Алёнушкины рассказы, ч.2
Из будущей книги баронессы Елены Николаевны фон Мейендорф
Читать: часть 1
Среди обширного «наследия любви», оставленного людям Еленой Николаевной фон Мейендорф, алмазами блистают ее устные рассказы о пережитом. Автор отошел ко Господу 5 марта 2014 года, на 91-м году жизни, и похоронен вместе с родителями в Зальцбурге (Австрия). Сайт «Имперский архив» уже рассказывал об Елене Николаевне в материале «Хранительница русских традиций» (http://archive-khvalin.ru/imperskij-arxiv-2/xranitelnica-russkix-tradicij/).
Во временной перспективе, за годы после праведной кончины значение жизненного подвига Е.Н. фон Мейендорф только возросло. Плоть от плоти высшей российской имперской аристократии она является неотъемлемой частью единого небесно-земного бессмертного русского народа. В отличие от самозваных «наследниц» царской аристократии Е.Н. фон Мейендорф не на словах, а на деле следовала девизу сестры Царя-мученика Николая, Великой Княгини Ольги Александровны: «Быть, а не казаться». Она вернулась в Россию не для наживы, не для торговли славным наследием предков. Всю себя, все свои небольшие средства Елена Николаевна отдавала детям России, желая, чтобы они росли здоровыми, умными, воспитанными, европейски образованными. Елена Николаевна была с младшими по возрасту, детьми и взрослыми, на равных. Просила называть себя «Алёнушкой». И была проста и чиста, как дети, в евангельском смысле.
Главное в «Алёнушкиных» изустных рассказах – правда жизни. Эти миниатюры возникли как средство передачи семейного и личного опыта, частицы памяти всего русского народа в изгнании. Никакой эстетической или литературной задачи, или самореализации автор перед собой не ставил. В классическом понимании «Алёнушкины» рассказы – это и не художественная литература вовсе. Скорее можно говорить о традиции русской житийной словесности. Мудрый, повидавший всякого на жизненном веку человек передает свой опыт молодым поколениям. Есть духоподъемная патристическая словесность, а в нашем случае – проникнутые любовью матримониальные наставления. Так и произошло в жизни и посмертной судьбе Елены Николаевны фон Мейендорф.
Спустя три года после кончины Е.Н. фон Мейендорф ее помощница и приемная дочь С.В. Литвиненко собрала прижизненные устные рассказы баронессы под одной обложкой и подготовила книгу к изданию. Низкий ей поклон за труды. Бог даст, найдутся средства, чтобы осуществить задуманное благое дело. И пусть жизнерадостное чувство любви, воплощенное в блестящих рассказах «Алёнушки» фон Мейендорф, вливается в сердца читателей.
+ + +
Часть 2.
Сяба-победительница
Однажды я решила сыграть в лотерею. В то время при покупке билета заполняли специальный почтовый бланк. В бланке нужно было указать, кто купил билет: имя и домашний адрес.
Недолго думая, я с улыбкой вписала наш адрес. И имя – Мейендорф, Бэлла.
Положила купленный билет в сумочку. Вскоре о нём и думать забыла.
Прошло много времени. Вдруг – звонок в дверь. Открываю. На пороге стоит почтальон с конвертом:
— Здесь живут бароны Мейендорфы?
— Да.
— Могу я видеть фрау Бэллу? У меня для неё письмо.
— С удовольствием. Проходите, пожалуйста. …Сябушка!..
Топ-топ-топ. В коридор выходит Сябушка – любимица всей семьи, собака далматинской породы.
— Сябушка, к тебе пришли, — и указываю Сябушке на почтальона.
Дело в том, что по родословному паспорту Сябушка была вовсе не Сябушкой. Это было её домашнее имя. А настоящее имя нашей Сябушки было очень родовитое, очень знатное и очень длинное. И первым из них было — Бэлла.
— Позвольте Вам представить, — говорю почтальону. – Это госпожа Бэлла.
Лицо почтальона поползло вниз и стало длинным-длинным. Наступила изумлённая пауза. Далматинка Бэлла, член семьи Мейендорфов, внимательно разглядывала почтальона. А он, с широко открытыми глазами, уставился на неё.
Потом понял мой весёлый розыгрыш, от души расхохотался и протянул письмо:
— Раз так, благородные дамы, – распишитесь. Поздравляю! Вы выиграли в лотерею!!!
Сябуня – певица
Много лет я руководила церковным хором. Репетиции проходили у нас дома. Надо сказать, что никто из моих первых певцов тогда нот не знал. И каждое произведение с ними приходилось учить наизусть со слуха. Получалось это у нас, доложу вам, трудновато. Бывало, что и на сотый раз голоса в хоре разбредались кто куда: кто в лес, кто по дрова. Творился просто ужас. Настроение у всех портилось.
И тогда я звала на помощь Сябушку. У Сябушки и слух, и голос были отличными.
— Сяба!
Сябушка немедленно появлялась и с готовностью садилась возле пианино. Я давала тон и говорила:
— Ну, Сябушка, пой!
Уши у Сябки заострялись. Она внимательно прислушивалась к ноте. Потом голова медленно поднималась вверх, шея вытягивалась, горло напрягалось. Губы вытягивались вперёд и складывались в дудочку. Сябуня ухватывала ими звук фортепиано. И запевала. Да как!
Это был не вой. Воем назвать это было ну никак нельзя! Это было настоящее пение. Хоть и чуть-чуть по-собачьи, но Сябушка пела. И пела абсолютно точно!
Когда Сябушка исполняла своё соло, то забывала обо всём. Она отдавалась музыке целиком. Вытягивалась в струнку. Пела всем своим телом, до кончика хвоста. И не просто повторяла один звук, а выпевала мелодию! Это было гениально!
Я поворачивалась к хору. И в торжественной тишине произносила:
— Вот так нужно петь! Учитесь у Сябушки, господа!
Все начинали смеяться. Плохого настроения как ни бывало. И мы с новыми силами, весело и дружно опять принимались за работу.
Сяба-охотница
Как-то мы с мамочкой поехали на машине в Голландию посмотреть на весенние тюльпаны. Сябуня, конечно, отправилась с нами.
Красоты – не передать! Целый день мы наслаждались ею. А когда силы кончились, мы с мамой рухнули под деревом в прохладной тени. Только Сябушка продолжала носиться вокруг! Обнюхивала кочки, разбрасывала лапами землю, совершала немыслимые прыжки туда-сюда. Словом, наша далматинка была в полном восторге и упоении. Мы этого не видели, но в траве кипела бурная жизнь. И Сябка немедленно включилась в её захватывающие события. Ведь она была охотничьей собакой! Вскоре Сябушку совсем не стало видно. Только лай время от времени издали доносился.
Я и сама не заметила, как глубоко заснула.
Сквозь сон показалось, что-то коснулось моего лица. Не открывая глаз, я отмахнулась. Но опять почувствовала, что-то вновь лежит прямо на моих губах.
Я осторожно приоткрыла глаза. И увидела прямо над собой восторженную мордаху Сябы. Глаза горели горячей жаждой похвалы. Я скосила глаза на ту точку на моём лице, куда указывал нетерпеливо взгляд собаки.
Какое счастье, что я не заорала в тот миг во всё горло! Иначе бы подарок Сябки-охотницы свалился мне прямо в рот.
Мышь! На моих губах лежала маленькая полевая мышка!
Точно такая же красовалась на щеке у спящей мамы.
Милая Сябушка! Это был её триумф. Она поймала добычу! Но сама не съела, а принесла нам с мамой. Поделилась самым вкусным и дорогим – результатом своей охоты.
Разве не заслуживали самой восторженной похвалы её ловкость и невероятная бескорыстная щедрость!
Разве можно было сердиться на такого замечательного, настоящего члена семьи?! Только гордиться!
Сяба-курьер
Мы научили Сябушку носить поноску.
Утром встаём, выходим в коридор – а там уже Сябушка. Поскуливает, крутится от нетерпения, и хвост туда-сюда, туда-сюда – по двери постукивает. Ей пора завтракать.
Рядом на полу корзинка с круглой ручкой стоит. Мамочка в корзинку положила красивую белую салфетку. Длинные края с кружевами наружу свешиваются. Это – хлебная корзинка. Каждое утро в ней от булочника свежий хлеб и сдобу нам домой приносят. И делает это – Сябушка.
Я кладу в корзинку несколько монеток и говорю: «Сябушка, пожалуйста, принеси всем к завтраку булочек». Сябушка только того и ждёт. Хватает корзинку зубами – и бегом вниз по лестнице: цок-цок-цок! Дорогу к булочнику Сябушка знает прекрасно.
Булочник её уже ждёт. Берёт из корзинки деньги, кладёт в неё свежие ароматные булочки и прикрывает их сверху кружевными краями салфетки. Сяба вновь берёт в зубы ручку корзинки – и бегом в обратный путь. Мчится ещё быстрее, торопится изо всех сил. Ещё бы: ведь булочки так аппетитно пахнут!
В облаке хлебного аромата Сябушка влетает в дом. Булочек – четыре: мне, маме, папе и Сябушке.
К завтраку собралась вся семья. Сябушка осторожно берёт у мамы из руки своё угощение. И тут же приступает к нему. Глаза Сябушка от удовольствия закрывает. Какой восхитительный хруст! Какой свежий вкус! Какое счастье! Но оно так быстро кончается. Все крошки аккуратно подобраны с пола языком. Сябушка с вопросом смотрит на нас: «Больше ничего нет?» Для верности проверяет корзинку носом – и вздыхает.
Сябушка очень любила вкусно поесть. Наверное, дорога от булочника становилась трудным испытанием. Ведь собачий нос очень чувствителен к запахам. Но ни разу ни одна булочка из корзинки по пути не пропала. Сябушка была очень благородным существом и отличным курьером!
С той же корзинкой Сябушка ходила и за почтой. Папа клал в корзинку вместо кружевной салфетки записку. В ней он сообщал хозяину почтового киоска, что хочет купить. И говорил: «А теперь – на почту». И опять – цок-цок-цок – Сябушка бежит с новым поручением. Она отлично понимала нашу речь. И никогда заданий не путала: за булочками – в булочную; за почтой – в киоск.
Сначала люди на улице удивлялись: «Что за собака с корзинкой бегает? И где же хозяева?» Но потом узнали, что мы их новые соседи и что Сябушка выполняет наши поручения. И стали говорить: «Смотрите, опять курьер Мейендорфов побежал!» Хвалили Сябушку за ум, трудолюбие и отличную воспитанность.
Мы тоже восхищались Сябушкой и очень-очень её любили.
Сябуня-праведница
Как и положено в православной семье, мы держали все положенные церковью посты. И соблюдали их очень строго. Никаких сдобных булочек, никакого мяса, яиц и никаких продуктов из молока. По особым дням – рыба. А так только каши, овощи, фрукты, зелень и обычный хлеб, чай и вода. Только в дни церковных праздников в посту разрешалось готовить еду не на воде, а жарить на растительном масле. Ах, какими замечательно вкусными становятся тогда и приготовленные на масле супы, и все вторые постные блюда! Настоящий праздник!
Сябуня всегда ела с нашего стола. Но в постные дни всё равно получала и мясо. Вот чего она категорически не получала в посту, как и все в доме, — это шоколада. Сябушка была ужасной сластёной, как и я. Такое правило в посту насчёт конфет и шоколада всегда было для нас обеих очень серьёзной трудностью.
В Сочельник, завершающий Рождественский Пост (а он длится два с лишним месяца), праздник Рождества уже стоит на пороге.
Готовиться к нему мы начинали за одну неделю до окончания поста. Это были чудесные дни! Вся семья усаживалась вокруг стола, и мы вместе мастерили для ёлки из цветной бумаги цепи, гирлянды, красили золотой краской орехи, оплетали золотыми нитями и лентами яблоки и апельсины, чтобы потом подвесить их на ёлку вместо шаров.
А ещё, по семейной традиции, сами заворачивали конфеты. Для этого покупались специальные обёртки из разноцветной очень тонкой гофрированной бумаги и блестящей фольги. Начинкой для новогодних конфет служили наши любимые сорта шоколада. Мы разламывали большие плитки на маленькие дольки, каждую заворачивали в отдельную обёртку и приделывали к ней петельку, чтобы потом повесить сладкое произведение семейного искусства на ёлочку. В Рождество конфеты ели прямо с ёлки. Но это потом, после Рождественской службы в церкви. А до этого – ни-ни! Конфет делали ровно 300 штук.
Представляете, каково это было для меня и Сябушки?! Я, лакомка, праведно заворачивала 300 шоколадных конфет. Сябушка-лакомка праведно сидела рядом.
За день перед Рождеством в дом приносили ёлку. Всё вокруг сразу наполнялось свежим морозным ароматом её хвои. Папа хватал гитару и мы вместе, папа, мама и я, пританцовывая от радости, пели ёлочке приветственную песню. Пелась она на мотив, сочинённый папочкой, и всегда начиналась с припева:
Ёлочка, ёлочка, ой, спасибо, что пришла,
Что нам радость принесла!..
Дальше куплеты сочиняли каждый по очереди или все вместе, со смехом помогая друг другу с непослушными рифмами. В дружной песне под папину гитару мы хвалили природную красоту и праздничный наряд нашей гостьи, рассказывали ей о событиях года, прошедшего с нашей последней встречи, о наших новых мечтах и планах. Можете себе вообразить, что это было за веселье!
Нарядив ёлочку, украсив её настоящими свечами и разложив коробки с подарками, мы уходили в церковь на долгую Рождественскую службу.
Сябушка оставалась ждать прихода праздника и нас дома.
Мы уходили и оставляли все люстры и лампы зажжёнными. Все двери во всех комнатах по-праздничному распахивались, и от этого наша квартира становилась необычной и громадной. В столовой источали сумасшедшие ароматы рождественские блюда. В гостиной царила красавица-ёлка. Шоколадные конфеты на ней висели гроздьями, до самого пола.
Сябушка садилась возле еловых лап, не сводя взгляда с любимого лакомства. Мы по очереди подходили к постнице и напоминали ей: «Ни-ни!»
Когда же, спустя несколько часов, мы, счастливые и весёлые, в самом замечательном настроении вваливались в дом с толпой гостей под крики «С РОЖДЕСТВОМ!!!», то заставали ту же обстановку: залитые светом комнаты, божественные рождественские ароматы. И Сябушку — на том же месте под ёлочкой.
Сябонька неотрывно смотрела на облюбованную конфетку. Из уголка её рта стекали ручейком слюнки. На полу, под лапами, их скопилось уже целое озерцо. Но – ни-ни!
Сябка моя Сябка, Сябуля, Сябонька, Сябунчик, милая наша незабвенная Сябушка!
…Как говорил отец Стефан, «Сябушка-то непременно попадёт на небо. А вот попадём ли туда мы – это ещё вопрос, господа»!
Сябка-вертолётчица
… Представляешь, как будет здорово, когда мы все вновь встретимся у Господа Нашего в раю?! Я тебе расскажу, как это будет.
Каждый из нас будет сидеть в голубом небе на своём облачке: ты, я, мама, папа. Кто ещё? Да все, кого мы любим и кто любит нас! Облака будет лететь туда, куда мы пожелаем. А мы будем болтать ногами, шутить, смеяться. Как нам будет хорошо!
И между нами от тучки к тучке будет носиться Сябушка. А хвост её будет от радости крутиться, как пропеллер у вертолёта!
Смотри: вон она, уже летит к нам! Лови!..
Предисловие и публикация А. Хвалина