35-я Неделя

35-я Неделя: с 16-го по 22-ое июня 1891 года

16-го июня. Воскресение.

Встал в 5 ч(асов), выпив кофе, отправился в путь в 6 ч(асов), потому что проехать нужно было 145 верст. Сначала шел маленький дождь, погода затем сделалась отличною. Одновременно со мной выехала большая кавалькада всякого сорта; на каждой станции она менялась в своем составе, но не в количестве, а возрастала значительно под конец. В станицах Размахнинской и Галкинской встречали казаки; в первой закусил у станич(ного) атамана. Дорога в некоторых местах красива, но тяжела для езды, т.к. идет все время, поднимаясь и опускаясь с гор, – вдоль долины Ингоды. Завтракал в Князе-Береговой в палатке у князя Гантимурова Тунгусского[1]. Осмотрел юрты тунгусов и орочен, причем последние поднесли мне свою (юрту – А.Х.) с своим бедным бытом. Во время завтрака огромная толпа глазела внутрь, а снаружи играла тунгусская музыка. К концу завтрака тут же произошла пляска с чарами двух стариков-шаманов, напомнившая мне «танец чертей» в Коломбо[2]. Приняв адрес очень любезный от дворян этого племени, поехал дальше в моей удобной коляске в сопровождении массы тунгусов верхом; в свите также находилось 6 женщин, сидевших по-мужски в седле. На крутых спусках, где приходилось тормозить, вылезал и шел пешком.

В станице Кайдалова пил чай, здесь тунгусы остались, уступив место бурятам. В Баяндаргинском поселке во время перепряжки смотрел на увлекательную ловлю диких лошадей бурятами прямо из табуна. Совсем поражен лихостью этих людей и их умением и ловкостью, с которыми они нацепляли на всем скаку петлю своего «икрюка» (аркан) (икрюк — сиб. укрюк, шест с арканом, для поимки коней – А.Х.) на шею лошади и в какие-нибудь две минуты делали свою жертву смирной тварью, наполовину задушив ее. Другие конные буряты в богатых синих халатах и в китайских шапках стреляли из лука в дощечку на земле. Все это поскакало затем за мной; невольно вид такой пестрой и оригинальной конницы переносил в прежние времена, времена нашествия Тамерлана! В 9 час(ов) приехал в Турино-Поворотную, где в лагере юрт был блестяще встречен бурятами с хлеб-солью, дикой музыкой, кадильницами и знаменами, пожалованными Николаем Павловичем (Император Николай I – А.Х.)[3]. Шел парадным образом под желтым зонтиком так же, как на Яве. Мне буряты поднесли великолепную юрту, в которой я провел ночь, со всеми предметами их внутреннего обихода; все золотые и серебряные вещи, прекрасный костюм и богатый трон. В первый раз пришлось спать в соседстве с Буддою! Мне эта юрта весьма понравилась. Обедал в отлично устроенном павильоне; сначала недолго поиграла их невозможная роговая музыка. Лег спать рано.

17-го июня. Понедельник.

Отлично выспавшись в моей юрте, проснулся в 6 ч(асов). Расстояние между нею и столовой прошел под сенью зонтика. После кофе принял депутацию лам, поднесших по своему обычаю длинный кусок шелковой материи «хадак»[4]. Снялся на троне, окруженный бурятами и знаменами сзади. Затем был бой борцов, совершенное подобие того, что происходило в Джодпоре[5]; после чего видел скачку 40 бурятских мальчиков; все получили призы. Выигравшую лошадь поднесли мне с похвальною ей речью; а я ее отдал их бедным. Около 30 женщин, кроме конвоя, провожали до первого селения. С большим удовольствием буду всегда вспоминать о приеме и дне, проведенном у бурят! Чем дальше ехали, тем становилось жарче. В Атаманском поселке переоделся в чекмень (вид верхней одежды между халатом и кафтаном, распространенной у казаков – А.Х.) для въезда в Читу; за три вер(сты) до города встретили офицеры конного полка и батареи. В 2 ½ ч(аса) приехал в Читу; произошла обычная остановка у арки: хлеб-соль от города, учебные заведения, войска шпалерами и местные жители. Поехал на тройке одного из членов управы, который сам правил на козлах. Перед собором встретил преосвящ(енный) Макарий[6] словом; внутри собора дамы забросали меня цветами и ужасно давились.

Оттуда поехал к себе в дом губернатора; тут стояли: почетный караул от 1-го Забайкальского пешего батальона и депутации от крестьянских обществ, которые удалены от тракта. Отдохнув, поехал сначала в военное собрание, где принял военные и гражданские власти, затем к архиерею и, наконец, на парад. Все одни казаки Забайкальские: 1-й пеший батальон; 1-й конный полк (3 сотни) и 2-я конная батарея; затем льготные сотни 2-го отдела и две сотни казачат. Еще участвовали: Читинская местная команда и подвижный артиллерийский полупарк. Войска я нашел в отличном виде, и прохождение было замечательное; также и джигитовка. Вследствие путаницы произошла одна только скачка, и я вернулся к себе; бар(он) Корф[7] распек Хорошхина[8] и его начальника штаба за халатное отношение и неумение распорядиться. В 8 ч(асов) был довольно большой обед с начальством и представителями областного правления. Потом вышли в сад, произошел залп, на площади сыграли «Боже, Царя храни!»; прокричали ура!, подбежали к калитке – и затем все вернулись в дом – это называлось народным праздником!?

18-го июня. Вторник.

Проснулся с чудным днем, чувствовал себя очень хорошо и в прекрасном настроении духа. В 9 ½ начался объезд учебных заведений: в классической гимназии был молебен с освящением здания; здесь служил сам Макарий, все время закатывающий глаза кверху и мотающий головой вправо и влево! Затем посетил женскую прогимназию, женский приют вед(омства) Имп(ератрицы) Марии и городское училище.

Вернулся ненадолго к себе; принял депутацию с образом от каторжных, что меня весьма тронуло. В 11 ½ сел на лошадь и выехал из города со всеми офицерами и Забайкальским полком за четыре версты по тракту до палатки, где приготовлен был войсковой завтрак. Лошадка моя имела громадную рысь, так что остальные скакали сзади – довольно нелюбезно с моей стороны, но хотелось попробовать лошадь. Вид из палатки на Читу хороший; завтрак был короткий. Снялся группой тут же.

В городской коляске поехал немного дальше, где в степи казаки показывали ловлю диких лошадей из табуна, приведенного казаком Шестаковым. Тут же окончилась 7-верстная скачка заводских лошадей льготных, которая должна была произойти вчера после парада. Солнце пекло очень сильно, пыль стояла отчаянная. До первой перепряжки офицеры и масса казаков провожали меня; джигитуя, они с лучшими намерениями напылили ужасно. На остановках в остальных деревнях пили чай и молоко с большим наслаждением. Перевалили через Становой хребет, места очень живописные, дорога дальше идет лесами. В 8 ½ приехали в Кондинскую деревню, где буряты встретили с тайшей («главный родоначальник» — А.Х.) во главе; он прочел отлично составленный адрес и поднес от имени всех «хадак» и серебряный трон замечательной работы. Вообще буряты пленяют своей любезностью, деликатностью и радушием. Я остановился в павильоне рядом со столовой; кроме Барятинского[9] и Басаргина[10] остальные все в юртах. Знамена их я просил внести в столовую на случай дождя. Обедали в 9 ч(асов) с тайшей и 4-мя другими старшими бурятами, все говорят по-русски и увешаны нашими медалями. Вечером осматривал наш лагерь.

19-го июня. Среда.

В 7 час(ов), одарив тайшу и 4-х других медалями и снявшись группой в коляске, окруженный бурятскими женщинами верхом, отправился дальше. Переезд был из больших – 185 верст! Со второй перепряжки до станции поехал верхом на отличном иноходце – чтобы сделать хоть какое-нибудь движение! Весь день ехал по бурятским улусам. Этот народ меня совсем тронул: на всех станциях он толпами бросался к моей пустой коляске, дотрагивался головами и стирал руками пыль и грязь; в одном месте буряты наперерыв старались прикоснуться до меня и чуть не сломали экипаж. По их понятиям я перерожденец матери Будды «хутухта»[11] с тех пор, что я имею право сесть на трон с 5-ю подушками. Все время за мной ехал конвой исключительно бурятов; каждый раз, что я на них смотрел, они все подымали руки к лицу и держали их до тех пор, пока я не отворачивался. Дорога очень хороша и идет степью, редко лесом.

Завтракал поздно в деревне Погромнинской. После этого был застигнут грозой с сильнейшим ветром, и затем удалось заснуть. Пил чай в юрте у тракта, откуда провожал меня старый бурят с 11-летним сыном до самого места ночлега станции Онинской, куда приехал в 10 час(ов). Зайдя в церковь, пошел в свое помещение – школа; в ней же и общая столовая. Все порядочно устали; я сделался некоторым образом рамоликом (расслабленный, немощный – А.Х.), сомневаясь, что действительно ли я перерожденец или это вымысел? Вот что значит проехать сразу 185 вер(ст).

20-го июня. Четверг.

Встал в 6 ч(асов) и, ровно час спустя, поехал дальше. Ехал удивительно быстро. Дорога была прекрасная, и погода прохладная. В селе Курбинском зашел в миссионерскую церковь; затем на пароме переправился через р(еку) Курба и отправился в Ацагатский дацан[12]. Это небольшой храм в китайском стиле, окруженный стеной, расположен у подножия горы. Хамба-лама со всеми остальными ламами встретили у арки «хадаком» в своих желтых одеяниях. Баргузинские буряты поднесли мне свое седло, лук, стрелы, а орочены два ковра и соболий мех.

Под зонтиком двинулся к их храму; по левой стороне стояли мужчины, а по правой – женщины. Войдя в их благовонный храм, принужден был влезть на трон почти под самый потолок. По промычании молитвы ламами под звуки труб и чего-то играющего роль литавр, мне были тут же поднесены трон, на котор(ом) я восседал, и некоторые серебряные сосуды. Против меня из-за стекол равнодушно смотрели на эту сцену идолы разных богов, которые были богато убраны шелковыми материями. После этого я вышел, и на дворе произошло представление – богослужение: пляски каких-то существ в ужасных масках по окружности заколдованного круга, в центре кот(орого) сидел белый старик. Вся обстановка напоминала Индию или Сиам, а уж вовсе не Россию. Завтракали (в) палатке. По случившемуся крупному недоразумению не пригласил Хабиба-ламу, потому что он самовольно явился в дацан, вместо того чтоб приехать представиться наедине в Верхнеудинске, как было ему приказано бар(оном) Корфом. После завтрака раздал несколько медалей. Садясь в коляску, почти был сбит с ног народом, который бросился отдавать мне «хадак», маленькие грязные лоскутки шелка; я потом раздал их бурятам, конвоировавшим меня, на память.

Из-за всех этих задержек прибыл в Верхне-Удинск только в 9 час(ов) вместо 7 час(ов), сначала назначенных. Здесь та же встреча у арки; прямой улицей проехал к собору – и затем вернулся к дому купца Голдобина[13], у которого остановился на ночь. Против него выстроен был почетный караул от 4-го Вост(очного)-Сиб(ирского) Линейного батальона, пришедшего из Троицко-Савска; тут же стояли льготные и казачата 1-го отдела и масса крестьянских депутаций с хлеб-солью. У дверей встретила хозяйка дома. Комнаты отличные, электрическое освещение и телефон – цивилизация полная. Обедали в 10 ч(асов), и после ванны лег спать.

21-го июня. Пятница.

Удалось чудесно выспаться; день был превосходный, как хотелось бы провести его спокойно дома в прелестной Александрии[14]. В 9 ½ отправился загород на парад. Объехав войска, вошел в палатку, где было совершено молебствие, войска для него построились кругом. На смотру участвовали: 4-й Восточно-Сибирский Линейный батальон, Верхнеудинская местная команда, 1-я конная батарея Забайкальского каз(ачьего) войска и по две сотни льготных казачат. Все части проходили отлично; охотники из казаков джигитовали. Жара была сильная, пыль вроде польских маневров. Заехал в батарею осмотреть ее помещение, в столовой выпил здоровье нижних чинов. На пути домой посетил женскую прогимназию и уездное училище. В саду дома Голдобина снялся с сельскими старостами и всей иерархией атаманов Забайк(альского) войска. Завтрак был с начальством и представителями городов, не посещенных мною. В 2 часа выехал из Верхнеудинска; что при этом происходило, нельзя себе представить; страшно было ехать; в пыли ничего не видать, а толпа бежит между лошадьми многочисленного конвоя. Переправился через реку Селенгу и поехал красивой дорогой вдоль левого ее берега. До первой станции провожала верхом жена доктора; туда же явились Голдобины окончательно проститься. Ехали очень хорошо и скоро. Посетил Троицкий-Селенгинский мон(астырь)[15], основанный в 1681 г.; видел дерев(янную) церковь тех времен и затем зашел к настоятелю. Выпив у него чаю и шампанского по сибирскому обычаю, поехал дальше. Проезжал большими зажиточными деревнями. В 10 часов приехал в громадное село Кабанское, при въезде в которое крестьяне построили арку. Оно скорее походит на хороший уездный город, чем на село. Из двухэтажной церкви прошел в училище, своего рода дворец, где было приготовлено помещение для меня и общая столовая. Обедали или ужинали с аппетитом. Сегодня ровно месяц, что я выехал из Владивостока.

22-го июня. Суббота.

Настал последний день, что я в Приамурском крае; о нем навсегда останется самое лучшее воспоминание. Выехал к берегу Байкала, который выглядел совсем спокойным; только воздух стал гораздо свежее. Из Кабанского выехал в 6 час(ов). Между ст(аницами) Боярской и Мысовой весь поезд остановился, чтобы дать фотографу случай снять нас в походном порядке; за моей коляской стояли урядники и буряты верхом. В Мысовой встретил Иркутский генерал-губернатор Горемыкин[16] со штабом, депутация от Кяхтинского купечества[17] и буряты со знаменами. В особом павильоне был устроен завтрак от этих купцов, после чего снялся группой с Эповым[18] и всеми моими молодцами урядниками. По моей просьбе они едут со мной дальше до Иркутска, так свыкся с ними, что положительно трудно расстаться. Простившись с добрым бароном Корфом, сел на пароход Кяхтинского товарищества «Дмитрий» и пошел на другую сторону Байкала. Величественное озеро, или «святое море», в ширину верст 50, видны горы, а в длину около 600 вер(ст). На пароходе получил дорогие письма от фельдъегеря № 5. Переход был отличный, что бывает весьма редко, под конец только стало задувать, когда над нами прошла гроза. В 7 ½ пристали у Лиственничной, где ступил на Иркутскую почву. Губернатор с другими чинами встретил с рапортом – генерал Светлицкий![19] Прошел в дом рядом с пристанью. Контора Кяхтинских купцов очень миленький домик! Они же угостили отличным обедом. Странно, но мне до вечера было жаль, что уже покинул Приамурский округ; единственное напоминание о нем мне служат Эпов и урядники.

Комментарии:

В эти дни путь Цесаревича пролегал через инородческие земли в Сибири. Одним из предводителей местных племен, с которым встретился августейший путешественник, был Тунгусский князь Гантимуров, чей род сыграл значительную роль в присоединении Приамурья к русскому государству. Предводитель нерчинских тунгусов Гантимур в 1667 г. перешел в русское подданство от китайского богдыхана. Князь Гантимур принадлежал Дуликагирскому роду эвенков и был уроженцем мест, где позже основали Нерчинский острог. В начале 80-х гг. XVII в. Гантимур с сыном Катанаем выразили желание принять православную веру. В 1684 г. они по указу Царей Иоанна и Петра Алексеевичей были крещены. Гантимур получил имя Петр, а Катанай – Павел.

В 1890 г. Правительствующий Сенат впервые признал Гантимурова в дворянском достоинстве и с тех пор к дворянскому роду их официально причислено 10 человек, остальные же члены фамилии еще не признаны дворянами. В то время их насчитывалось всего 32 хозяйства с 109 душами мужского пола. Большинство Гантимуровых (26 хозяйств с 83 душами мужского пола) жили в пределах Урульгинской управы, остальные поселились в Кужертаевской управе. По образу жизни Гантимуровы мало чем отличаются от оседлых инородцев Урульгинского ведомства. Но некоторые представители рода перешли к городскому образу жизни. Так известно, что один Гантимуров служил в г. Чите в Забайкальском областном правлении. Есть Гантимуровы, проживавшие вне пределов Забайкалья. В числе лиц, зачисленных в дворяне, значился Гантимуров, жительствующий с семьей на Иркутском солеваренном заводе.

До 1881 г. Гантимуровы владели землями сообща с тунгусами селениями Княже-Урульгинского, Княже-Берегового, Княже-Поселья и улусов Нарын-Талачинского, Батурского и Кужуртаевского, имея дачи единственного пользования. В силу обычного права князья являлись фактическими распорядителями земель в местах своего жительства и имели большое влияние на распределение их по угодьям между простыми тунгусами, оставляя подчас в своем владении лучшие места. Но с падением устоев патриархального быта такие порядки стали вызывать неудовольствие среди тунгусов, и областное правление распорядилось в 1881 г. вымежевать дачу единственного пользования князей (34 000 десятин)…

При землеустройстве края в конце 19 века Гантимуровы, являвшиеся единственными исконными местными дворянами, были выделены в отношении обеспечения их землей из общей массы оседлых инородцев.

У самих Гантимуровых сильно развито сознание своего исключительного среди инородцев положения, как ввиду тех услуг, которые предки их не раз оказывали русскому правительству при покорении края и охране его границ, так и признания сих заслуг правительством, жаловавшем предков их в разное время в стольники и дворяне по московскому списку и иные служилые звания, с назначением денежного и хлебного жалованья (указы 1710 и 1765 гг.).

В конце XIX в. во время переписи населения Забайкальского края представителям рода князей Гантимуровых пришлось подтверждать свое право на дворянство и полагавшиеся им с XVII в. земли.

И в дальнейшем, после посещения Цесаревича, род князей Гантимуровых доблестно служил русским царям.

(По материалам «Ходатайства дворян Гантимуровых о безвозмездном отводе земельных угодий в Забайкальской области. 16 апреля 1899 — 2 июня 1905 г.» РГИА. Ф. 1274. Оп. 1. Д. 10. Лл. 1-10).

Примечания:

[1] Гантимуров – Тунгусский князь, представитель одного из тунгусских родов, сыгравших значительную роль в присоединении Приамурья к русскому государству (см. комментарии).

[2] Коломбо — крупнейший город Цейлона. Расположен в Западной провинции, в округе Коломбо. Арабские, китайские, римские купцы посещали гавань Коломбо более 2000 лет назад. Португальцы прибыли сюда в 16 веке и видоизменили название города, назвав его в честь Христофора Колумба. В следующем столетии, в 1656 году город захватили голландцы, а в 1802году Коломбо стал столицей британской колонии Цейлон. Цесаревич посетил Коломбо во время своего восточного путешествия в начале февраля 1891 года.

[3] В 1728 году Император Петр II пожаловал бурятам-хоринцам 11 знамен, которые хранились в Анинском дацане. В 1837 году Император Николай I Павлович пожаловал 14 золотых знамен родоначальникам каждого хоринского рода. Они хранились в Аннинском дацане. Когда восходил на трон новый царь, в дацан приезжал губернатор Иркутской области или Читинской губернии и вручал знамена нового Императора. При большом стечении народа происходило освящение знамени и его передача дацану. Это был одновременно и государственный акт, и большой народный праздник.

[4] хадак – ритуальный длинный шарф, один из буддийских символов.

[5] Джодхпур (Джодпор) — второй по величине город штата Раджастан, основанный в середине XV века, расположен на окраине пустыни Тар. Джодхпур часто называют «Городом Солнца» за ясную погоду на протяжении всего года, а также «Голубым городом» за соответствующую окраску домов. Дома брахманов (высшая жреческая каста в индуизме) здесь по традиции красят только в голубой цвет. Обычай этот завел основатель Джодхпура, махараджа Рао Джодаджи, считавший, что дома брахманов должны отличаться от всех прочих. Старая часть города окружена толстой каменной стеной. Достопримечательностью города является крепость Мехрангарх, которую называют самым неприступным бастионом Раджастхана. Построенный махараджей Рао Джодаджи форт был вершиной фортификационного искусства и ни разу не покорился завоевателям. Наследник Цесаревич посетил его в ходе путешествия по Индии в конце декабря 1890 года.

[6] Макарий (Дарский) (1842-1897) – епископ Камчатский, Курильский и Благовещенский. Из семьи священника Тульской епархии. Окончил Тульское духовное училище, Тульскую духовную семинарию(1864) и Московскую духовную академию (1868). В 1869-1880 гг. вёл преподавательскую деятельность, исполнял различные должности по Иркутскому епархиальному управлению. 8 августа1883 года был назначен настоятелем Иркутского Вознесенско-Иннокентиевского монастыря 9 октября того же года был хиротонисан во епископа Киренского, второго викария Иркутской епархии.

В 1862 году «в целях лучшей постановки миссионерского дела» состоялось учреждение Селенгинского викариатства Иркутской епархии. С этого времени Забайкальская Духовная Миссия получает свою организацию и средства из казны. Местопребыванием Селенгинскому епископу был назначен Посольский Спасо-Преображенский монастырь. 3 июня 1879 года был издан указ Императора Александра II о перенесении викарной кафедры из Посольского монастыря в областной город Читу. 15 июля 1889 года владыка Макарий назначен епископом Селенгинским, первым викарием той же епархии. С 25 октября 1892 года — епископ Камчатский, Курильский и Благовещенский.

[7] Корф Андрей Николаевич (1831-1893) – барон, русский военный и государственный деятель, генерал-адъютант (1879), генерал от инфантерии (1892), первый генерал-губернатор Приамурья (1884-93). Его имя носит ряд географических объектов на Дальнем Востоке. Представитель остзейского рода Корфов. Воспитывался в Пажеском корпусе, службу начал в 1849 г. в чине прапорщика. Участвовал в Кавказской войне и под Ведено был ранен в ногу. Награждён орденом св. Георгия 4-й степени. Прошел строевой путь от командира полка до начальника дивизии. В 1884 г. Корф был назначен Приамурским генерал-губернатором и командующим войсками Приамурского военного округа, а в 1887 г., помимо этого, наказным атаманом Приамурских казачьих войск.

Заботился о поднятии экономического и образовательного уровня края: при нём увеличилась численность населения, стал быстро колонизоваться Южно-Уссурийский край, началась разработка залежей каменного угля на Сахалине, а также местных лесных и рыбных богатств; были приняты меры к прекращению хищнической эксплуатации котикового промысла на Командорских островах и к развитию морских отношений с Китаем, Японией и Кореей. При нём же было открыто много школ, и получила развитие миссионерская деятельность среди народов Дальнего Востока. Барон скоропостижно скончался в 1893 году. Его могила в Успенском соборе Хабаровска была уничтожена в советское время.

[8] Хорошхин Михаил Павлович (1844-1898) – военный губернатор Забайкальской области и наказной атаман Забайкальского казачьего войска (1888-1893), военный деятель, генерал-майор, писатель. Родился в 1844 году в семье уральского казачьего офицера-героя Крымской войны 1853-1856 гг. полковника Павла Борисовича Хорошхина. Окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус. Служил в частях Уральского казачьего войска. В 1865 году поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, по окончании проходил службу в должности старшего адъютанта в штабе Оренбургского военного округа. В 1870 году получил назначение в Главный штаб (г. Санкт-Петербург). C 1881 года — в должности начальника отдела Главного управления казачьих войск Военного министерства Российской империи. В 1886 году произведен в чин генерал-майора. 22 февраля 1888 года был назначен на должность наказного атамана Забайкальского казачьего войска и военного губернатора Забайкальской области. Впоследствии служил на различных должностях. Автор многих произведений на военную и государственную тематику, печатался в журнале «Военный сборник» и газете «Русский инвалид».

[9] Барятинский Владимир Анатольевич (1843—1914) — князь, генерал-майор Свиты, генерал от инфантерии, генерал-адъютант, состоявший обер-гофмейстером при Дворе Вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны и бывший шефом 5-й роты Лейб-гвардии 4-го стрелкового полка. Главный руководитель восточного путешествия Наследника Цесаревича.

[10] Басаргин Владимир Григорьевич (1838-1893) – выходец из дворянского рода Басаргиных, известного с XVI века; флаг-капитан Его Императорского Величества, контр-адмирал, впоследствии генерал-адъютант. Выдающийся географ, исследователь залива Петра Великого (Владивосток) и Русской Америки. Преподаватель Наследника Цесаревича Николая Александровича по курсу военно-морского дела. В 1890-1891 гг. — флагман отдельного отряда кораблей, сопровождавших Цесаревича в плавании от Триеста на Дальний Восток. Из Владивостока сопровождал Наследника через Сибирь и центральную Россию в Санкт-Петербург. Его именем назван мыс и полуостров на юго-восточной оконечности полуострова Муравьев-Амурский в проливе Босфор Восточный залива Петра Великого.

[11] хутухта (монг. хутагт — святой) — один из титулов, к-рые носили перерожденцы («живые боги») в монг. ламаизме. Титул X., как и сама идея перерожденчества — воплощения богов и реальных лиц будд. истории в тела живых людей, заимствован из Тибета. В Монголии на начальном этапе распространения ламаизма (17 в.) X. называли светских феодалов-перерожденцев, в то время как духовные лица получали титулы гэгэн и хубилган. Позднее, с ростом экономич. могущества монг. феодалов, их дети, получая духовное образование, стали именоваться X. Со временем X. стал считаться наивысшим титулом среди лиц духовного звания.

[12] Ацагатский (Курбинский) дацан — буддийский монастырь, расположенный в Бурятии. Основан в 1825 году (иногда называется 1824 год) у речки Шулута, близ улуса Ацагат, в местности Боро-Тоонтой. Впоследствии постройки дацана переносились на новые места.

Территория подвластная дацану простиралась от восточных границ города Верхнеудинска (Улан-Удэ), местности Дабата, далее по обоим берегам реки Уды вплоть до реки Худан. Приход дацана к концу XIX века составлял более 4 тысяч 700 человек.

20 июня 1891 года дацан посетил Цесаревич Николай Александрович совершавший восточное путешествие.. В память о пребывании Цесаревича на месте, где стояла его палатка, в 1897 году было построено сумэ Цаган-Дара Эхэ. Это было деревянное двухэтажное здание, к тому времени бывшее самым большим зданием дацана — длина его стен составляла 14 саженей. В сумэ располагалась школа богословия Чойра.

[13] Голдобин Иван Флегонтович (?-1892) — купец 1 гильдии Верхнеудинского купеческого общества, пионер развития местной промышленности. Родом с Приуралья, из мещан. В Верхнеудинск из Иркутска приехал в 1870 году.   Владел золотыми приисками в Верхоленском, Читинском и Акшинском округах. В Верхнеудинском уезде развивал винокуренное, стекольное и мукомольное производство. За благотворительную деятельность И.Ф. Голдобину было присвоено звание почетного гражданина Верхнеудинска. Дом купца И.Ф. Голдобина, в котором останавливался Цесаревич во время проезда через Верхнеудинск, был одним из лучших в городе и имел электрическое освещение (ныне в здании находится музей истории города).

[14] Александрия — дворцово-парковый ансамбль Петергофа, пригорода Санкт-Петербурга. Одна из императорских резиденций с 1830 по 1917 гг. (Собственная Его Императорского Величества дача). Названа в честь Императрицы Александры Феодоровны, супруги Императора Николая Первого.

[15] Троицкий-Селенгинский монастырь основан в 1681 г. на левом берегу реки Селенги как центр Даурской духовной миссии. Являясь форпостом Православия и России за Байкалом, расположенный на перекрестке дорог, монастырь быстро стал крупнейшей обителью своего времени к востоку от Байкала. Его посещали многие выдающиеся религиозные, политические и государственные деятели. В июне1891 года монастырь посетил Наследник Цесаревич, будущий Император-страстотерпец Николай Александрович, подарив сребропозлащенный эмалированный напрестольный крест и пожертвовав 300 рублей.

[16] Горемыкин Александр Дмитриевич (1832 – 1904) — русский государственный деятель, член Государственного совета, Генерал-губернатор Восточной Сибири в 1889-1900 годах. Происходил из старинного дворянского рода. Образование получил в Аракчеевском и первом кадетском корпусах. Службу начал в Кексгольмском гренадерском полку. Принимал участие в Крымской кампании. После окончания Николаевской академии Генерального штаба занимал различные штабные должности. В 1870–1880-х находился на различных командных должностях в южной группе русских войск, участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. С 1889 назначен на пост Генерал-губернатора Восточной Сибири, который занимал 11 лет. В течение этого времени содействовал развитию края в административном и хозяйственном отношениях. Много сделал для организации переселения на восточно-сибирские земли, занимался вопросами землеустройства, просвещения, охраны природы. Много сделал для благоустройства Иркутска. За значительный вклад в развитие города был удостоен звания почетного гражданина.

[17] История сибирского города Кяхта неотделима от истории предпринимательства России. В 1881 году местное купечество создало «Кяхтинское пароходное товарищество», которое установило постоянное пароходное судоходство. Во время путешествия Наследник Цесаревич пользовался судами «Кяхтинского пароходного товарищества». В 1894 году «Кяхтинское пароходное товарищество» прекратило существование, корабли были выкуплены известным иркутским купцом А.Я. Немчиновым.

Столь важное событие как проезд Наследника не могло пройти без участия кяхтинцев. Он вызвал всплеск благотворительной активности. Гласные городской думы просили Наследника способствовать учреждению в Чите ремесленного училища, необходимого краю. На станции Мысовской купцы выстроили изящный павильон, в котором для Наследника и свиты приготовили «особые комнаты». Старшины кяхтинского купечества Н. Молчанов, М. Корзухин и М. Перевалов встретили именитого путешественника хлебом-солью на золотом блюде, украшенном рисунками, «изображающими разные эпизоды торговли чаем» и прочитали адрес, в котором просили учредить на 21 тыс. руб. стипендии в Томском университете, в мужской гимназии и женской прогимназии Читы. После чего кяхтинское купечество предложило наследнику завтрак. В дальнейший путь Наследник отправился на пароходе кяхтинского товарищества. Военному губернатору Забайкалья были переданы пожертвования кяхтинских купцов: А. Швецова — 1000 руб., Н. Молчанова, А. Лушникова, М. Шишмакова, И. Синицына — по 500 руб.. М. Перевалова, М. Осокина, Б. Белозерова, А. Молчанова, С. Синицыной — по 200 руб. Всего 4000 руб. А.Я. Немчинов выделил 48 тыс. руб., а его супруга пожертвовала 2000 руб. на устройство ремесленного училища в Чите. Этот щедрый жест не остался незамеченным, Наследник пожаловал Немчинову свой портрет с надписью: «Почетному гражданину А.Я. Немчинову. Николай», который был ему вручен в Чите «при торжественной обстановке в присутствии высших чинов администрации». Факт вручения зафиксирован в хронологии наиболее важных событий в Забайкалье.

[18] Эпов Дмитрий Саввич (1858 – 1901) – казак. Подполковник. Штабс-ротмистр 1-й Уссурийской конной сотни, урочище Славянка. Последнее звание – подполковник Приморского драгунского полка.

21.08.1895 состоящий в переменном составе офицерской кавалерийской школы ротмистр 1-ой Приморской кавалерийской сотни Дмитрий Саввич Эпов 35 лет венчался в церкви кавалерийской офицерской школы в Санкт-Петербурге с дочерью командира Уссурийского казачьего дивизиона полковника Николая Александровича фон Глен девицей Екатериной, 27 лет (1868–1942).

[19] Светлицкий Константин Николаевич (1842-?) – российский государственный деятель, генерал майор, губернатор Якутской, Иркутской, Енисейской губерний. Из дворян Гродненской губернии. Образование получил во 2-м кадетском корпусе и в Николаевской академии Генерального штаба. Служил на различных военно-командных должностях. В 1885 году Константин Николаевич Светлицкий был назначен исполняющим обязанности Якутского губернатора. В 1887 году Светлицкий становится генерал-майором, а в 1889 году назначен Иркутским губернатором. В Иркутске при нём происходило строительство нового здания театра, открылась мечеть. В 1897 году был перемещен на должность Енисейского губернатора.