Азова».

От Суэца русские корабли через Аден проследовали в Индию и прибыли 11 декабря в Бомбей. Здесь Цесаревич Николай Александрович с греческим принцем Георгом и сопровождавшими их лицами покинули суда и в период с 11 декабря 1890 г. по 30-го января 1891 г. (ст.ст.) предприняли длительное сухопутное путешествие по Индии. Великий Князь Георгий Александрович из-за болезни остался в Бомбее. Болезнь приняла серьёзный характер, и по распоряжению Государя Александра III Великий Князь перешёл на крейсер «Адмирал Корнилов» и 18 января 1891 года отправился в Петербург через Афины. 19 августа 1891 года «Адмирал Корнилов» возвратился в Кронштадт.

Расставшись в Индии с младшим братом, Цесаревич беспокоился о его здоровье и рассказывал ему в письмах подробности Восточного путешествия на всём протяжении маршрута.

+

Агра, 5-го января 1891 г.

(рисунок вверху листа – баядерка в Джейпоре)

Милый мой Георгий, дело вот в чем: дома у нас начинается серьезная тревога насчет твоего нездоровья, а главное от того, что ты не с нами. Я посылаю к тебе Рамбаха[1] и очень прошу тебя послушаться его советов. Он намерен пригласить одного местного врача из Бомбея и вместе с ним и Храбростиным[2] сделать точное исследование твоего нездоровья. Если они решат, что тебе можно съехать с фрегата, что, по-моему, давно нужно было сделать, то непременно в тот же день ты отправляйся с Рамбахом на присоединение с нами в Гвалиор, где мы пробудем три дня. Туда же приедет и фельдъегерь. Ты, наверное, слышал от Бахметева[3] про всё, что видели и делали в Джейпоре в гостях у магараджи. Мы все в полном восторге от нашего путешествия, столько развлечений и охот, что просто прелесть! Балов больше нет и не будет, потому что ты, вероятно, знаешь, что бедный Коля умер. – Вчера мы были в гостях у английского гвардейского драгунского полка, видели храм с обезьянами, катались по реке Джумна, где водятся крокодилы и черепахи. Видели также факиров с измазанными сажей лицами. Итак, до свидания через 4 дня – ещё раз напоминаю, ради Мама, слушайся Рамбаха.

Целую тебя, поклон Вл. Гр., Ник. Ник.[4] и всем офицерам.

Твой Ники.

+

Бенарес 12-го января 1891 г.

Мой милый Георгий, очень благодарю тебя за твое письмо; пишу тебе ещё раз и крайне сожалею, что принужден объявить тебе всем нам очень неприятную новость, а в особенности тебе, что Барятинский[5] получил от Папа чрез графа Воронцова[6] шифрованную депешу: «Георгию Александровичу с «Корниловым» (крейсер, входивший в состав эскадры Цесаревича – А.Х.) идти в Пирей и жить в Афинах».

Вот чем все это кончилось! Ужасно, несносно, но делать нечего, надо непременно повиноваться, и через неделю «Корнилов» уйдёт с тобой из Бомбея. Разумеется, мы приедем туда с тобой проститься: для этого уже совсем изменили маршрут – Дарджилин выпускаем, отсюда идём в Калькутту, а оттуда прямо в Бомбей. В пятницу днем надеемся приехать, даже наверно – на фрегат.

Не могу тебе сказать, как мне жалко и грустно, что первое твоё дальнее плавание так неудачно кончилось в самом почти его начале. Но всё идёт к лучшему, на то воля Божия! Тебе же лучше, если отсюда приходится возвращаться; подумай в каком приятном положении мы все попали бы, если бы напр(имер) в Маниле или Японии ты заболел бы серьезно? И что же? Опять идти эту даль обратно и снова тропиками – что именно самое для тебя опасное? Итак, до свидания через 6 дней! Обнимаю тебя крепко.

Ради Бога будь теперь осторожен.

Твой Ники.

+

Фрегат «Память Азова». Коломбо. 9-го февраля 1891 г.

Мой милый дорогой Георгий,

вот уже три недели, что ты ушёл на «Корнилове» из Бомбея, город оставивший во всех грустное воспоминание. После твоего отъезда всё нам, Джоржи (греческий принц Георгий — А.Х.) и мне, показалось скучным. В Мадрасе остались два дня и затем по одному дню в Танджоре, Тричинополи и Мадуре. В последней мы посетили интересный старый храм бога Шива, который нам показывал чудный уморительный жрец-толстяк, он скорее напоминал женщину, чем мужчину, и всё время говорил речи на своём языке. Вечером была иллюминация и фейерверк, которые мы смотрели с балкона дома резидента; тут Ухтомский[7] оступился и вывихнул себе левую ногу там же, где и ты. Он впал в небольшой обморок от боли, но мы его повезли на станцию и поехали в Тутикорин – я никогда не видал такого нежного человека! Мы 30-го янв(аря) приехали в Тутикорин – отвратительный городишко без всякого рейда – «Азов» и «Мономах» стояли в 5 ½ милях в море, так что они едва были видны. Дул порядочный NO (норд-ост – северо-восточный ветер – А.Х.) и зыбь шла хорошая. Мы переправились на миноносках с «Мономаха» и пристали к «Азову» с большим трудом и совершенно мокрые. Не могу тебе высказать, как мне стало тяжело и грустно не видеть тебя между нами и твою уютную каюту не занятую тобою! Мы простояли на рейде, качаясь на якоре до 10° в каждую сторону, до 5 час(ов) дня, когда пошли в море. 31-го рано утром показался остров Цейлон с своей высокой Адамовой горой. В 8 ½ час(ов) вошли за мол Коломбо и отшвартовались на двух бочках. Наша радость была велика застать на рейде кроме трех английских воен(ных) судов еще милую «Тамару»[8]. Я смотрел с штурманского мостика и видел, как Сандро[9] и Сергей[10] с спутниками влезали в катер. Они первые прибыли на фрегат, раньше губернатора-рамолика и англ(ийского) адмирала. Весьма приятно и радостно было встретиться с ними вдали от родины!

Странно выглядел Сергей с начинающейся бородой и баками. Оба они ужасно опечалены твоим отъездом, они так рассчитывали тебя видеть на фрегате!

В 4 ч(аса) мы съехали на берег под тропическим дождём в кителях и лагерной форме. Вечером был скучнейший и длиннейший обед у губернатора и раут, с которого мы едва уехали; потому что у англичан всё должно делаться не только по часам, но даже по минутам.

На следующий день, 1-го февраля, мы все вместе отправились во внутрь острова. Красивее видов и природы я никогда в жизни не видел – это в сущности огромный ботанический сад, только не возделанный. Около часу приехали в Кэнди – летнюю резиденцию рамолика, где мы провели одну ночь. Вечером присутствовали при процессии слонов, в которой они несут зуб Будды – это удивительно оригинально и красиво. На след(ующий) день 2-го видели этот зуб – простой кабаний клык и больше ничего. Оттуда в тот же день приехали в Nuwara Elia – чудное по красоте место, 7000 фут(ов) над океаном, где собственно было свежо. Некоторые виды чисто крымские. Два раза ездили на охоту, я убил единственного оленя. По вечерам страшно возились вчетвером или ходили играть на бильярде в клуб. Там провели три спокойных дня, потому что губернатора не было.

5-го февраля уехали из Ньюрели и отправились к месту ловли диких слонов в 30 милях от Коломбо; жили в шатрах на берегу большого озера Labugama. Там мы провели целых два (дня) с утра до вечера, сидя на высокой платформе с крышей, наблюдая за загоном слонов в огороженное место. Второй день был интереснее: ручные слоны ловили их, люди привязывали концы к ногам и те тащили их к деревьям, за которые их привязывали. Удивительно интересно! Мне подарили самого маленького, я его беру на фрегат. Теперь мы спокойно живём на своих судах и уходим в Сингапур 12-го, Сандро и Сергей в Индию. Прощай, мой милый Георгий. Обнимаю тебя и т. Ольгу.

Твой Ники.

+

Р. Иртыш. 10 июля 1891 г.

(Вверху рисунок с подписью: «Между Посьетом и Владивостоком». Гриценко).

Дорогой мой Георгий, очень тебе благодарен за твое милое письмо, которым ты меня очень порадовал. Я много думал о тебе все это время и не могу сказать, как грустно было без тебя на дорогом «Азове». Все твои товарищи просили меня передать их искренний поклон и поздравление с возвращением домой. Расставание с эскадрой было очень трогательное во Владивостоке; но самое грустное событие для меня, спуск моего флага на «Азове», когда я в последний день съехал на берег, я заплакал, как ребенок, потому что чудное плавание было кончено, а впереди ожидало что-то новое, неизвестное и тяжёлое. В тот же вечер я уже гостем вернулся на «Азов» и обедал в кают-компании, в которой раньше провёл столько идеальных вечеров. Ночью офицеры перевезли меня на катере на берег и на руках отнесли по городу в губернаторский дом. 21-го мая, (на) следующий день я выехал из Владивостока с целым конвоем дам и офицеров верхом, в том числе Яковлев, Менделеев и Кедров. На 10-й версте ждали Азовские офицеры, выпив с ними по стаканчику шампанского, я слезно простился с ними, сел в коляску и уехал. Те трое провожали до первой станции, где ожидали Мономаховские также с шампанским. Тут произошла драка из-за моего стакана, который, в конце концов, достался Кедрову. Они ещё дальше проводили меня до последнего поворота, за которым скрылся Тихий океан. Через три дня я снова достиг воды и проплавал три недели от оз(ера) Ханка до г(орода) Нерчинска 3500 вёрст. Пароходы прекрасные, удобные, чистые и хорошие ходоки. Забыл сказать, что еще при мне во Владивостоке Бауер назначен командиром «Азова», а Оскар Адольфович (Энквист – А.Х.) командиром «Бобра». Он очень доволен новым назначением и несколько раз сряду говорил: «Это великолепно!». На завтраке от всей эскадры на «Владимире Мономахе» Дубасов[11] сказал замечательно хорошую речь; после этого все спустились в кают-компанию, где меня немедленно познакомили с трубой, которую ты тоже, вероятно, подробно изучил в Триесте! – Последнее, что мне крикнул Кедров на тракте, уезжая: «Смотрите, в море вы были здоровы, как бы вас не укачало на озере Байкал». Но этого не случилось, т.к. Байкал в день моего переезда представлял зеркало, что бывает крайне редко. Только от Иркутска до Томска пришлось скакать 10 дней подряд, и я теперь опять отдыхаю на пароходе; на нём я дойду до Омска. Сегодня приходим в Тобольск, где я сдаю письма к вам. Даст Бог, через три недели увидимся, наконец, я начинаю входить в адское нетерпение, хотя Сибирь мне страшно понравилась! Об одном я глубоко сожалею, это что нам вдвоём не удалось проехать по ней. В.Г. Басаргин ещё больше нас радуется попасть на пароход, первым делом он поднимает мой флаг и затем успокаивается; он везёт его из Владивостока сам.

Теперь, милый Георгий, пора кончать. Пишу так отвратительно, потому что в каюте трясёт от хода. Да благословит тебя Господь. Крепко обнимаю тебя. До скорого свидания. Поклон Зеленцову. Твой Ники.

Печатается по: Государственный архив Российской Федерации. (ГА РФ). Ф. 675. Оп. 1. Д. 55. Лл. 9-20 об. 

Предисловие и публикация Андрея Хвалина. 

Примечание:

[1] Рамбах фон Владимир Константинович (1832-1908) — военно-морской врач, действительный статский советник, главный доктор Морского госпиталя в Санкт-Петербурге, медицинский инспектор Санкт-Петербургского порта, сопровождал Цесаревича Николая Александровича в Восточном путешествии от Каира, лечащий врач Великого Князя Георгия Александровича.

[2] Храбростин Михаил Николаевич (1852-1915) — русский военный врач, участник Русско-японской войны. Родился в Санкт-Петербурге, в семье дворянина, статского советника, старшего делопроизводителя комиссариатского департамента морского ведомства Николая Петровича Храбростина. Окончил курс Императорской медико-хирургической академии в Петербурге, принят на службу в морское ведомство. Врач Кронштадтского морского госпиталя в 1879-1882 гг. 5 мая 1882 г. назначен первым врачом-лекарем и преподавателем физиологии и гигиены вновь созданной водолазной школы в Кронштадте. Один из соавторов первой учебной программы для курсантов-водолазов. В 1890 — коллежский советник, старший судовой врач крейсера «Память Азова», участвовал в заграничном плавании Наследника Цесаревича. Умер в Кесьме, Весьегонского уезда Тверской губ., похоронен на местном кладбище.

[3] Бахметьев Николай Иванович (1864-1904) — русский военно-морской офицер, капитан 2-го ранга. Окончил Морское Училище (29.09.1886). Мичман (29.09.1886), Лейтенант (1892), Капитан 2 ранга (28.03.1904). Во время путешествия Цесаревича в 1890-1891 гг. служил мичманом на крейсере «Память Азова». Погиб 13.11.1904 года при отражении японского штурма Порт-Артура. Погребен командой эскадренного броненосца «Севастополь» на Тигровом полуострове. После окончания войны по желанию сестры тело перевезено в Петербург и 22.09.1905 года торжественно захоронено на Николаевском кладбище Александро-Невской лавры.

[4] Басаргин Владимир Григорьевич (1838-1893) – выходец из дворянского рода Басаргиных, известного с XVI века; флаг-капитан Его Императорского Величества, контр-адмирал, впоследствии генерал-адъютант. Выдающийся географ, исследователь залива Петра Великого (Владивосток) и Русской Америки. Преподаватель Наследника Цесаревича Николая Александровича по курсу военно-морского дела. В 1890-1891 гг. — флагман отдельного отряда кораблей, сопровождавших Цесаревича в плавании от Триеста на Дальний Восток. Из Владивостока сопровождал Наследника через Сибирь и центральную Россию в Санкт-Петербург. Его именем назван мыс и полуостров на юго-восточной оконечности полуострова Муравьев-Амурский в проливе Босфор Восточный залива Петра Великого.

Ломен Николай Николаевич (1843-1909) – происходил из дворян Санкт-Петербургской губернии, сын генерал-майора. Окончил морское училище. Участник Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Во время Восточного путешествия Цесаревича капитан 1-го ранга, командир крейсера «Память Азова». Впоследствии командир императорской яхты «Полярная звезда», адмирал, генерал-адъютант.

[5] Барятинский Владимир Анатольевич (1843-1914) — князь, генерал-майор Свиты, генерал от инфантерии, генерал-адъютант, состоявший обер-гофмейстером при Дворе Вдовствующей Императрицы Марии Фёодоровны и бывший шефом 5-й роты Лейб-гвардии 4-го стрелкового полка. Главный руководитель Восточного путешествия Наследника Цесаревича.

[6] Воронцов-Дашков Илларион Иванович (1837-1915) – граф, генерал-адъютант, министр Императорского Двора и уделов (1881-1897), друг Александра III, наместник на Кавказе (1905-1915), член Государственного совета.

[7] Ухтомский Эспер Эсперович (1861-1921) – князь, русский дипломат, ориенталист, публицист, поэт, переводчик. Выходец из рода князей Ухтомских, который как отрасль князей Белозерских восходил к Дому Рюриковичей. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета в 1880 году. Поступил на службу в Министерство иностранных дел, в департамент духовных дел иностранных исповеданий. С 1886 по 1890 гг. был несколько раз командирован в Монголию, Китай, Забайкалье для изучения быта и культуры буддистов-инородцев. В 1890-1891 годах сопровождал Цесаревича в его путешествии на Восток. Свои путевые впечатления и наблюдения описал в книге «Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890—1891)».

[8] «Тамара» – яхта, первоначально принадлежащая Великому Князю Михаилу Николаевичу, на которой его сыновья Великие Князья Александр и Сергей Михайловичи совершили в 1890-1891 гг. плавание в Индийский океан из Севастополя до Батавии и Бомбея. Для своего времени была совершенным судном.

[9] Александр Михайлович (Сандро) (1866-1933) – Великий Князь, российский государственный и военный деятель, генерал-адъютант, вице-адмирал, четвёртый сын Великого Князя Михаила Николаевича и Великой Княгини Ольги Фёдоровны, внук Императора Николая I. Женат на Великой Княгине Ксении Александровне, сестре Государя Императора Николая II. В 1890–1891 годах на собственной яхте «Тамара» вместе с Великим Князем Сергеем Михайловичем совершил путешествие, в ходе которого были посещены Константинополь, Сингапур, Индия, остров Ява, Цейлон и др. места. Маршрут плавания яхты «Тамара» пересекался с маршрутом путешествия на Восток Наследника Цесаревича. Впечатления путешественников вошли в книгу «23 000 миль на яхте «Тамара» о путешествии Великих Князей Александра и Сергея Михайловичей в 1890-1891 гг.» (С.Пб, 1892 г.), составленную доктором Г.И. Радде (1831-1903) и иллюстрированную академиком Н.С. Самокишем (1860-1944).

[10] Сергей Михайлович (1869-1918) — Великий Князь, пятый из шести сыновей Великого Князя Михаила Николаевича и Ольги Федоровны, внук Императора Николая I; генерал-адъютант (1908), генерал от артиллерии (1914), полевой генерал-инспектор артиллерии при Верховном Главнокомандующем (1916-1917), член Совета государственной обороны (1905-1908). В 1890-1891 годах вместе с братом, Великим Князем Александром Михайловичем совершил плавание на семейной яхте «Тамара» из Севастополя в Индийский океан до Батавии и в Индию, до Бомбея — путешествие было описано Г. Радде в двухтомнике «23 000 миль на яхте „Тамара“» (1892-1893).

[11] Дубасов Фёдор Васильевич — командир крейсера «Владимир Мономах», капитан 1-го ранга родился в 1845 году. По окончании Морского Корпуса был произведён в 1863 году в гардемарины. В 1870 г. успешно окончил гидрографическое отделение Николаевской Морской Академии. Участник Русско-турецкой войны (1877-1878), где командовал миноносным катером «Цесаревич» черноморского отряда Дунайской флотилии. За боевые заслуги Ф.В. Дубасов награждён орденами Св. Георгия, Св. Владимира 4 ст. с мечами и золотым оружием, произведён в капитан-лейтенанты. В 1879-80 гг. командовал гвардейским отрядом миноносок, а в 1882 году — практическим отрядом миноносок. Затем он командир крейсера «Африка» (1883-1885). В 1887 году произведён в капитаны 1-го ранга и занимает должность командира крейсера «Светлана». В 1888-1891 г. командир фрегата «Владимир Мономах», на котором сопровождает в составе русской эскадры Наследника Цесаревича в его путешествии на Восток.