Плата за войну

Первая мировая и гражданская война разделила Россию на советскую и зарубежную. В историографии период между двумя мировыми войнами получил наименование INTERBELLUM или, по-русски, МЕЖВОЙНА. Осмыслению русской национальной зарубежной мыслью процессов и событий, приведших к грандиозным военным столкновениям в истории человечества, их урокам и последствиям посвящен новый проект «Имперского архива» INTERBELLUM/МЕЖВОЙНА. Для свободной мысли нет железного занавеса, и дух дышит, где хочет.

АНДРЕЙ ХВАЛИН

+

ВОЕННЫЕ ДОЛГИ

Соединённые Штаты будут единственной страной, которая получит по военным долгам, и больше никто не получит ничего.

Европейская печать отдыхает за последнее время от нескончаемых прений по вопросу о военных долгах. Нужно думать, однако, что в связи с поставленным на очередь пересмотром плана Дауса[1], ей придётся эти прения возобновить и к вопросу этому вернуться. Да и независимо от этого повода, неизбежно возвращение к нему. Слишком велико его значение для всей Европы, чтобы можно было долго о нём хранить молчание.

Европейское значение вопроса о долгах прежде всего в том, что он давно уже превратился в вопрос об отношениях Америки и Европы. Это известно всем, но никогда ещё это не было показано так ярко, как в ясной и точной статье, напечатанной в еженедельнике «Нэшен», редактором его, известным английским экономистом Дж. М. Кейнсом[2], острым истолкователем послевоенных финансовых затруднений, снискавшим особую компетентность в предмете, о котором идёт речь, в бытность свою во время войны экспертом британского казначейства. Правда, статья его написана для англичан и с точки зрения английских интересов; но она заслуживает всё же полного нашего внимания, хотя бы потому уже, что Англия выступает здесь в качестве посредника между Америкой и Европой, будучи вместе с тем Европой, а не Америкой. Интерес Англии здесь — интерес Европы; это знает автор статьи, хоть от этого она и не превращается ещё в речь защитника или прокурора. Больше всего напоминает она составленное мастерски и освещающее неизвестные ещё строки дела резюме опытного председателя.

Кейнс возвращается ко времени возникновения союзных долгов. Первым заимодавцем Европы была Англия; первыми должниками Англии — Бельгия и Россия. С самого начала союзные эти долги, хоть они и приняли регулярную форму займов, не рассматривались Англией, как обычные займы мирного времени. Англия понимала, что если она помогает деньгами, то это нередко потому, что ей труднее помочь оружием и людьми. После первых итальянских неудач в Италию были посланы пушки, и она должна была платить за них. Но после неудач дальнейших и худших, когда Англия послала не только пушки, но и солдат, она уже не требовала с Италии никакой уплаты. В первом случае, Италия принесла большую жертву, чем Англия, и всё же сделалась её должницей; во втором — жертва Англии была больше и всё же Италия ничего не задолжала ей. Точно так же и Америка, особенно в начале её вступления в войну, помогала деньгами, потому что не была готова к другой помощи. Все то время, пока она посылала амуницию и снаряды для союзных солдат, она давала их в кредит союзникам и тем положила основу союзному долгу. Когда же стала посылать собственных солдат со своей амуницией и снарядами, она уже не требовала больше платы. Логична ли система, благодаря которой союзники так много должны Америке не потому, что Америка многим им помогла, а потому что первое время (по крайней мере людьми) она им недостаточно помогала?

Это не значит, что финансовая помощь Америки не была в высокой степени нужна Англии и Европе. Америка вступила в войну в тот момент, когда Англия ещё могла покрывать свои собственные военные издержки, но более не могла финансировать своих союзников. Денежная помощь Соединенных Штатов пришла в ту минуту, когда она более всего была необходима; и она главным образом пришла через посредство Англии. После вступления Америки в войну Англия получила от неё 850 миллионов фунтов, а 750 миллионов передала союзникам. Безусловно верен поэтому тот охотно отрицаемый в Америке факт, что английские займы в Соединенных Штатах больше служили для финансирования Европы, нежели для самой Англии. В результате, к концу войны, Европа была должна Англии миллиард шестьсот миллионов фунтов, Англия же Соединенным Штатам 850 миллионов.

После войны неоднократно рассматривался вопрос: должно ли относиться к этим суммам, как к обыкновенным долговым обязательствам; или следует не забывать происхождения долгов и первоначального их смысла. Британская точка зрения всегда настаивала на том, что нельзя рассматривать военные долги, как простые деловые займы. Американцы же всегда считали, что смотреть на них нужно именно так и что единственное смягчение здесь может проистекать из согласия Соединённых Штатов снизить более или менее процентную ставку, исходя из большей или меньшей платёжеспособности должников.

Во время мирной конференции британское правительство предложило совершенно вычеркнуть союзные военные долги. В августе 1920 года Ллойд Джордж[3] снова высказал это предложение в беседе с президентом Вильсоном[4]. Наконец, в августе 1922 года знаменитая нота Бальфура[5] ещё раз торжественно утвердила готовность Британского правительства отказаться от всего, что союзники ему должны, а также — в их пользу — от причитающейся ему части Германских репарационных платежей, если Соединённые Штаты, в свою очередь, откажутся от Британского им долга. Если бы предложение это было принято, Англия отказалась бы в силу него от суммы, вдвое превышающей ту, которую бы она выиграла. Но предложение осталось непринятым до сих пор.

Соединённые Штаты не приняли его, и с каждым из своих должников предпочли заключить отдельное соглашение. По соглашениям этим процентная ставка для Англии исчисляется в 3,3 процента, для Франции в 1,6 процента, для Италии в 0,4 процента. Условия этих соглашений, таким образом, для Англии вдвое тяжелее, чем для Франции, и в восемь раз тяжелее, чем для Италии. Англия, в свою очередь, в своих соглашениях с Италией и Францией поставила им условия ещё более лёгкие, чем Соединённые Штаты: для Франции они легче на 10 процентов, для Италии на 33 процента. Единственное облегчение, достигнутое самой Англией, заключается в том, что она выплачивает Америке свой долг с процентной ставкой, исчисляемой в 3,3 процента, а не выше.

Каждый год, до 1933 года, Англия должна будет платить Америке 33 миллиона фунтов; с 1933-го до 1984-го (когда долг будет погашен) она должна будет платить 38 миллионов каждый год. Другими словами, в течение шестидесяти лет Англия, по подсчётам Кейнса, будет ежегодно выплачивать Соединённым Штатам сумму, равную двум третям годового расхода на британский флот и почти равную всему годовому расходу на народное образование; сумму, превышающую весь британский довоенный долг. С другой стороны, сумма эта превышает годовую нормальную прибыль английских угольных копей и торгового флота, вместе взятых. Тратя эту сумму на собственные нужды, Англия могла бы каждый месяц, в течение шестидесяти лет строить новый университет, новую больницу, новый научный институт; она могла бы, израсходовав её на пользу беднейшего населения, разрушить трущобы, где оно сейчас ютится и поместить в заново отстроенные, комфортабельные дома.

Правда, Англия получает, в силу существующих соглашений, большие суммы от союзников и Германии, которые и идут на погашение её долга Соединённым Штатам. Но финансовых отношений между Англией и Европой, с одной стороны, и Америкой – с другой это, по существу, не изменяет.

В 1928 году Англия получит от союзников 12.800.000 фунтов и заплатит Соединённым Штатам 33.200.000. К 1933 году цифры эти вырастут до 17.700.000 и 37.800.000 фунтов. Не считая германских платежей, Англия, таким образом, должна будет платить Америке на 20 миллионов фунтов больше, чем она получит. Платежи по плану Дауса, если они будут Германией выполняться целиком, ровным счётом покроют эту недохватку. По вычислению Черчилля в ближайшем году Англия получит от Германии и союзников вместе 32 миллиона фунтов, а должна будет заплатить — 32.845.000.

Тридцать два миллиона эти вряд ли будут получены целиком; но для дальнейших вычислений можно предположить, что это случится. Если и все другие платежи будут выполняться полностью, Америка будет получать из 117 миллионов фунтов, которые по плану Дауса Германия должна ежегодно выплачивать союзникам, 78 миллионов, т.е. 67 процентов плюс 10 миллионов не покрываемых репарациями итальянских платежей. Если же выплаты будут столь же неполными, как до сих пор, Америка будет получать 66 миллионов из ста семнадцати, т.е. 57 процентов. В обоих случаях Англия не получит ничего.

Из всего изложенного следует, что, если, как это вероятно придётся сделать, Даусовы ежегодные платежи будут сокращены, Соединённые Штаты будут единственной страной, которая что-нибудь из них получит, по крайней мере, когда Европа начнёт им регулярно выплачивать свой долг. Единственный результат послевоенных соглашений о долгах будет состоять в том, что Соединённые Штаты будут ежегодно получать от Германии 78 миллионов фунтов и больше никто не получит ничего.

Благодаря этому всякая мысль о дальнейших облегчениях для Германии не может не связываться у союзников с вопросом о их собственной задолженности Соединённым Штатам. Официальная Америка отрицает эту связь; но оправдать такое отрицание нет возможности.

Если германские репарационные платежи вместо того, чтобы быть израсходованными на покрытие причинённого войной ущерба, пойдут на уплату Америке за её денежное участие в общем деле, то это трудно будет примирить и с моральным, здравым смыслом всего человечества, и с собственными неоднократными заявлениями американцев во время или после войны.

Кейнс заканчивает свою неопровержимо опирающуюся на конкретные данные статью, призывом к нравственному сознанию Соединённых Штатов и выражением надежды на то, что своего последнего слова в этом вопросе они не успели ещё сказать. Всякому европейцу следовало бы присоединиться к его пожеланиям и постараться разделить его надежду.

Н. Дашков[6]

«Возрождение» (Париж). № 1092, 29 мая 1928 г.

Примечания:

[1] План Дауэса от 1924 года, предложенный американским банкиром Чарльзом Дауэсом, установил новый порядок репарационных выплат Германией после Первой мировой войны, чтобы их размер соответствовал экономическим возможностям Веймарской республики, пришедшей на смену кайзеровской империи. Чтобы помочь немецкой экономике, по плану Дауэса, Германии одновременно предоставлялся международный заём.

По плану Дауса французская доктрина «экономических репрессий против Германии» сменилась англо-американской концепцией «восстановления германской экономики», что в результате привело не только к подъёму в экономике, но и к выходу Веймарской республики из международной изоляции. Для обеспечения выплат Рейхсбанк и Имперские железные дороги были поставлены под международный контроль.

Согласно плану Дауэса возрождение германской промышленности было рассчитано на реализацию её продукции на рынках стран Восточной Европы и СССР, которые должны были стать аграрно-сырьевыми придатками германского промышленного комплекса. Превращение Восточной Европы и СССР в рынки сбыта германской промышленной продукции, помимо прибылей американским банкам, ставших фактическими владельцами германских промышленных концернов, решало ещё две основных для американцев задачи: ликвидация французского влияния в Восточной Европе и недопущение индустриализации СССР. Таким образом, разгромленная Императорская Россия под властью революционеров-интернационалистов должна была оплатить все расходы Первой мировой войны. Главными бенефициарами войны и падения двух европейских Империй – Российской и Германской – становились в первую очередь американские банкиры. Так, в частности, американскому банковскому дому Моргана принадлежала вся немецкая химическая промышленность в лице концерна “И.Г. Фарбениндустри”. Через принадлежавшую Морганам американскую компанию связи “ИТТ” они контролировали 40% телефонной сети Германии и 30% акций авиастроительной фирмы “Фокке-Вульф”. Через “Дженерал электрик” Морган контролировал германскую радио- и электротехническую промышленность в лице германских концернов “АЭГ”, “Сименс”, “Осрам”. Через “Дженерал моторз” Морган контролировал германский автомобилестроительный концерн “Оппель”. Генри Форд контролировал 100% акций концерна “Фольксваген”.

К середине 30-х гг. ХХ в. под полным контролем американского финансового капитала находились такие ключевые отрасли германской промышленности, как: нефтепереработка и производство синтетического горючего, химическая, автомобилестроительная, авиационная, электротехника и радиоприборостроение, значительная часть машиностроения. Всего 278 фирм и концернов, а также ключевые банки, такие как “Дойче банк”, “Дрезднер банк”, “Донат банк” и ряд других. Говоря о значении плана Дауэса в отношении СССР с точки зрения американского и английского финансового капитала, министр иностранных дел Англии О. Чемберлен в феврале 1925 г. отмечал, что «Россия нависла, как грозовая туча, над восточным горизонтом Европы – угрожающая, не поддающаяся учету, но, прежде всего, обособленная”. Поэтому, по его мнению, необходимо: “Определить политику безопасности вопреки России и даже, пожалуй, за счет России”. Именно “безучётность” и “обособленность” СССР больше всего тревожили американских и английских банкиров. После 1928 г. и разгрома троцкистской оппозиции СССР медленно и верно стал выходить из-под влияния иностранного финансового капитала. Нечто подобное плану Дауэса можно наблюдать со стороны США и объединённой Европы по отношению к России в результате специальной военной операции на Украине.

[2] Кейнс Джон Мейнард, первый барон Тилтон (1883 – 1946) – британский экономист и эксперт в денежно-кредитной сфере, отец современной макроэкономики или кейнсианской экономики. Совершил революцию в экономическом мышлении, отвергнув старые идеи неоклассической экономической теории, утверждающие, что свободный рынок способен к саморегуляции и к автоматическому обеспечению полной занятости. Выступал за контролируемые инвестиции и сильный государственный сектор в рамках рыночной экономики. Основные труды: «Денежное обращение и финансы в Индии» (1913), «Трактат о денежной реформе» (1923), «Трактат о деньгах» (1930), «Общая теория занятости, процента и денег» (1936), «Как оплатить войны» (1940).

В 1925 году он женился на Лидии Лопуховой (1892-1981), известной русской балерине. Под влиянием жены он начал играть активную и важную роль в культурной жизни.

[3] Дэвид Ллойд Джордж, 1-й граф Дуйвор, виконт Гвинед (англ. David Lloyd George) (1863-1945) — британский политический деятель, последний премьер-министр Великобритании от Либеральной партии (1916-1922). В 1944 году он был удостоен звания графа.

Родился 17 января 1863 года в Манчестере, скончался 26 марта 1945 года в Лланистимдуи (Уэльс). Его отец умер, когда Дэвиду было три года, и семье помогал брат матери, баптистский пастор Ричард Ллойд из Северного Уэльса. Окончив приходскую школу, получил права солиситора — стряпчего или ходатая по делам. В 1888 году Ллойд-Джордж был избран олдерменом (старейшиной) муниципального графства Карнарвон на северо-западе Уэльса. Первые шаги в политике привели его в палату депутатов от либералов (1890). В период англо-бурской войны 1899-1902 годов резко выступил против политики Великобритании. В 1905−1908 годах Ллойд Джордж был министром торговли, а в 1908 году занял пост министра финансов.

Когда началась Первая мировая война, Ллойд Джордж ещё год оставался министром финансов, а затем стал главой вновь созданного министерства вооружений. В июне 1916 года он был назначен военным министром. Путём интриг и сговора с консерваторами, ценой раскола Либеральной партии Ллойд Джордж добился падения либерального правительства и отставки премьера Асквита. 5 декабря 1916 года Ллойд Джордж стал премьер-министром коалиционного правительства.

По сообщениям источников, во время войны отстаивал лозунг доведения борьбы до полного разгрома Германии. Требовал перенесения центра тяжести английских военных усилий из Западной Европы на Ближний Восток, на Балканы, в проливы, в восточное Средиземноморье. Эта стратегия преследовала экспансионистские цели: переложить главную тяжесть войны в Европе на союзников, преградить путь русским армиям на Балканы, обеспечить к концу войны полное господство британских вооружённых сил на Ближнем и Среднем Востоке.

После Октябрьской революции Ллойд Джордж поддержал военную интервенцию против большевистской России и её блокаду. Он открыто высказывался за раздробление России. Ллойд Джордж подписал в 1919 году Версальский мирный договор от имени Великобритании. В дальнейшем политика Ллойд-Джорджа привела к греко-турецкой войне (1920−1922).

Осенью 1922 года Турция победила в войне с Грецией, которую поддерживала Великобритания. Это стало серьёзным поражением внешнеполитического курса Ллойд Джорджа, после чего консерваторы отказались его поддерживать и 20 октября 1922 года он подал в отставку. Упадок Либеральной партии привёл к падению политической роли Ллойд Джорджа, хотя он сохранял до конца жизни известное влияние в стране. В 1926-1931 годах был лидером Либеральной партии.

В 1930-е годы написал воспоминания о войне и послевоенном урегулировании. Среди его сочинений — «Военные мемуары» (War Memoirs, 1933-1936); «Правда о мирных договорах» (The Truth About the Peace Treaties, 1938).

С 1923 года Ллойд Джордж считался политиком с прогерманскими взглядами и даже приветствовал приход Гитлера к власти в Германии. Далее вновь кардинально поменял свою политическую позицию, стал активно выступать против Германии и за англо-советское соглашение и единство действий Англии и Советского Союза в целях пресечения германской агрессии.

[4] Вильсон Томас Вудро (1856-1924) — американский политик, историк и политолог, занимавший пост 28-го президента США в 1913—1921 годах.

[5] Нота Бальфура от 1 августа 1922 года была подписана исполняющим обязанности министра иностранных дел Великобритании Артуром Бальфуром и направлена британским должникам: Франции, Италии, Югославии, Румынии, Португалии и Греции. Британское правительство решило, что займы, которые эти страны получили от Казначейства Её Величества, должны быть возвращены и что репарации от Германии должны быть взысканы в связи с необходимостью Великобритании расплатиться со своим кредитором — Соединёнными Штатами.

[6] Н. Дашков (псевдоним Владимира Васильевича Вейдле) (1895-1979) – литературоведа, культуролога, историка культуры, поэта. Усыновлён в младенчестве Вильгельмом Людвигом (Василием Леонтьевичем) Вейдле (1848-1920) и Ольгой Владимировной Вейдле (1870-1928). В 1912 году окончил немецкое Реформаторское училище, где преподавание велось на немецком языке, за исключением русской истории, Закона Божьего и русской литературы. В 1916 г. окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета по кафедре всеобщей истории и был оставлен на ней для продолжения образования. В 1917 г. откомандирован в Пермь в только что основанный университет, где в течение трёх лет (1918-1921) преподавал историю искусства на историко-филологическом факультете Пермского университета; в 1921-1924 годах преподавал в Петроградском университете, будучи доцентом кафедры истории и западного искусства.

В июле 1924 года покинул СССР: сначала поехал в Финляндию, где жила его мать, а в октябре уехал в Париж, где и прожил до конца своей жизни.

С 1925 по 1952 год преподавал в Свято-Сергиевском Богословском институте, профессор кафедры истории и христианского искусства. В 1950-70-х годах преподавал в университетах Мюнхена, Нью-Йорка, Лондона, Брюгге и др. Публиковался в русской зарубежной периодике.

Автор многочисленных эссе по истории русской и европейской литературы и художественной культуры, о месте России в духовной истории Европы, а также искусствоведческих статей, обзоров, литературно-критических и литературоведческих работ, рецензий.