32-я Неделя
32-я Неделя: с 26-го мая по 1-ое июня 1891 года
26-го мая. Воскресение.
Около 6 час(ов) пошли дальше. Спал скверно, потому что не на своей постели; она оказалась выпуклою и чрезвычайно неудобною; своя старая все-таки лучше, какой бы то ни было другой! День был такой же чудесный, как вчера; с удовольствием напялил китель. Шли однообразными местами и тыкались мало; раз пришлось остановиться, чтобы достать оторвавшуюся шлюпку. Воспользовались этой остановкой, чтобы выскочить на бережок и нарвать ландышей. В 6 ¼ вышли из Сунгачи в Уссури, показавшуюся широкою после той реки. С заходом солнца подошли к поселку Буссе, где живут Уссурийские казаки – первые пришельцы из Забайкалья!
У пристани была маленькая встреча: казаки в громадных медвежьих папахах, малолетки, отставные и казачки с хлебом-солью. Тут же ожидал первый сибирский фельдъегерь с давно желанными письмами из дому. После обеда в столовой рубке читали газеты.
27-го мая. Понедельник.
Рано утром пошли дальше; когда я вставал, мы подходили уже к стан(ице) Графской, где ожидала такая же встреча, как вчера в Буссе. Второпях пил кофе, чего я до крайности не люблю, это мне даже испортило часть утра. На холме у берега построена недавно деревянная часовня, куда я зашел; казачки усыпали путь цветами, было несколько хорошеньких между ними. Вместе с блюдом от хлеб-соли я получил полотенце их работы; а дети телеграфного чиновника поднесли маленькую подушку. В 11 часов продолжали плавание вниз; река становится шире, берега красивые: местами растет лес и попадаются довольно высокие холмы. Около 5 час(ов) остановились на якорь у Нижне-Михайловской, где была также встреча. Отправился гулять и взобрался на горку, откуда открывался прелестный вид на реку, наши пароходы и поселок. Погода стояла дивная; так что мы залегли в травке, наслаждаясь музыкой, игравшей внизу у пристани. Два отставных казака хотели подарить один оленя, другой медвежонка; но я зверей не принял, а одарил их; так как невозможно таскать по всей Сибири разных животных и без них уже достаточно возни! Обедали в 7 ½; после чего музыка, по обыкновению, сыграла зарю и «Коль славен…», и затем разошлись. Играл в шашки с «дедушкой» (прозвище Влад. Григор. Басаргина)[1].
28-го мая. Вторник.
Ушли рано из места ночлега и к 11 час(ам) прибыли в Козловскую станицу, казаков здесь гораздо больше, чем в поселках. Побывавши в церкви, вернулся на пароход, и в 12 ч(асов) мы ушли; толпа бежала по берегу, бросая шапки и громадные медвежьи папахи вверх; красивы были женские наряды всех возможных цветов, мелькавшие в движущейся массе. Мне очень нравится бесцеремонность казаков, которые занимаются сенокосом на китайской территории, как будто и своей земли мало! День был жаркий, а на горизонте чернелись тучи, предвещавшие грозу. В 5 ½ при звуках марша стрелковой музыки подошли к пристани поселка Сенюкова, где встретил перед хлеб-солью статный молодчина станичный атаман с (нрзб.), похожий на Георгия Михайловича[2]. До церкви пришлось идти довольно далеко; казачки следовали рядом и все время бросали мне под ноги свои платки, чтобы я на них наступал. Это хождение чрезвычайно напомнило мне Владивосток, где ежедневно происходило то же самое на пристани.
На возвратном (пути – А.Х.) зашел в сельскую школу и в дом старухи-казачки; у пристани захотел посмотреть на здешний танец «восьмерку» – ничего особенного, только в конце дама с кавалером целуются. После обеда прибыл последний морской фельдъегерь, нагонявший нас из Владивостока. Читал дорогие письма, приказы и играл с Ухтомским[3] в шашки.
29-го мая. Среда.
Снялись с якоря в девятом часу с серым, но жарким утром. Много любопытного прочитал в книге, данной мне бар(оном) Корфом[4] – о деятельности гр(афа) Муравьева-Амурского[5] в здешнем крае. Один из сподвижников этого славного деятеля еще на службе: полковник Глен[6], командир Уссурийского казачьего дивизиона. В 5 часов пришли в станицу Козакевичева; у пристани построена часовня на средства казачьего населения в память моего посещения станицы; она только что закончена, но выкрасить внутри не успели! После захода в нее казаки и казачки запели песни и пошли плясать восьмерку; за это им было угощение конфектами. В последний раз обедал на «Ингоде», в 8 ч(асов) увидели Хабаровку всю в огнях. Когда мы вышли в Амур, то на противоположном берегу загорелось 30 больших костров. Ночь была отличная, и эффект полный; горная батарея произвела салют с горы. В назначенное время в 8 ½ час(ов) пристали к город(ской) пристани, где встретило городское управление с хлеб-солью на чудном золотом блюде. Поехал с бароном Корфом на тройке в собор, а оттуда в его дом. Против подъезда стоял лихой почетный караул от 3-го Восточ(но)-Сибир(ского) Линейного батальона. Покатавшись по главной улице по иллюминации, действительно превосходной, вернулся в свое новое помещение в ген(ерал)-губ(ернаторском) доме. Странное впечатление производит приезд с темнотой – трудно ориентироваться! У лестницы ожидал приятный сюрприз – уже 2-й фельдъегерь чрез Сибирь. Пили чай по-семейному с Корфами, в их убранной блюдами и тарелками столовой. Ложась спать, узнал о производстве моем в капитаны.
30-го мая. Четверг.
Встал в 7 ½ и отлично вымылся в своем tub. (кадка, ванна, бадья – с англ. –А.Х.). К счастью, погода стояла превосходная, что очень нужно было в виду сегодняшнего дня и церемоний на воздухе. В 9 час(ов) сошел вниз; в бальной зале происходил прием начальства, окружных управлений и депутаций: городской из Николаевска, корейской и китайской; дело окончилось в ¼ часа, скорее, чем во Владивостоке. Переждав немного, поехал в собор к концу обедни, а затем на мыс, где красуется памятник графу Муравьеву-Амурскому. В строю находились: 3-й Восточно-Сибирский Линейный батальон, Горный дивизион 1-й легкой батареи и Хабаровская приготовительная школа.
По совершению молебствия и освящения памятника был произведен салют, и войска прошли церемониальным маршем. Заехав в приют на 4-х стариков-сторожей при памятнике, вернулся к себе и переоделся.
В 12 ч(асов) отвалили на отличном пароходе «Муравьев-Амурский» и полетели, в полном смысле слова, вниз по реке. Со мной отправились все генералы и старшие представители гражданской власти; завтракали вместе в просторной кают-компании. Пришли в село Вятское в 3 ¼ , пройдя расстояние в 75 верст в 3 часа! Здесь была оригинальная встреча наших крестьян, гиляков и гольдов! Последние поднесли мне множество изделий и образцов своего несложного быта, кроме хлеб-соли. Выйдя из церкви, видел их езду на санях на колесах с собаками – черными камчатками! Затем произошла забавная гонка; сначала три байдарки, и потом 8 шестивесельных лодок; гребли молодцами и управлялись очень лихо; вообще зрелище это мне весьма понравилось и чрезвычайно потешило.
Старшинам этих племен я раздал медали, а гонявшимся – призы и серебр(яные) рубли. На пристани крестьяне поднесли мне пойманного осетра.
Все они кучами приходили на пароход и бросались в ноги с земными поклонами, благодарили за награды. В 4 ½ пошли назад вверх по реке; дикие мореплаватели довольно долго держались рядом с нами, крича усиленно ура. Обедали на возвратном пути; вечер был тихий и светлый; Хабаровка начинала освещаться иллюминацией. Прибыли туда в 8 ½ ч(аса). Получил от Папа телеграмму о переезде его в Петергоф, дай Бог в добрый час на новоселье! В 10 час(ов) внизу начался раут, который прошел относительно быстро. Антрактом послужил фейерверк, зажженный папироской бар(она) Корфа с балкона. Дамы были все (необъятной? – нрзб. А.Х.) толщины, видно редко влезают в корсеты. Ужинали в 11 ч(асов) в шатре, вновь устроенном, а к полночи все кончено и начался разъезд!
31-го мая. Пятница.
Утром мне представились старики-казаки и солдаты, участвовавшие в экспедициях с гр(афом) Муравьевым вниз по Амуру; между ними был также и собственный повар его.
В 10 ч(асов) на Соборной площади происходил смотр: 3-му Вост(очно)-Сибир(скому) Линейному Батальону, Горному дивизиону 1-й батареи, Хабаровской приготовительной школы (взвод карапузиков) и сменной команде 1-го Забайкальского конного полка. Все части я нашел в отличном виде. С парада поехал осматривать город; с артиллерийской горы хорошо видно возрастание города внутрь страны и правильная его распланировка. Осмотрел артиллерийскую окружную мастерскую, казарму 1 роты линейного батальона, военный полугоспиталь, будущий кадетский корпус и два нач(альных) городских училища: мужское и женское. Все покамест в скромных размерах, понятно, но производит очень хорошее впечатление! Прощался с начальством в доме барона Корфа, тут же мне поднесла хорошую коллекцию образчиков своего быта семья гольда, отлично говорящая по-русски.
В 12 час(ов) приехал на пристань, где простился окончательно с хабаровцами; на пароходе «Муравьев-Амурский» пошел вверх по реке в сопровождении целой флотилии других пароходов с провожавшей публикой. Завтракала баронесса Корф и довольно много начальствующих лиц второй очереди; в 2 ч(аса) их высадили на пустынный китайский берег, что меня крайне удивило! Авось, говорил барон Корф, их подберет «Ингода» – это про свою жену и генералов? Погода поправилась, наступил штиль, и Амур предстал во всем своем могучем величии. Расстался с Унтербергером[7], теперь сопровождает военный губернатор и наказной атаман Амур(ского) войска – ген(ерал)-м(айор) Беневский[8]. Не могу нахвалиться ходом и удобным размещением кают моей яхты!
Обедали по обыкновению в 7 ½, читал, а генералы винтили (играли в винт – род карточной игры – А.Х.). Около 11 ч(асов) пришли в Головинский поселок, где простояли часть ночи для погрузки угля.
1-го июня. Суббота.
В 8 ½ пришли в первую большую станицу Амурских казаков Михайло-Семеновскую. Сам наказной атаман встретил с хлебом-солью от имени всего войска; тут же был командир Амурского пешего полубатальона полковник Химуля[9]. Здесь собралась масса любопытных казаков, казачек и малолеток с окрестных поселков; настоящий дождь цветов и платков сыпался на меня и под ноги. В станичной церкви видел образ, сооруженный казаками для будущей часовни в память счастливого события 17-го октября![10]
Отвалили от пристани час спустя, и снова понеслись дальше. Перед завтраком проходили мимо устья Сунгари; в этом месте Амур очень широк. Осмотрел пароход в подробности и остался им очень доволен! С сегодняшнего дня со вступлением в пределы казаков надел Атаманскую форму. Много читал; играл также в домино с Рамбахом[11] и бар(оном) Корфом. Только что встали из-за стола, как подошли к стан(ице) Екатерино-Николаевской. Тут встреча была совсем парадная, т.к. стоял почетный караул – весь Амурский полубатальон в полном составе (1 сотня) в медвежьих папахах. Пропустив караул и зайдя в церковь, поехал на лужок к месту иллюминации, триумфальной арки и костров. С кургана, на кот(ором) поставлены две старых пушки времен гр(афа) Муравьева, пустили 8 ракет, затем начались пляски и песни вокруг костра. Толпа была огромная. Вернувшись в 10 ч(асов) на пароход, пил чай.
Комментарии:
В эти дни Наследник Цесаревич, отправившись из Владивостока, едет по землям Уссурийского и Амурского казачьих войск и посещает тогдашнюю Хабаровку, будущий краевой центр город Хабаровск. Всюду он встречает восторженный прием от казаков и жителей этих отдаленных от центра России мест. В книге Р. Иванова об истории амурских казаков описаны детали этих встреч, дополняющие соответствующие страницы ВОСТОЧНОГО ДНЕВНИКА ЦЕСАРЕВИЧА:
«Лишь только было получено известие, что ГОСУДАРЬ НАСЛЕДНИК ЦЕСАРЕВИЧ проследует по Амуру, как все всколыхнулось в приготовлениях к радостной встрече Дорогого Гостя.
Войско готовило блюдо для поднесения войсковых хлеба-соли, станицы засыпали Винникова (Винников Григорий Васильевич (1843-1900), полковник, командир Амурского конного казачьего полка (1885-1892) – А.Х.) спросами, разъяснениями о наилучшем способе украшения станиц, форме, размере блюд, солонок и пр. Винников отвечал им, что хлеб-соль мы удостоимся поднести от чистого сердца во всех станицах, где будет остановка парохода. «Тот, — писал он, — Кому благословит нас Господь поднести нашу хлеб-соль, не нуждается в дорогих подношениях, а сердечность наша Ему дорога из века в век!»
Но расскажем по порядку о главнейших эпизодах встречи Дорогого Посетителя.
В Хабаровске ГОСУДАРЬ НАСЛЕДНИК присутствовал при торжестве открытия памятника графу Муравьеву-Амурскому. На торжество от войска были вызваны старейшие представители войска, сподвижники графа, как то:: Скобельцин, Щеголев, Богданов и казаки: Беломестнов, Чипизубов и Карепов, а также протоиерей Сизой.
Со всеми этими соратниками Муравьева ГОСУДАРЬ НАСЛЕДНИК милостиво беседовал и одарил их подарками, а казаков серебряными медалями. Памятник вышел великолепный, поставлен на высокой природной скале; фундамент, на котором стоит фигура, сделан из камня, доставленного из поселка Бабстовского казаками этого поселка и станицы Михайло-Семеновской. Приятно сознавать, что подножие творцу Амурского войска устроено Амурцами. Граф изображен во весь рост, в одной руке держит сверток Айгунского договора, а в другой — морской бинокль. Фигура величественная, сходство поразительное. Старушка Пакулова, которая неоднократно принимала у себя в Буссевой (казачья станица – А.Х.) графа, случайно увидевшая памятник, рассказывает: «Я обомлела, когда увидела графа, он точно живой и у меня полились слезы…» (Иванов Р. Краткая история Амурского казачьего войска. Благовещенск. 1912. С. 178-179).
Примечания:
[1] Басаргин Владимир Григорьевич (1838-1893) – выходец из дворянского рода Басаргиных, известного с XVI века; флаг-капитан Его Императорского Величества, контр-адмирал, впоследствии генерал-адъютант. Выдающийся географ, исследователь залива Петра Великого (Владивосток) и Русской Америки. Преподаватель Наследника Цесаревича Николая Александровича по курсу военно-морского дела. В 1890-1891 гг. — флагман отдельного отряда кораблей, сопровождавших Цесаревича в плавании от Триеста на Дальний Восток. Из Владивостока сопровождал Наследника через Сибирь и центральную Россию в Санкт-Петербург. Его именем назван мыс и полуостров на юго-восточной оконечности полуострова Муравьев-Амурский в проливе Босфор Восточный залива Петра Великого.
[2] Георгий Михайлович (1863-1919) – Великий Князь, третий сын Великого Князя Михаила Николаевича и Великой Княгини Ольги Федоровны, внук Императора Николая I, генерал-адъютант. Служил в лейб-гвардии Конно-артиллерийской бригаде, Лейб-гвардии Уланском полку. По болезни оставил службу в армии. В 1895 г. назначен Августейшим управляющим Русского музея Императора Александра Третьего. Принимал участие в создании музейной коллекции живописи и скульптуры. Известен как выдающийся нумизмат. В 1898-1917 гг. председатель Русского генеалогического общества. Во время Первой мировой войны служил инспектором при Ставке Верховного Главнокомандующего Императора Николая II. В январе 1919 г. расстрелян революционерами в Петропавловской крепости без суда и следствия. Канонизирован Русской Православной Церковью Заграницей в сонме Новомучеников Российских 1-го ноября 1981 года.
[3] Ухтомский Эспер Эсперович (1861-1921) – князь, русский дипломат, ориенталист, публицист, поэт, переводчик. Выходец из рода князей Ухтомских, который как отрасль князей Белозерских восходил к Дому Рюриковичей. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета в1880 году. Поступил на службу в Министерство иностранных дел, в департамент духовных дел иностранных исповеданий. С 1886 по 1890 гг. был несколько раз командирован в Монголию, Китай, Забайкалье для изучения быта и культуры буддистов-инородцев. В 1890-1891 годах сопровождал Цесаревича в его путешествии на Восток. Свои путевые впечатления и наблюдения описал в книге «Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890—1891)».
[4] Корф Андрей Николаевич (1831-1893) – барон, русский военный и государственный деятель, генерал-адъютант (1879), генерал от инфантерии (1892), первый генерал-губернатор Приамурья (1884-93). Его имя носит ряд географических объектов на Дальнем Востоке. Представитель остзейского рода Корфов. Воспитывался в Пажеском корпусе, службу начал в 1849 г. в чине прапорщика. Участвовал в Кавказской войне и под Ведено был ранен в ногу. Награждён орденом св. Георгия 4-й степени. Прошел строевой путь от командира полка до начальника дивизии. В 1884 г. Корф был назначен Приамурским генерал-губернатором и командующим войсками Приамурского военного округа, а в 1887 г., помимо этого, наказным атаманом Приамурских казачьих войск.
Заботился о поднятии экономического и образовательного уровня края: при нём увеличилась численность населения, стал быстро колонизоваться Южно-Уссурийский край, началась разработка залежей каменного угля на Сахалине, а также местных лесных и рыбных богатств; были приняты меры к прекращению хищнической эксплуатации котикового промысла на Командорских островах и к развитию морских отношений с Китаем, Японией и Кореей. При нём же было открыто много школ, и получила развитие миссионерская деятельность среди народов Дальнего Востока. Барон скоропостижно скончался в 1893 году. Его могила в Успенском соборе Хабаровска была уничтожена в советское время.
[5] Муравьев-Амурский Николай Николаевич (1809-1881) — русский государственный деятель, граф. Окончив курс в Пажеском корпусе, поступил прапорщиком лейб-гвардии в финляндский полк, принимал участие в турецкой кампании 1828-29 гг. и в военных действиях против поляков (1831) и горцев (1838). В 1846 г. был назначен исправляющим должность военного губернатора г. Тулы и тульского гражданского губернатора. В 1847 г. назначен генерал-губернатором восточной Сибири. В истории расширения наших владений в Сибири М. сыграл видную роль: ему принадлежит почин в возвращении Амура, уступленного Китаю в 1689 г. В 1854 г. Императором Николаем I было предоставлено М. право вести все сношения с китайским правительством по разграничению вост. окраины и разрешено произвести по Амуру сплав войска. 16 мая 1858 г. М. заключил с Китаем айгунский трактат, по которому Амур до самого устья сделался границей России с Китаем. М. получил за заключение этого договора титул гр. Амурского. Будучи ген.-губернатором восточной Сибири, М. делал попытки населить пустынные места по Амуру. В 1861 г. назначен членом государственного совета. Ему воздвигнуты памятники в гг. Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске.
[6] Глен Николай Александрович, фон (1831-1899) – военный деятель, генерал-майор. В 1848 окончил курс Иркутской гимназии и рядовым вступил в 13-й Сибирский линейный батальон. В 1852 произведен в прапорщики. Участник 1-го сплава по Амуру в 1854, служил в Де-Кастри, Мариинске и Аяне. В 1858-1860 гг. поручик 2-го батальона линейного батальона в Благовещенске, впоследствии полковник, командир Уссурийского казачьего дивизиона во время проезда Цесаревича в 1891 году по Приморью; позже генерал-майор, командир Амурской казачьей бригады. Последние годы жизни провел во Владивостоке. Его рассказы легли в основу статьи А. Данилова, адъютанта барона Корфа, «Первый амурский поход Н.Н. Муравьева» (Исторический вестник, 1899, № 6).
[7] Унтербергер Павел Федорович (1842-1921) — русский военный и государственный деятель, военный губернатор Приморской области (1888-1897), Нижегородский губернатор (1897-1905), Войсковой атаман Уссурийского казачьего войска, Приамурский генерал-губернатор (1905-1910). Инженер-генерал (1906). Почётный гражданин города Владивостока.
[8] Беневский Аркадий Семенович (1840 -1913) – генерал-майор, военный губернатор и наказной атаман Амурского казачьего войска. Из дворян Могилевской губернии. В 1859 г. окончил Константиновское военное училище, в 1864 г. Николаевскую академию Генерального штаба. С 1865 г. на службе в Киевском военном округе. В 1880 переведен в Иркутск начальником штаба Восточно-Сибирского военного округа. С 1884 — помощник начальника штаба Приамурского военного округа, командир 2-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады. 27.02.1886 назначен военным губернатором Амурской области и наказным атаманом Амурского казачьего войска. 18.08.1891 назначен временно исполняющим обязанности Приамурского генерал-губернатора. С марта 1892 — начальник штаба Киевского военного округа, с 1894 — помощник начальника Главного штаба Военного министерства. В 1898-1906 — помощник Приамурского генерал-губернатора, с 1901 — генерал от инфантерии, с 1903 — член Военного Совета Военного Министерства. Почетный гражданин гг. Благовещенска и Хабаровска.
[9] Химуля – полковник, командир Амурского пешего полубатальона с 1883 года; участник встречи Цесаревича в 1891 году, оставивший воспоминания об этом событии.
[10] 17 октября 1888 года у железнодорожной станции Борки, недалеко от Харькова, произошло крушение Императорского поезда. В вагоне находились Государь Император Александр III с Августейшей Семьей. Божией милостью они остались живы, несмотря на большое количество жертв. Память о чудесном спасении Царской Семьи отмечалась на высшем церковно-государственном уровне вплоть до революции. На месте крушения поезда в 1894 г. по проекту академика архитектуры Р. Марфельда были воздвигнуты храм Христа Спасителя и часовня Нерукотворного Спаса.
[11] Рамбах Владимир Константинович, фон (1832-1908) — военно-морской врач, действительный статский советник, главный доктор Морского госпиталя в Санкт-Петербурге, медицинский инспектор Санкт-Петербургского порта, сопровождал Цесаревича Николая Александровича в восточном путешествии от Каира, лечащий врач Великого Князя Георгия Александровича.