Россия начала века
«ПАРИЖСКАЯ ТЕТРАДЬ» получена из Франции вместе с другими историческими артефактами русского рассеяния, возникшего в мире после революции 1917 года. Она собиралась на протяжении многих лет одним русским эмигрантом и представляет собой сборник вырезок из русскоязычных газет и журналов, издаваемых во Франции. Они посвящены осмыслению остросовременной для нынешней России темы: как стало возможным свержение монархии и революция? Также в статьях речь идёт о судьбах Царской Семьи, других членов Династии Романовых, об исторических принципах российской государственности. Газетные вырезки и журнальные публикации читались с превеликим вниманием: они испещрены подчеркиванием красным и синим карандашами. В том, что прославление святых Царских мучеников, в конце концов, состоялось всей полнотой Русской Православной Церкви, есть вклад авторов статей из ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ и её составителя. Благодарю их и помню.
Монархический Париж является неотъемлемой частью Русского мира. Он тесно связан с нашей родиной и питается её живительными силами, выражаемыми понятием Святая Русь. Ныне Россию и Францию, помимо прочего, объединяет молитва Царственным страстотерпцам. Поэтому у франко-российского союза есть будущее.
АНДРЕЙ ХВАЛИН
Публикации первого тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parigskaya-tetrad/.
Публикации второго тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-2: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-2/.
Публикации третьего тома ПАРИЖСКОЙ ТЕТРАДИ-3: http://archive-khvalin.ru/category/imperskij-arxiv/parizhskaya-tetrad-3/.
+
«САМОЕ ЯРКОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ»
Воспоминания французского адмирала о визите в Россию
В «Шанхайской Заре» напечатана (с последующей перепечаткой во французской русскоязычной прессе – А.Х.) беседа с командующим французскими морскими силами на Дальнем Востоке контр-адмиралом Ришаром, который поделился своими воспоминаниями о России.
– Это было в 1902 году, — начал адмирал. — Прошла целая вечность. Я был тогда совсем молодым офицером. Ни одно путешествие моей жизни не произвело на меня такого яркого впечатления, как моя поездка в Россию, на крейсере «Монткальм», на котором отправился в Россию президент Лубэ.
Я отчётливо помню Петербург, каким он был тогда – город блеска и своеобразной красоты. Впрочем, я в то время был на столько юным, что моему воображению больше говорил волшебный Петергоф с его чудными парками и сказочными фонтанами.
Как президент, так и все мы, встретили в России приём, полный того радушия и гостеприимства, которыми по полному праву славилась Россия. Время, проведённое там, было сплошным калейдоскопом блестящих приёмов, спектаклей, парадов и других красивых зрелищ. Меня особенно поразила русская армия с её прекрасной дисциплиной и идеальной выправкой.
Великий князь Николай Николаевич.
Глубокое впечатление произвёл на меня смотр кавалерии великим князем Николаем Николаевичем. Это было воистину незабываемое зрелище. Великий князь показался мне воплощением истинного воина и рыцаря в лучшем смысле слова. Внешность, выправка, глубокое знание своего дела и изумительная обаятельность – всё в нём чрезвычайно гармонировало.
Государь и Государыни.
Но, конечно, больше всего значения для меня имели личные встречи с Государем и обеими Государынями. Императора Николая II-го я видел много раз, потому что он всегда лично присутствовал на всех торжествах и приёмах, устраивавшихся в то время. Он был удивительный человек, обладавший единственным в своём роде очарованием, сразу располагавшим к нему всех, кому приходилось его видеть.
Императрицу Александру Фёодоровну я видел сравнительно мало, потому что она в то время чувствовала себя не совсем здоровой и редко посещала приёмы и празднества. Зато вдовствующая императрица Мария Фёодоровна осталась в моей памяти как самый яркий пример тонкого шарма, который мне когда-либо приходилось видеть в жизни. Исключительная способность очаровывать людей была, несомненно, унаследована Государем от неё.
Во время гражданской войны.
Мне пришлось видеть Россию ещё раз, несколько лет спустя, и при совершенно иных обстоятельствах. Это было во время гражданской войны в Крыму, когда судно, на котором я находился, было командировано в Севастополь. Моё второе пребывание в России было непродолжительным, и всё же я заметил огромные перемены, происшедшие в стране.
«Возрождение» (Париж). № 3355, 10 августа 1934 г.